К 137-й годовщине со дня рождения
И.В.Сталина
В СВЯЗИ с очередной сталинской датой (21 декабря) мы снова и снова хотим сосредоточить внимание наших сторонников, всех мыслящих советских людей на том, что сегодня для нас первостепенно важно в идейно-теоретичеком и практическом наследии И.В.Сталина – на экономической концепции марксизма-сталинизма.
Вкратце повторим ход соответствующего рассуждения, – хотя оно в наработках Большевистской платформы и Съезда граждан СССР бессчётное множество раз и во всевозможных вариантах воспроизводилось.
Вершинным достижением сталинской эпохи в сфере экономики явилось то, что удалось обобществить не только сами по себе средства производства, но оказался обобществлён также и прибавочный продукт. Т.е., то главное, из-за чего, в конечном счёте, и кипят страсти в любой социальной революции: кому достаётся «избыток», вырабатываемый в обобществлённом производстве сверх самого необходимого. Избыток, или общественный доход.
При сталинском социализме общественный чистый доход (он же прибавочный продукт) поступает целиком трудящимся, его фактическим производителям. Естественно, за вычетом неизбежных общественных трат. Передача общественного дохода трудящимся осуществляется путём регулярного снижения опорных, базовых розничных цен и непрерывного наращивания фондов неоплачиваемого общественного потребления.
Экономический инструментарий, при посредстве которого это может выполняться, был открыт, «нащупан» солидарными усилиями партийно-государственного руководства и всего Советского народа на протяжении 20-х – 40-х годов прошлого века и получил в ту пору название двухмасштабной системы цен. Во второй половине 90-х годов Т.Хабаровой (извините за вынужденную «нескромность») было предложено именовать его сталинская экономическая модель.[1] И так или иначе, но это наименование на сей день – со всей очевидностью – закрепилось.
С открытием и практическим внедрением сталинской модели можно было считать, в общем и целом, решённой основную задачу социализма: нахождение способа передачи результатов общественного производства полностью в распоряжение и во благо человека труда.
Обратите внимание, что задача эта не решается одной лишь национализацией средств производства, т.е. номинальным утверждением общественной собственности. Социализм становится «самим собой» – действительно новым, действительно покончившим с эксплуатацией общественным строем, лишь когда ему удаётся запустить «парный» к общественной (государственной) собственности хозяйственный механизм.
Вот таким парным к государственной (всенародной) собственности на средства производства хозяйственным механизмом и выступила сталинская экономическая модель.
Вообще, надо всячески подчеркнуть, что никакая форма собственности не достигает ожидаемой от неё результативности, покуда к ней не присоединяется, исторически не вырабатывается адекватный ей экономический механизм, – или, что то же самое, адекватный способ консолидации и распределения общественного дохода. Только когда форма собственности исторически «обзавелась» соответствующим ей хозяйственным механизмом и оказалась, таким образом, приведена в систему;
иначе говоря, когда общественный доход начал бесперебойно, по отлаженной схеме поступать классу – номинальному владельцу средств производства, –
вот только тогда новое общественное устройство, действительно, обретает своё историческое лицо и может в полной мере проявить свои конкретно-исторические преимущества.
И вот такое обретение исторического лица и произошло с социализмом при формировании сталинской двухмасштабной ценовой модели – т.е. той самой упорядоченной схемы, по которой вырабатываемый в производстве прибавочный продукт широко и бесперебойно «потёк» в руки людям труда, как конституционным владельцам производственного потенциала страны, стал распределяться и использоваться только в их интересах.
Не замедлили проявиться – даже в экстремальных обстоятельствах истребительной войны и причинённого ею разора! – и конкретно-исторические преимущества нового строя. Это и безусловная экономическая, а не только военно-стратегическая, политическая и т.д. победа СССР над гитлеризмом. Это и стремительное, в считанные несколько лет, послевоенное восстановление – в основном – народного хозяйства. В особенности же ужаснулись на Западе – а они именно ужаснулись! – пошедшему с 1947(!) года бурному росту массового благосостояния в Советском Союзе.
Иными словами, то, что страна наша объективно перешла в некое новое структурное качество, это наш геополитический противник заметил и по-своему «оценил», наверное, раньше нас самих. И столь же быстро и безошибочно им была «раскушена» и движущая пружина этого качественного перелома – сталинская экономическая схематика.
Вот почему на это провидческое творение И.В.Сталина (поистине совместное со всем, безгранично ему доверявшим Советским народом), – вот почему на двухмасштабную модель в экономике и обрушились, вслед за самим Сталиным, первые и тяжелейшие удары развязанной американцами уже с 1940-х годов необъявленной Третьей мировой войны.
В числе этих диверсий (ибо это не случайные промахи кого-то из советских руководителей, но именно инспирированные геополитическим противником диверсии), – в их числе надо прежде всего назвать хрущёвскую ликвидацию сети МТС (машинно-тракторных станций) и продажу (якобы «продажу») сельхозтехники колхозам; в действительности многие из них расплатиться за «продаваемую» им технику фактически не могли. Как и предостерегал И.В.Сталин в своих «Экономических проблемах социализма в СССР», эта вредительская акция поставила крест на политике систематического снижения продовольственных розничных цен, – поскольку затраты на приобретение и содержание техники, которые до того лежали в определяющей части на госбюджете, теперь влезли в себестоимость продукции сельхозпредприятий.
Следующим праворенегатским «тараном» по сталинской модели сделалась в 1965–67 годах «хозяйственная реформа» Косыгина – Либермана: по итогам которой уже вовсе не приходилось говорить о советской экономике как об экономике снижения затрат и цен, ибо в ней оказались вредительски запущены всецело противоположные процессы.
Возникает вопрос: если классовый враг мог с такой точностью бить по жизненно важным узлам нашей экономической (а значит, и политической) организации, то где же мы сами-то были, и почему не предотвратили «потерю лица» нашим социалистическим обществом, – повлёкшую за собой и катастрофу поражения в необъявленной психоинформационной войне?
Дело здесь в том, что наука политэкономия тоже ведь не стоит на месте, в ней вызревают новые проблемы и новые концептуальные запросы, соответственно развитию самóй объективной действительности.
Именно строительство социализма с небывалой ранее остротой поставило в повестку дня такие проблемные сюжеты, как соотношение между формой собственности и принципом консолидации и распределения чистого дохода.
Стал вырисовываться конкретно-исторический, радикально изменчивый характер таких категорий, которые прежде нередко виделись чем-то незыблемым, чуть ли не одинаковым «для всех времён и народов»: рынок; товар; доход от реализации товара и т.д. Вроде бы, чего проще; ан нет, – с наступлением послеоктябрьской эры оказалось, что рынок при капитализме и при социализме, это две сугубо разные вещи. То же и с товаром; а уж с доходом от торговли товаром, так тут такая головоломка, что классикам наверняка и не снилось.
И впрямь, обращаться за разъяснением некоторых возникших недоумений к Марксу и Энгельсу бесполезно: это загадки не их эпохи, они и не обязаны их распутывать.
Ближе всех к созданию современной политэкономии социализма подошёл И.В.Сталин, но времени для должного завершения этой работы у него уже не было. В учебнике, составленном по его указаниям, ряд существенных моментов практически не затронут. Остался «за кадром» фундаментальный вопрос об исторической изменчивости (модификации) отношения стоимости, которое лежит в основе исторических «приключений» и рынка, и товара, и всего прочего.
Словом, устоявшейся теоретической базы для осмысления всего происходящего, по факту, ещё наработано не было. Новая экономическая реальность создавалась методом проб и ошибок, и при этом в таком запредельном темпе, что обобщающая научная мысль за ней попросту не успевала. А тут ещё две мировые войны, состыкованные так, что едва закончилась одна, как без передышки начала набирать обороты другая. И в довершение всего, у нас не стало Вождя.
И вот так и получилось, что советский социализм, объективно уже сформировавшийся в систему, – пусть ещё грубовато, неотшлифованно, но сформировавшийся, – он как система не был своевременно увиден и понят теми кругами общества, от которых зависело остановить апокалипсис его именно системного разрушения.
Но если системное разрушение социалистического строя в СССР, длившееся десятилетиями (а вовсе не «одномоментное», как это нынче принялись изображать), – если оно началось с «отрубания» от социалистической общенародной собственности органичного ей, парного к ней хозяйственного механизма (сталинской модели), –
то с чего же, простите, и начинать восстанавливать социализм в его системной целостности, как не с возвращения сталинской модели на её законное место в структуре социалистических производственных отношений?
Да, всё это очень непросто. Создавали титаническим напряжением материальных и духовных сил всего народа, разрушали тридцатилетней (минимум) подрывной деятельностью. Минимум тридцать лет вбивали людям в мозги взгляд на сталинскую экономику как на некое извращение нормального хода вещей. Вы только вдумайтесь: ещё и по сию пору разная околонаучная конъюнктурная моль, «коммунистическая» профессура в левом движении гундосит об «ошибках» Сталина, – вместо того чтобы просить у народа прощения за вылитую ими в минувшие годы беспардонную грязь на двухмасштабную модель. Ещё и сегодня нельзя назвать, по существу, ни одной «коммунистической» партийной программы, где бы косыгинско–либермановское «реформаторство» квалифицировалось, без всяких околичностей, как антисоциалистическое вредительство, – а не как нечто «нужное» и «полезное» Советскому государству, хотя и с предусмотрительными оговорками.
Разобраться во всём этом – и в хитросплетениях информационной агрессии, и в действительно, не надуманно сложных концептуальных поворотах ищущей марксистской мысли, от середины ушедшего века до наших дней, – разобраться поможет изданный в 2016г. Исполкомом Съезда граждан СССР сборник работ Т.Хабаровой Моя война за… социалистическую модификацию стоимости (сталинскую экономическую модель) (книга первая).
С одной, впрочем, существенной оговоркой – поможет разобраться тем, кто хочет и намерен разбираться, а самое главное – понимает и абсолютную необходимость такой разборки, и её истинный исторический «габарит», – далеко простирающийся за рамки и сегодняшних наших проблем, сколь они ни драматичны, и тем паче проблем периода индустриализации СССР, когда сталинская модель создавалась.
Ведь создание «двухмасштабной» модели означало, – как было уже сказано, – становление социалистической экономики в качестве системы.
А функционирование экономики социализма в её системной завершённости, оно что собой представляет?
Оно представляет собой естественное, плавное и постепенное – уж такова «специфика» сталинской модели! – «самоизживание» товарно-денежных, стоимостных отношений и всего, с ними связанного. А связан с ними, прежде всего, несамоцельный характер труда, его характер как «рабочей силы». Стало быть, функционирование экономики по двухмасштабной модели – это и столь же естественный, постепенный процесс преобразования труда из исторической формы «рабочей силы» в форму труда–творчества, труда как свободной и общественно конструктивной самореализации всесторонне развитой человеческой личности.
Т.е., системное функционирование (на основе сталинской модели) первой, социалистической фазы коммунизма – это и есть не что иное, как переход ко второй, высшей фазе коммунистической формации. Переход, который и должен быть, – как нас классики бессчётно предупреждали, – планово управляемым, постепенным и плавным, но не взрывообразным и в чём-то хаотичным, какими обычно бывали межформационные и внутриформационные качественные скачки на протяжении всей истории человечества.
Таким образом, освобождение от транснациональной оккупации уже не может быть для нас возвращением просто «в социализм». Нет, но оно объективно и неизбежно, в силу осуществления всемирноисторической справедливлсти, станет для нашей Родины возвращением, – как у нас когда-то формулировали, – на этап развёрнутого строительства коммунизма, безразлично, кому это нравится или не нравится. И социалистической революции в России, и Великой Французской тоже не все хотели, но иного решения проблема нашего нынешнего освобождения, нового обретения нами национальной независимости, самодостаточности и великодержавности, – иного решения проблема эта объективно не имеет.
Тем, кому хотя бы приблизительно понятны историческая объёмность ситуации, в которой мы находимся, и «промеры» стоящих перед нами задач, мы адресуем и рекомендуем наш, упомянутый выше, сборник в защиту… социалистической модификации стоимости, она же сталинская экономическая модель.
Сборник запланирован в двух книгах, первая, – как было уже сообщено, – вышла и реализуется. В неё включены оба «хита» нашей просталинской экономической пропаганды: выступления Т.Хабаровой Социалистическая экономика как система (сталинская модель) (1997г.) и Сталинская модель – экономика обобществления прибавочного продукта (2002г.).
Выступление Конкретно-историческая обусловленность рыночных (товарно-денежных) отношений… (14 ноября 1989г.) происходило в густопсово- «перестроечной» аудитории, это была Всесоюзная конференция по проблемам радикальной экономической реформы, с участием Горбачёва и всех облепивших его экономических «светил». Прорваться на трибуны конференции представители тогдашней «неформалки» смогли лишь благодаря прогремевшему в те дни бурному пикету у Колонного зала (организованному, кстати, по инициативе той же Хабаровой).
Публикуется в сборнике и экономическая программа Всесоюзного общества «Единство» Скажем НЕТ рыночной авантюре!, принятая поздней осенью 1990г., в самый разгар мракобесия с «переходом к рынку». Поражает тут то, что и по сию пору (а ведь более четверти века минуло!) это единственный программный документ всего нашего «левого движения», – не считая Большевистской платформы и Съезда граждан СССР, – единственный, в котором бескомпромиссно указано на разрушение сталинской модели как на первопричину всех последующих бед в советской экономике, а нормализация положения в ней столь же бескомпромиссно мыслится – и подробно, детально описана – как возвращение к сталинским началам.
И так, какой материал ни возьми, – хоть статью в «Коммунисте» 1988 года, хоть обращение в Госплан, а это вообще 1979 год, и т.д., – всё это будут не просто научные работы, но документы политической борьбы и неоспоримые акты поистине воинской верности Советской стране перед лицом нового, ещё небывалого по своей извращённости вражеского нашествия на неё.
И то сказать, – нас вырастил Сталин, на верность народу, на труд и на подвиги нас вдохновил.
Москва, 15 декабря 2016г.
Сборник Моя война… иногородние могут приобрести, сообщив свой адрес, по которому книга будет выслана наложенным платежом.
В Москве книгу можно купить, позвонив по тел. 8-910-464-73-60. Игнатьев Виктор Андреевич.
[1] См. Т.Хабарова. Не вернёмся в экономике к Сталину – не освободимся никогда. Выступление на митинге советских граждан г.Москвы 17 марта 1998г.
«Существуют в экономической теории понятия: кейнсианская экономическая модель, монетаристская, неолиберальная модель и т.д. Почему бы нам в нашей экономической науке не узаконить понятие: сталинская модель, а в скобках – социалистическая экономика как таковая? И уже после этого попросить всех, кто проповедует не-сталинские и антисталинские экономические взгляды, – не путаться под ногами у Советского народа в его освободительной борьбе.»
Короткая ссылка на этот материал: http://cccp-kpss.su/1303
Этот материал на cccp-kpss.narod.ru
