Председатель Идеологической комиссии
Всесоюзного общества «ЕДИНСТВО»
Т.Хабарова
Доклад
на Всесоюзной конференции
сторонников Большевистской
платформы в КПСС
г. Минск, 13 июля 1991г.
Сегодняшний кризис социализма – это кризис не просто политический и экономический, это кризис в первую очередь идейный, и его успешное преодоление в огромной степени зависит от глубины и проработанности тех решений, которые будут даны именно в идейно-теоретической сфере. И не надо говорить, – давайте сначала справимся с контрреволюцией, а потом будем на досуге, в спокойной обстановке решать проблемы. Не надо так говорить, ибо тут зависимость прямо противоположная: если мы эти проблемы не решим, мы с контрреволюцией и не справимся. И вот именно неудовлетворённость решениями, которые даются в материалах других родственных нам движений, – это и вызвало к жизни Большевистскую платформу.
Я напомню, что решение о создании Большевистской платформы в КПСС окончательно было принято на пленуме Политисполкома «Единства» в Петергофе в январе нынешнего года. Там же было дано конкретное поручение Идеологической комиссии «Единства» подготовить документ, текст которого был опубликован в нашей орловской газете. Уточню, что это именно Платформа, т.е. застолбление, так сказать, определённой позиции внутри КПСС, определённого плацдарма, с которого затем мы можем предпринимать различные действия. Это не проект Программы КПСС как таковой, хотя направления конкретных действий в документе совершенно чётко прочерчены.
По поводу соотношения Платформы и Программы хочу заметить следующее. Сейчас нет, реально нет той партии, которая приняла бы, например, программы, предлагавшиеся на недавно прошедшем Втором этапе Второго съезда Движения коммунистической инициативы. Все эти программы исходят из молчаливой предпосылки, что такая партия – это КПСС и что она, в общем и целом, стоит на наших, коммунистических позициях. А реальность такова, что большинство в нынешней КПСС составляют, условно говоря, горбачёвцы и что все левые течения в КПСС, вместе взятые, могут рассчитывать сегодня на поддержку не более чем 30% численности её членов. Это по самым радужным подсчётам. Значит, предстоит ещё добиться, чтобы левые программы могли быть приняты от имени КПСС. А это, в свою очередь, целая эпопея, целая программа действий. Реально же имеются налицо различные левые платформы и движения, пока ещё даже не в блоке между собой. Поэтому в сегодняшней ситуации заявление о позициях такой-то платформы и о том, какими путями она намерена перетащить, так сказать, на свои позиции всю партию, отождествить себя с КПСС, – такое заявление имеет огромное значение, не меньшее, чем формальный проект Программы КПСС. Ибо это тоже программа действий, но программа действий чего-то реально существующего. В отличие от программы действий чего-то такого, за что ещё предстоит очень и очень побороться, чтобы оно вернулось к реальному существованию, начало вновь реально существовать. Короче, надо различать между Программой возрождённой КПСС и программой возрождения КПСС, – как сделать, чтобы она возродилась. И орудие этого возрождения – Платформа. Такое здесь соотношение, и это надо иметь в виду.
Есть ещё вопрос об альтернативных проектах Большевистской платформы, которые были выдвинуты в процессе обсуждения и по разным причинам не могли быть своевременно между собой согласованы. Лично мне известен один такой проект – «Ленинско-сталинская платформа в КПСС», подготовленная Северо-Кавказским комитетом «Единства». Предлагаю принять такие проекты в пакете, зафиксировав как самый факт наличия таких разработок, так и наличие в них немалого ценного содержания. А в дальнейшем объединить усилия в работе над проектом Программы КПСС.
Я представляю себе дальнейший ход событий на этом поприще так, что Большевистская платформа, конституировавшись, создаст Комиссию по подготовке проекта Программы КПСС с наших позиций и даст ей соответствующее поручение. А на протяжении тех одного – двух месяцев, пока это поручение будет выполняться, мы в общепартийной дискуссии окажем поддержку – разумеется, с определёнными коррективами – тем разработкам, которые представлены Движением коминициативы. Но мне хотелось бы подчеркнуть, что мы ни в коем случае не будем поддерживать одну фракцию Инициативного движения против другой. Представленные ими разработки в комплексе дополняют друг друга, и так они и должны идти: в пакете, в увязке. Внутренние распри в Инициативном движении, по нашему глубокому убеждению, должны быть прекращены.
Здесь можно сказать заодно о результатах обсуждения разосланного по стране проекта Большевистской платформы. Подавляющее большинство тех откликов, которыми я лично располагаю, – более чем две трети, – положительные, поддерживающие, содержащие конструктивные, но и в общем второстепенные по своему значению критические замечания. Часть их будет учтена при дальнейшей работе, над нашими материалами. Среди отрицательных откликов высок процент посланий – ну, скажем прямо, несерьезных. Я могу привести примеры, если товарищи пожелают. Практически единодушное требование – иметь наряду с развёрнутым краткое изложение идей и подходов Большевистской платформы. Естественно, это надо будет сделать.
ОСТАНОВЛЮСЬ на проблемном содержании представленного вам документа.
В нём четыре крупных, опорных проблемных узла:
- вопрос об идее, о сущности социализма;
- место и роль Коммунистической партии в социалистическом обществе;
- что делать с экономикой – третий пункт;
- четвёртый – пути развития социалистической демократии.
Товарищи, отнюдь не праздным является сегодня вопрос, что такое социализм. Посмотрите, как нас кругом обложили именно по этому пункту. И социализм – это неизвестно что такое, химера какая-то, как наша центральная партийная печать выражается, и этого не было нигде и никогда, и быть не может. Надо заявить со всей твёрдостью: прекрасно всё это известно, и было это у нас, и будет, несмотря на всю сегодняшнюю контрреволюционную вакханалию, и здесь, вот уж поистине, иного не дано.
С какой стороны мы подошли к определению социализма? Хорошо известно, что общественно-экономические формации отличаются между собой по форме собственности на средства производства. Но на протяжении всей предыдущей истории человечества было так, что одна эксплуататорская форма собственности сменялась другой, тоже эксплуататорской: рабовладельческая, феодальная, капиталистическая. Давайте посмотрим на этот процесс не глазами класса-эксплуататора, а глазами эксплуатируемых масс. А для них переход от одного типа собственности к другому означал каждый раз существенное расширение их гражданских и социально-экономических прав. В самом деле, крепостной – это всё же значительно лучше, чем полный раб, и наёмный рабочий – это значительно более свободный и социально защищённый человек, чем феодально зависимый крестьянин. С этой точки зрения понятно, почему пролетарская революция всегда характеризовалась как освобождение труда. Социалистический строй, по идее, устраняет разрыв между трудом и собственностью. Социализм гарантирует каждому право на труд в достойных человека условиях и на достижение всей полноты материального и культурного благосостояния именно и только посредством добросовестного труда. Или, как это иногда формулируют, это право на присвоение трудящимися не только необходимого, но и всего прибавочного продукта.
Что же касается общественной (а на практике – государственной) собственности на средства производства, то она есть только орудие осуществления этого главного права. Ведь если государство не будет распорядителем средств производства, оно не сможет всех и каждого обеспечить рабочими местами. И оно не сможет ещё одной, очень важной вещи: распределить между трудящимися, соответственно их трудовому вкладу, общественный доход, или общественный прибавочный продукт.
Если мы будем ясно представлять себе, что при социализме государственная собственность на средства производства есть исключительно и только орудие осуществления права на труд и на присвоение трудовым путём общественного чистого дохода, то нам сразу станет ясна истинная подоплёка вот этих сегодняшних оголтелых атак против социалистического государства и его хозяйственной роли, всех этих воплей о «разгосударствлении», «приватизации» и т.д. Действительная мишень всех этих наскоков – это право рабочего человека на труд и на полноценное распределение по труду; т.е., люди труда уже не только фактически, как это было в значительной мере при Брежневе, но и номинально, – так сказать, «по закону», – лишаются своего положения господствующего класса в нашем обществе, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Чему же тут удивляться, что первые же шаги по реализации этого изменнического замысла ничего толкового трудящимся не принесли, кроме безработицы, страха за свой завтрашний день и снижения жизненного уровня, причём снижения не на проценты, а в разы. До какой степени надо позволить себя оболванить, чтобы поверить, что дальше будет лучше?
Вы поручили управлять вашим добром управляющему, но он управлял плохо, и около него развелись воры, которые вас обкрадывали. Из-за этого вы жили хуже, чем могли. Какой же выход из положения? Очевидно, разогнать воров и сменить управляющих. А вам предлагают отдать ворам последнее, что они ещё не успели ограбить, и ждать от них милости, что они помогут вам хорошо устроиться в жизни. Можно подумать, что вас перед тем 30 лет грабили именно с этой целью, чтобы сегодня облагодетельствовать. Необходимо разъяснять людям, в первую очередь рабочим, всю пагубность, всю непростительность этих иллюзий, что может быть «хорошее» разгосударствление, что оно может быть «в интересах» трудящихся и т.п. Не бывает того, чтобы грабёж был в интересах человека, которого грабят. И люди должны ясно это понимать. Не нужно нам никакого «разгосударствления», ни хорошего, нм плохого. Это предательский лозунг, за которым скрывается крупномасштабная политическая диверсия по окончательному отстранению рабочего класса от власти в нашей стране. Общество же, в котором рабочий класс может находиться у власти и достичь всего, что вообще через обладание властью достижимо, – такое общество только одно, и оно называется «социализм». Даже если кому-то сегодня очень не нравятся всякие, как стало модно говорить, «измы». И ясное понимание этой практической, жизненной ситуации в огромной мере зависит, – повторю и подчеркну ещё раз, – от того, насколько точно, научно дано определение социалистического строя вот на том «верхнем», социально-философском этаже, на котором это сделано в нашем основном документе.
Ну хорошо, – могут нам здесь сказать, – положим, государственная, общественная собственность на средства производства – это замечательно, но ведь, действительно, длительное время что-то в ней не работало? Мы ведь все видели и испытывали на себе, ещё в застойный период, что элита обогащалась, совершенно оторвавшись от народа, а народ явно за свой труд недополучал. Что тут происходило, с точки зрения глубинных законов функционирования социалистической экономической системы? Наши разработки дают ответ на этот вопрос.
Ко всякой форме собственности полагается, упрощённо говоря, одно очень существенное приложение: это критерий эффективности её работы. А что служит в экономике критерием эффективности? Величина прибавочного продукта, или чистого дохода, который попадает всегда в руки классу – собственнику средств производства. Тут не всё так просто, как кажется на первый взгляд, потому что в разные исторические эпохи вот этот способ извлечения чистого дохода, или критерий экономической эффективности, принимает разный вид. В феодальном обществе – это величина феодальной ренты, в капиталистическом – величина прибыли на вложенный капитал. А при социализме что? Люди, мало-мальски знакомые с экономической наукой, знают, какого масштаба и какой сложности эта проблема.
Мы считаем, что наиболее правильное её решение было найдено у нас в стране, теоретически и практически, в период 30-х – 50-х годов, особенно в послевоенные годы, когда в качестве критерия народнохозяйственной эффективности явственно утвердилась величина регулярного снижения розничных цен на основные продукты питания и товары народного, потребления. Очевидно, что систематическое снижение базовых розничных цен, при одновременном расширении ассортимента потребительских благ и улучшении их качества, – это и есть объективно присущая социализму форма распределения общественного дохода по труду. Во всяком случае, одна из основных таких форм. Что касается непосредственно заработной платы, то надо ясно себе представлять, что заработная плата – это не форма распределения дохода, а способ возмещения затрат рабочей силы, способ её простого воспроизводства. Зарплата должна зависеть от квалификации рабочей силы, стажа работника, его опыта и других аналогичных факторов. То, что сегодня нередко предлагается, – плата огульно «за продукт», фактически без различия, какой квалификации люди и на каких рабочих местах трудились, – это на бумаге выглядит очень «демократично», но на деле будет означать перманентную, так сказать, дискриминацию работников с более высоким квалификационным уровнем, следовательно, потерю стимулов к повышению квалификации и, таким образом, постоянное массовое падение качества рабочей силы. Падение, а не улучшение, как нас пытаются уверить.
Впрочем, часть чистого дохода, действительно, целесообразно распределять непосредственно на предприятии, на рабочем месте. Эту функцию должны выполнять различные системы премирования. Все они должны быть нацелены на экономию разного рода затрат, во главу угла должна быть поставлена экономия затрат у потребителя продукции, т.е. снижение себестоимости, но не просто «у себя», а, как мы это формулируем, «у соседа справа». Снижение затрат, а вслед за ними и цен по всей общественно-технологической цепочке подытоживается, спрессовывается в возможности снизить цену на тот или иной потребительский товар. Снижение потребительских цен – это, повторяю снова, главная форма удовлетворения, как у нас в своё время говорилось, постоянно растущих материальных и культурных потребностей трудящихся. Существуют ещё общественные фонды потребления. Они представляют собой форму распределения частично необходимого, частично прибавочного общественного продукта. Мы за то, чтобы общественные фонды потребления всемерно расширялись и чтобы их использование было предельно упорядочено, демократизировано, поставлено под контроль трудящихся. Большевистская платформа считает неприемлемой линию на сворачивание систем бюджетно финансируемого общедоступного народного образования, программ жилищного строительства, развития массового физического воспитания, туризма и спорта, приобщения трудящихся к ценностям культуры, молодёжных и других социальных программ.
Излишне говорить, что изобилие товаров при одновременном их удешевлении может быть обеспечено только путём роста производительности труда, т.е. внедрения достижений научно-технического прогресса. Вот та установка на экономию затрат и снижение цен, о которой шла речь выше, если она твёрдо проводится в плановом порядке, она в этой схеме и действует как рычаг активизации научно-технического прогресса, т.е. как аналог рыночной конкуренции капиталовложений при частнособственническом хозяйствовании.
Нередко приходится слышать утверждения, что политика снижения цен в послевоенный период проводилась за счёт «ограбления», дескать, крестьянства путём установления крайне заниженных заготовительных цен на сельскохозяйственную продукцию. Не вдаваясь здесь в дискуссию по данному вопросу, отмечу только, что низкий уровень цен на сельхозпродукцию объяснялся не каким-то сознательным «ограблением», а тем, что из структуры этих цен практически полностью была выведена себестоимость затрачиваемых производственных основных фондов сельского хозяйства и значительной части материальных оборотных средств. Ведь техника находилась на балансе МТС, а не колхоза. Кстати, и сегодня, если мы хотим достичь изобилия продуктов питания на прилавках, себестоимость сельскохозяйственной продукции придётся интенсивно снижать. Рычагом же снижения себестоимости сельхозпродуктов является резкое сокращение затрат на поставляемую селу технику и другие материальные средства; т.е., во-первых, это удешевление самой техники и поднятие, естественно, её производительности, а во-вторых, вполне может быть снова использован метод выведения вообще затрат на материально-технические средства из себестоимости сельскохозяйственного сырья. Иными словами, это означает организацию чего-то аналогичного МТС.
Подытоживая, у нас получилась целостная системная картина социалистической экономики. Опираясь на эту картину, можно смело, уверенно, убедительно отвечать на любые относящиеся сюда вопросы. И по организации оплаты труда, и по стимулированию научно-технического прогресса, по аграрной проблеме, по проблемам ценообразования и денежного обращения, планирования, финансирования и материально-технического снабжения, по принципиальным вопросам управления народным хозяйством и т.д. Всё это в определяющих чертах, а подчас и на весьма детальном уровне, представлено и в проекте Большевистской платформы, и в экономической программе «Единства» «Скажем НЕТ рыночной авантюре!», выпущенной в августе 1990г., и в экономических разработках, которые, как я предлагаю, надеюсь и буду твердо на этом настаивать, войдут в пакет конкретизирующих документов сегодняшней конференции. Это разработки С.С.Губанова, Н.И.Ведуты, Н.Л.Кизуб, Л.П.Бирюкова, Г.А.Муравьёва и других, этот список открыт для пополнения. А ключ к построению такой вот картины, повторю ещё раз, это нахождение интегрального критерия эффективности, адекватного данной форме собственности на средства производства. Весь секрет приведения экономики социализма в работоспособное состояние – это замкнуть её, через систему соответствующих плановых показателей, на снижение конечных потребительских цен, так же, как, скажем, частнокапиталистическая экономика замкнута на максимальную прибыль на капитал. И больше ничего не надо, как говорится, мудрить.
Не надо никаких выдумок с «плюрализмом форм собственности». Социалистическая неэксплуататорская собственность, существующая в самых разных вариантах, от государственной, через кооперативно-колхозную, до индивидуальной трудовой, по своей природе достаточно плюралистична. Нужно только её основную, государственную форму состыковать с тем критерием эффективности, который ей объективно присущ.
Не надо без конца лить слезы по поводу неизвестности, якобы, и непонятности того, что такое социализм. Экономически социализм – это государственная собственность на средства производства при распределении по труду, т.е., когда критерием народнохозяйственной эффективности, или, как ещё формулируют, народнохозяйственным регулятором выступает снижение базовых потребительских цен. В нынешний тупик нас загнали не социализм и не государственная собственность, а то, что государственная собственность у нас в стране практически уже с конца 50-х годов вынуждена была работать в паре не со своим критерием эффективности, не со своим регулятором, что в конечном итоге означает – вообще без регулятора, без надлежащего механизма измерения и стимулирования эффективности. Ведь когда поломали политику снижения затрат и цен, этим, – если суммировать в двух словах, – как раз и вывели из строя регулятор, объективно государственной собственности и плановой экономике присущий. А во время реформы 1965г. снижение народнохозяйственных издержек и цен в качестве регулятора окончательно оказалось подменено прибылью пропорционально стоимости производственных основных фондов и материальных оборотных средств, т.е. неким уродливым аналогом прибыли на капитал.
Вот корень всех наших бед. В 1985г. нужно было не «радикализировать» реформу 1965г., а вырвать беспощадно с корнем тот чертополох, который она на нашей экономической ниве посеяла. Откуда и произошла та мерзость запустения, в которой мы нынче обретаемся. И это ещё не поздно сделать. Плановое руководство экономикой, необходимые для этого так называемые двухуровневые или двухмасштабные системы ценообразования, централистские компьютеризованные системы материально-технического снабжения и сбыта продукции, механизмы налаживания безотказных кооперационных связей между производителями и многое другое, из этого же арсенала – это не какие-то монстры, это новейшие структурные приобретения современной цивилизации, и крушить всё это вот так сплеча, как у нас сегодня делается, в стране, которая была первопроходцем на этом перспективнейшем, да и вообще единственно возможном на сей день направлении прогрессивного экономического развития, – это, простите, иначе, как преступление, охарактеризовать нельзя. Этот погром необходимо немедленно и самым решительным образом остановить. Кто-то должен, как говорят в таких случаях, рвануть стоп-кран и принять на себя ответственность. Если бы это удалось сделать Большевистской платформе, то можно было бы сказать, что не напрасно она возникла, и именно под этим названием.
Скажу два слова о рынке, поскольку здесь напущено много тумана. Что такое рынок? Рынок – это сфера действия товарно-денежных отношений, где вопрос в основном связан с тем, что в данном обществе является предметом купли-продажи. Для каждой исторической эпохи рынок имеет свой специфический вид. Поэтому нельзя говорить о переходе к какому-то абстрактному рынку вообще. Почему, товарищи, мы так легко, так глупо и так неконструктивно отреклись от фундаментальнейшего принципа марксистской методологии – от исторического анализа, от требования рассматривать всякий объект в развитии? Рынок существовал с незапамятных времён, совершенно очевидно, что он долго ещё будет существовать. Он существовал и у нас до «перестройки», только «перестройка» заменила его пещерным натуральным обменом. Рынок при социализме характерен тем, что здесь не могут быть предметом свободной купли-продажи, а иначе говоря – товарами средства производства, категорически не может быть товаром рабочая сила, а товарами в полном смысле слова являются лишь предметы народного потребления. Вот такой рынок нам и нужен. Он у нас, действительно, продолжительное время дисфункционировал, но это было связано с тем, что, – как мы выше разбирали, – в экономике вообще неверно был взят критерий эффективности. Когда мы от критерия прибыли вернёмся к критерию снижения народнохозяйственных затрат и цен, то и работа требующегося нам социалистического рынка сама собой нормализуется. Что касается рынка, на который нас сегодня тянут, – рынка с частной собственностью на средства производства, что делает их товаром, и с безработицей, т.е. товарным состоянием рабочей силы, – то этот рынок, однозначно, – синоним капитализма, и только его одного. И потому надо прекратить разговоры, что вот этому – эксплуататорскому – рынку «нет альтернативы» и что мы, дескать, не против, мы «за», только нужно получше от него защититься. Получше защититься от безработицы – значит не допускать отмены права на труд. Получше защититься от нищеты – значит не допускать окончательного слома такой системы ценообразования, которая нацелена на снижение или хотя бы на стабилизацию основных потребительских цен. А если всё это всё-таки явочным порядком, обманным способом отменено и сломано, без ясно на то выраженного согласия народа, то не мешало бы вспомнить, что в любой из тех стран, которые мы сегодня так любим называть цивилизованными, законодатели, покусившиеся парламентским путём отменить основные конституционные права господствующего класса, были бы немедленно объявлены государственными преступниками, а все их изделия – аннулированы как недействительные с самого момента появления на свет. Если уж что-то и заимствовать в этом плане у Запада, какие-то характерные черты, признаки политической цивилизованности, то следовало бы начать вот с этого, главного, и им ограничиться, а именно: что парламент неправомочен менять общественный строй, менять структуру основных гражданских прав. В любой буржуазно-демократической стране подобное деяние, во-первых, попросту непредставимо, а во-вторых, если бы такие попытки всё-таки и были предприняты, они квалифицировались бы однозначно как государственная измена, со всеми отсюда вытекающими последствиями. А не как «перестройка» или прилив «нового мышления». Не пора ли и нам посмотреть на совершающийся у нас «законодательный» процесс именно под этим, единственно разумным углом. Вот это и будет взгляд с точки зрения мировой цивилизации.
Заканчивая с экономической проблематикой, необходимо ещё упомянуть, что все без исключения так называемые антикризисные программы апологетов «перестройки», как радикального, так и более умеренного толка, в том числе и подготовленная к лондонской встрече программа «СССР – Запад: согласие на шанс», – совершенно уже оголтелый, я бы сказала, вариант этого «программирования», – все они представляют собой незначительные вариации одной и той же экономической схемы, а именно, стабилизационной программы Международного валютного фонда. Далее у нас, насколько мне известно, пойдёт содоклад по этим вопросам, отмечу только, что в своё время программа МВФ была взята на вооружение столь одиозной политической фигурой, как Пиночет.
ТОВАРИЩИ, все вы знаете классическую формулировку, что социализм ценен тогда, когда он обоснован экономически. Поэтому в докладе внимание было сконцентрировано, главным образом, на показе того, что такое обоснование у нас имеется. Обоснование и безусловной всемирноисторической, объективной закономерности пришествия и утверждения социализма как общественного строя, и объяснение того, что и почему, конкретно, было ошибочно в нашем прошлом, и демонстрация того, что эти ошибки преодолимы, что это отнюдь не органические дефекты самого социализма, а плоды как раз грубых отступлений от него. И, как мы полагаем и надеемся, у нас есть и достаточно убедительная картина того, как надо двигаться вперёд по рельсам социалистического обновления.
Однако, пока мы все сидим в поезде, который мчится под откос, а команда, запланировавшая и подготовившая крушение, надеется из поезда выскочить в нужный момент. Тут не только надо решиться, наконец, сорвать стоп-кран, но ещё и стрелку успеть перевести. Кому под силу, кто может и должен это сделать?
По нашему глубочайшему убеждению, это может и должна сделать партия, и только она. И не какая-то вновь образованная, а та, которая уже есть. Я не буду воспроизводить здесь в подробностях наши теоретические выкладки относительно природы Коммунистической партии при социализме. Мы рассматриваем партию рабочего класса как становой хребет, несущую конструкцию нашего строя, считаем, что отмена 6-ой статьи Конституции СССР 1977г. была грубейшей политической ошибкой, и именно она привела к немедленному развалу вообще всей системы Советской социалистической государственности и фактической десоветизации страны. Мы считаем, что партия при социализме должна быть институционирована, как это называется по-научному, наряду с государственными структурами, что вообще в этом и заключена суть Советской власти. Советская власть – это представительно-демократическая государственность, в которой институционированы, наряду с государством как таковым, также и структуры, выражающие сознательную целеполагающую волю господствующего класса, пролетариата.
Исходя из всего этого, мы считаем, что наиболее реалистический и вообще единственно возможный способ предотвратить стремительно надвигающуюся катастрофу – это безотлагательно вывести партию из того политического столбняка или транса, в котором она ныне находится, в самые кратчайшие сроки провести Чрезвычайный внеочередной XXIX съезд КПСС, причём не допустить, чтобы он стал повторением ХХVII съезда, т.е. созвать его на инициативной основе и если не целиком на Большевистской, то во всяком случае на широкой левой платформе, переизбрать на нём всё партийное руководство, виновное в неслыханном для мирного времени развале страны, злостном, предательском разрушении её экономики, национально-государственного устройства, военной мощи, системы внешнеполитических союзов, в подрыве духовной культуры и нравственности народа, поставить вопрос о немедленном отстранении виновных со всех государственных постов, вне зависимости от нынешнего их членства или не членства в КПСС, и об отдаче их под суд. Съезд должен будет также радикально изменить линию партии во внутренней и внешней политике, принять новую Программу и Устав, объявить антиправовыми, преступными и подлежащими безоговорочному аннулированию любые и все без исключения законодательные акты, меняющие без согласия народа общественно-государственный строй, пытающиеся узаконить в СССР частную собственность, безработицу, хозяйничанье иностранного капитала, пытающиеся лишить трудовой народ важнейших социально-экономических завоеваний Октябрьской революции, развалить и ликвидировать наш Союз как единую многонациональную державу, заменить в нашей стране власть труда на власть капитала.
Съезд затем примет развёрнутую программу экономического оздоровления страны, устранения буржуазно-реставраторских извращений в экономике, навёрстывания упущенного, консолидации, продолжения процесса социалистического строительства, т.е., называя вещи своими именами, он примет Директивы по очередному пятилетнему плану восстановления и развития народного хозяйства. Неплохим наброском такой программы могла бы послужить разработанная кандидатом экономических наук С.С.Губановым «Программа навёрстывания», политэкономически построенная на тех концептуальных схемах, которые проводятся в проекте Большевистской платформы в КПСС.
Необходимо будет далее распустить нынешние законодательные органы, которые исчерпывающе продемонстрировали свою несоциалистическую, а точнее – антисоциалистическую классовую природу, издать новый избирательный закон и провести выборы, которые обеспечили бы, как сказано у нас в Большевистской платформе, рабочему классу и его социальным союзникам представительство в органах законодательной власти, соответствующее их численности, весу и значению в нашей общественной жизни и в системе социалистического общественного производства. А уж новая законодательная власть решит, – не сомневаемся, так, как подобает, – вопрос обо всех этих мэриях, префектурах, президентствах и т.д., обо всей этой паразитарно-бюрократической паутине, которая нынче на посмешище всему миру парализует жизнедеятельность великой державы.
Мы приложим все силы, чтобы вышеобрисованные задачи, – а это задачи спасения, в полном смысле слова, нашего народа, нашей национальной державности, нашего Социалистического Отечества, нашей героической истории и нашего великого вклада в мировую цивилизацию, – чтобы эти задачи были осуществлены. В особенности мы должны твёрдо заявить, что решительно воспротивимся любым попыткам дальнейшего развала КПСС, не потерпим и не допустим такого положения вещей, чтобы в нашей стране Коммунистическая партия в её марксистско-ленинском, большевистском облике, как орган выражения самосознательной властной воли рабочего класса и всех трудящихся, впредь хотя бы на миг единый перестала существовать. Начиная с этих дней и с этого часа положение таково: любые поползновения к ликвидации, самоликвидации, расколу, изменению названия, выхолащиванию классовой сути КПСС приведут только к тому, что её место тут же займёт КПСС на Большевистской платформе. Пусть это зарубят себе те, кто такие поползновения замышляет. Давайте поработаем так, чтобы в итоге можно было сказать: партия спасена. Если есть те, кто бесповоротно решил не допустить её гибели, – она не погибнет. А с ней воспрянет и наша великая Социалистическая Родина – Союз Советских Социалистических Республик.
Опубл.: информбюллетень «Светоч» №9, июль 1992г.
Короткая ссылка на этот материал: http://cccp-kpss.su/133
Этот материал на cccp-kpss.narod.ru
