Секретарь-координатор
Большевистской платформы в КПСС,
кандидат философских наук
Т.Хабарова
Сообщение-реферат на семинаре
Московского центра БП в КПСС
на тему «Годовщина со знаком минус:
к семидесятилетию установления
фашизма в Европе»
Москва, 24 апреля 1993г.
ТОВАРИЩИ, вы все прекрасно знаете, что один из излюбленных приёмов, чтобы замарать и опорочить наше движение, – это изобразить его «красно-коричневым», попытаться сделать так, чтобы на нас хотя бы краем легла позорная тень фашистской заразы.
В связи с этим давно уже, – думается, – назрела настоятельная необходимость на фактах, раз навсегда разобраться и показать, кто тут в действительности красный, а кто – коричневый.
Мы решили воспользоваться для этой цели одним мрачноватым юбилеем, – в конце 1922г., т.е., в общем и целом, 70 лет назад, впервые в одной из стран европейского континента – в Италии – утвердился у власти фашистский режим. Затем череда фашистских переворотов – замаскированных или открытых – покатилась по всей Европе.
Мы хорошо знаем, чем и как кончила эта первая волна мирового фашизма. К великому прискорбию, наша собственная история, – в том числе и самая свежая, развертывающаяся буквально у нас перед глазами, – заставляет говорить о второй волне, причём также именно мирового масштаба. Небесполезно поэтому припомнить лишний раз, как всё это начиналось, и сравнить с тем, что мы имеем сегодня.
В СВОЁ ВРЕМЯ у нас давалось и было общепринятым прекрасное, подлинно научное определение фашизма: «открыто террористическая форма диктатуры финансового капитала, устанавливаемая империалистической буржуазией с целью подавления рабочего класса и всех прогрессивных элементов общества, как средство сохранения капитализма». (Краткий философский словарь. Под ред. М.Розенталя и П.Юдина. Госполитиздат, 1953, стр.540.)
Действительно, фашизм – это форма, в которой капиталистическое общество на высшей, империалистической стадии его развития реагирует на исторически неизбежное, неотвратимое наступление социализма и коммунизма.
Накануне первой мировой войны Бенито Муссолини, будущий вождь итальянского фашизма, являлся членом Итальянской социалистической партии и редактором её центрального печатного органа – газеты «Аванти». Вразрез с позицией Соцпартии, которая выступила решительно против войны, Муссолини развязал милитаристскую кампанию, считая войну средством выдвинуть Италию в число перворазрядных мировых держав. Из партии его исключили, и он начал издавать собственную газету под названием «Пополо д’Италия»(«Итальянский народ»). Газеты аналогичного направления быстро расплодились по всей Италии, а вокруг них стали возникать так называемые «фаши интервентиста», т.е. союзы за участие в войне. Собственно, Муссолини и является изобретателем термина «фашизм». Итальянское слово fascio, множественное число – fasci, означает пучок, связка. Строго говоря, фашизмом следует называть прежде всего и преимущественно итальянскую разновидность этого явления. Германский фашизм именовал себя национал-социализмом.
Оголтелая милитаристская пропаганда увенчалась успехом, и Италия примкнула к Антанте, изменив Германии и Австрии, с которыми она традиционно была связана с XIX века. Но хотя номинально Италия оказалась в стане победителей, никаких ощутимых дивидендов война ей не принесла. Наоборот, внутреннее экономическое положение страны сильно ухудшилось, Из-за недостатка валютных поступлений пришла в расстройство денежная система, сократились закупки топлива и сырья, как следствие, резко снизилось промышленное производство. Сотни тысяч демобилизованных солдат пополнили ряды безработных. В стране складывалась революционная обстановка, нарастала волна забастовочного движения.
В этих условиях Муссолини в 1919г. реорганизует деятельность своих «фашей». Теперь они называются «фаши ди комбаттименто» – боевые группы. Выдвигается программа обновления Италии на основе, прежде всего, ЛИКВИДАЦИИ КЛАССОВОЙ БОРЬБЫ и замены её всесторонним КЛАССОВЫМ СОТРУДНИЧЕСТВОМ на всех стадиях производства. Добро бы ещё, если бы при этом выбрасывался лозунг уничтожения частной собственности на средства производства и речь шла о сотрудничестве городского и сельского пролетариата. Но нет, имеется в виду социальное партнёрство эксплуататоров и эксплуатируемых. Ранний фашизм, кстати, всячески заботился о том, чтобы его, не дай бог, не спутали с социализмом и с коммунизмом, в особенности в их большевистском варианте. Фашисты специально подчёркивают, что их отличие от «красных» состоит в признании НЕРУШИМОСТИ и НЕПРИКОСНОВЕННОСТИ ПРИНЦИПА ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ. Подчёркивается также категорическое отвержение принципа интернациональной солидарности. Если у «красных» – классовая борьба и интернациональная солидарность, то фашисты выставляют на передний план КЛАССОВУЮ СОЛИДАРНОСТЬ РАДИ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ КОНКУРЕНТОСПОСОБНОСТИ НА МЕЖДУНАРОДНОЙ АРЕНЕ.
Согласно фашистской доктрине, капитализм отнюдь не находится в стадии упадка и тем паче загнивания, ему предстоит плодотворно развиваться ещё по крайней мере несколько столетий.
Не следует также думать, будто фашизм вот так прямо и вламывался на политическую сцену с требованиями упразднить всякую демократию. Напротив, ранние фашисты, как и наши отечественные лжедемократы, старались зарекомендовать себя большими ревнителями традиционных буржуазно-демократических норм. Предвыборная программа фашистов 1919г. пестрела лозунгами созыва Учредительного собрания, установления республики (Италия являлась в то время королевством), введения всеобщего избирательного права и т.д. Кое-кому у нас не мешало бы также призадуматься над тем, что одним из характернейших экономических требований фашизма являлось требование УЧАСТИЯ РАБОЧИХ В ПРИБЫЛЯХ.
Что касается параллелей с сегодняшним нашим днём, то, – по всей видимости, – они ясны сами собой. Трудно было, наверное, более рельефно и скрупулёзно отмежеваться от «красных», чем это сделали «коричневые» при первом своём выходе, так сказать, на оперативный исторический простор. (С тем лишь небольшим уточнением, что итальянские фашисты носили чёрную, а не коричневую униформу.) Так кто же, спрашивается, тут «коричневый»: тот, кто ратует за святость частной собственности, – или тот, кто по-прежнему всецело её не приемлет? Кто носится с проповедью «классового мира» между капиталистом и наёмным рабочим, кто втиснул в Конституцию запрет на так называемое «разжигание социальной розни» – или кто по-прежнему держится классового подхода? Кто проповедует вечность и неисчерпаемую, якобы, жизнеспособность капитализма – или кто остался непоколебим в своей приверженности теориям его безусловной исторической обречённости?
Ну, а внешне события разворачивались так.
В марте 1919г. в Москве проходил Учредительный съезд III Интернационала – Коминтерна. Итальянская социалистическая партия объявила о выходе из II Интернационала и о присоединении к Коминтерну. В апреле 1919г. отрядами Муссолини был совершён первый акт фашистского террора – разгром редакции газеты «Аванти». За налётом на «Аванти» последовал ряд подобных же бандитских нападений. Надо всё время как бы иметь перед глазами, что всё это происходило на фоне грозного багрового, вполнеба зарева, поднимавшегося с востока, из объятой пламенем пролетарской революции и гражданской войны Советской России. Эпоха рождает не только титанов, как говорили классики, она рождает всех потребных ей персонажей в необходимом наборе, и после первых же погромов рабочих организаций, совершённых чернорубашечниками Муссолини, итальянская буржуазия однозначно увидела в них ту силу, которая могла бы противостоять красной угрозе. К Муссолини потекли деньги, оружие, всевозможные материально-технические средства. Ряды чернорубашечников быстро росли.
Нужно отметить, что основной массив социальной базы раннего фашизма составляет нижний, на свой лад люмпенизированный слой мелкой буржуазии – люди, которые хотели бы и стремятся стать собственниками, но у которых это не очень получается: они задавлены долгами, принуждены брать кредиты на непосильных условиях и преисполнены злобой на более удачливых собратьев по классу. Значительная часть фашистских лозунгов рассчитана именно на этот контингент: например, требование конфискации неправедно нажитых во время войны прибылей и т.п.
Если мы перенесёмся в Германию, то там в том же 1919г. один из идейных вдохновителей фашизма экономист Г.Федер выпустил «Манифест об уничтожении процентного рабства денег». Лозунги «Долой процентное рабство!», «Освободить творческий труд из-под гнёта денежных магнатов!» прямо апеллировали и к мелкому буржуа, для которого это самое «процентное рабство» являлось чуть ли не главной жизненной проблемой, и в целом – к оскорблённому национальному чувству немцев, так как Германия изнывала под тяжестью грабительских репараций, наложенных на неё Версальским мирным договором – того же, кстати, 1919г.
Для нас здесь интересна та последовательность и методичность, с какой фашизм культивирует, пестует, привлекает на свою сторону свою массовую базу, свою ударную силу – люмпенизированного мелкого собственника, включая те слои рабочего класса и крестьянства, которые проявляют податливость к мелкобуржуазной демагогии. Раннефашистские идеологи послеверсальской Германии изощрялись в нападках на банкирские дома, биржи, ростовщиков, крупные универмаги, крупную промышленность и даже концентрацию производства вообще. Давались щедрые заверения в том, что в будущей, новой Германии интересы мелких владельцев станут всячески соблюдаться.
Ну, забегая вперёд, – мы знаем, что в дальнейшем гитлеровское государство оказалось целиком поставлено на службу никакому не мелкому владельцу, но крупному, монополистическому капиталу. Однако, придти к власти нужно на чьих-то плечах. И пока усердно отмобилизовываются эти самые плечи, которые можно будет оседлать.
И посмотрите, какая разительная перекличка с тем, что происходит сегодня у нас. Кто такой спекулянт, перекупщик, мелкий торговый мафиози, просто вор в законе, которому до поры до времени благосклонно разрешают без всяких помех воровать? Кто такой в огромном своём большинстве новоявленный «фермер», который ничего не умеет и не собирается производить, он только видит, что под это сегодня дают, и кричит «дай!», пока не настанет минута смыться подобру-поздорову со всем нахапанным? И т.д. Всё это – вот тот самый люмпен-буржуа, которого настоящая, если можно так выразиться, производительная буржуазия за человека не считает и который искони образует классическую социальную опору фашизма.
Я НЕ БУДУ тянуть с формулировкой основных выводов своего сообщения, – чтобы не получилось так, что время истекает, а главное не сказано.
Первая волна фашизма – это была реакция капиталистического мира на Великую Октябрьскую социалистическую революцию, на образование впервые на планете государства трудящихся и на связанный с этим подъём рабочего и коммунистического движения в ряде стран Западной Европы. В основном здесь следует говорить о Европе, так как именно она явилась колыбелью фашизма. Затем западноевропейский фашизм был развёрнут в открытое военное противостояние с Советским Союзом. Но не надо забывать, что в те же годы предпринимались и попытки создать фашистскую – именно фашистскую – пятую колонну внутри СССР. По существу, приснопамятный правотроцкистский блок – это и был в 30-х годах наш внутренний фашизм. Достаточно проанализировать под этим углом зрения его методы, его намерения, его демагогию, его поиски социальной базы в лице того же нэпмана и кулака, чтобы не в чем стало тут сомневаться.
Но и военное противоборство со страной Советов, и первый заход по линии пятой колонны потерпели поражение. На наш взгляд, имеются все основания утверждать, что вторая волна фашизма – это перенесение борьбы, где-то с середины 50-х годов, полностью, так сказать, на нашу территорию, это ставка транснационального капитала целиком на выращивание новой пятой колонны внутри страны. И, к сожалению, пока что классовый враг в этом и стратегически, и тактически преуспел.
Мне, товарищи, представляется, – и это моё убеждение, которое с каждым днём делается твёрже, – что вокруг вопроса о причинах происшедшей со страной катастрофы мы развели ненужно глубокую философию. Да, конечно, у социализма были и никуда не делись собственные внутренние противоречия, требующие разрешения; конечно, на их неразрешённости можно очень хорошо спекулировать. Но ведь основным, определяющим противоречием эпохи продолжает оставаться общемировое противоречие между лагерем труда и лагерем капитала. Мы что, – возомнили себя вне этого противоречия? Или сочли, что раз военного противостояния нет, то и противоречия нет? Но противоречие есть, оно безусловно доминирует и оно выразилось вот в такой форме, – что лагерь капитала по исторически отработанной технологии создал в нашем лагере мощный кулак сил реагирования на факт нашего существования и нашего развития по предначертанному нам пути. И такие силы капиталистической, частнособственнической реакции на существование и развитие социализма с 20-х годов нашего века называются – фашизм. Вот такой фашистский кулак и был у нас в стране образован в результате нескольких десятилетий всесторонней, кропотливой подрывной деятельности и астрономических денежных затрат, исчисляемых не одним триллионом долларов. А неразрешённость наших внутренних противоречий и тот комплекс субъективных факторов, который в былые времена метко именовался ротозейством, послужили, увы, питательным бульоном, в котором всё это могло благополучно произрасти.
Поэтому всю нашу отечественную так называемую «демократию» следует характеризовать, однозначно, как ФАШИСТСКУЮ АГЕНТУРУ ТРАНСНАЦИОНАЛЬНОГО КАПИТАЛА в Советском государстве, соответственно к ней относиться и соответственно строить линию своего поведения в сложившейся ситуации. Исторического материала, исторических фактов, параллелей и т.д. – более чем достаточно, для того чтобы перед всем белым светом ельциноидов выставить как стопроцентных фашистов, а их зарубежных покровителей опозорить как разносчиков фашистской чумы.
НО ВЕРНЁМСЯ к Муссолини.
Важно отметить ещё такой момент: мелкобуржуазная (или, может быть, люмпен-буржуазная) демагогия фашистов многих вводила в заблуждение. Надо сказать, что чернорубашечники поначалу нападали не только на организации рабочих, но и на помещиков, на неправедно, как они считали, разбогатевших лавочников, даже на государственные учреждения. Сбитое с толку правительство либералов иногда даже посылало войска для усмирения подобных шаек. Среди левых сил было довольно широко распространено мнение, что фашизм – это вовсе не террористическое орудие крупного капитала, а своеобразная форма революционного движения мелкой буржуазии, протестующей против тех страданий, которые ей пришлось перенести в результате войны. Такое непонимание сущности фашизма, естественно, мешало организовать массы на борьбу с ним. Об этом следует вспомнить потому, что и у нас сегодня, как ни странно, имеет некоторое хождение взгляд на всё совершающееся в стране как на какую-то «буржуазно-демократическую революцию», т.е. как на нечто исторически вполне оправданное, несущее в себе известный позитивный заряд. Безусловно, подобный взгляд – это взгляд через густо розовые очки.
На парламентских выборах фашистам не везло. Они провалились осенью 1919г., когда не смогли провести в парламент ни одного депутата, и не особенно преуспели в мае 1921г., получив в парламенте 35 мест, в то время как социалисты и коммунисты в сумме получили 138. И тем не менее, реальной политической силы, способной противостоять натиску фашизма, в стране не складывалось, – несмотря на то, что чернорубашечники всё больше и больше наглели. Фашистские банды избивали и убивали активистов рабочего движения, громили и поджигали помещения рабочих организаций, разгоняли муниципалитеты, – тоже характерный штрих (как и у ельциноидов – ненависть к законным органам власти, Советам). В конце 1920г. чернорубашечники разогнали муниципалитет в Болонье, являвшийся оплотом социалистов.
Между тем Итальянская социалистическая партия никаких оргвыводов из своего решения о вступлении в Коминтерн не сделала. Около двух лет она торговалась с Исполкомом Коминтерна, а в январе 1921г. на конгрессе в Ливорно произошёл раскол – из Соцпартии выделилась Коммунистическая партия Италии, которая тут же провела свой Учредительный съезд и вступила в Коминтерн уже самостоятельно. Однако, здесь была другая беда – новообразованная Компартия Италии находилась во власти сильнейших сектантских, левацких настроений и должной роли в организации масс сыграть также не смогла.
В августе 1928г. Соцпартия и реформистское руководство профсоюзов без надлежащей подготовки объявили всеобщую политическую стачку протеста против фашистского террора. Она привлекла достаточное число участников, в ряде мест произошли столкновения с бандами чернорубашечников и полицией. В разгар борьбы реформистские лидеры вдруг отдали предательский приказ о прекращении стачки. Это дезориентировало забастовщиков, и в конечном итоге стачка оказалась провалена. Социал-предатели принялись внушать рабочим, что их ряды расколоты, сопротивление бесполезно и лучше всего для них – спокойно ожидать дальнейшего развития событий.
Поражение августовской стачки открыло фашистам путь к захвату власти. 28 октября 1922г. они предприняли так называемый «поход на Рим», куда вступили, не встретив ни малейших помех со стороны войск или полиции. (Кстати, сам Муссолини в момент «похода на Рим» находился в Мейланде, на границе со Швейцарией, – дабы «в случае чего» беспрепятственно удрать.) Король назначил Муссолини на пост главы правительства. Сопротивляться было некому. К концу 1922г. в Италии установился режим фашистской диктатуры.
В декабре 1922г. фашисты учинили кровавую резню в Турине, где базировалась наиболее революционная, марксистско-ленинская группировка итальянских социалистов и коммунистов во главе с Антонио Грамши и Пальмиро Тольятти.
21 апреля 1927г. была опубликована так называемая «Хартия труда», согласно которой Италия объявлялась корпоративным государством.
Что собой представляло это корпоративное государство, черев которое фашисты пытались осуществить свою идею замены классовой борьбы классовым сотрудничеством?
Вся масса производителей делится на 13 групп – федераций. 6 федераций объединяют рабочих и служащих, 6 – работодателей соответствующих отраслей. В 13-ую федерацию объединены работники свободных профессий.
Федерации дробятся на синдикаты по профессиям. Синдикат рабочих и служащих данной профессии и синдикат работодателей данной профессии и образуют в совокупности то, что называется корпорацией. Вся эта система увенчивается корпоративной палатой, которая строится по принципу равного представительства в ней работодателей и наёмных работников. Условия труда устанавливаются путём заключения коллективных договоров между синдикатами работников и хозяев. Для разрешения споров по договорам учреждаются трудовые суды.
Схема эта, во-первых, упраздняет профсоюзы в их традиционном понимании, во-вторых, делает противозаконными забастовки, – т.е., лишает рабочих наиболее действенных, проверенных практикой средств борьбы за свои права. Вот всё, что принёс фашистский «классовый мир» итальянским трудящимся. Но внешне все эти построения и сопровождающая их декламация выглядят достаточно «демократично». Счастье, что пока ещё никто у нас не принялся проповедовать нечто подобное. При легковерности нашей публики можно не сомневаться, что нашлось бы у этих идей немало поклонников.
В ПОСЛЕВЕРСАЛЬСКОЙ ГЕРМАНИИ фашизм не следует связывать непременно с именем одного только Гитлера. Там было множество фашистских организаций, к которым Гитлер никакого отношения не имел. Как и в Италии, германский фашизм выступил в качестве стихийной реакции эксплуататорского общества на опасность социалистической революции. Возникали, например, ОТРЯДЫ ЗАЩИТЫ ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ из деревенских жителей – «Морские бригады»; «Оргеш» – ОРГАНИЗАЦИЯ ЗАЩИТЫ СОБСТВЕННИКОВ НЕДВИЖИМОСТИ В ГОРОДЕ И ДЕРЕВНЕ. Характерные названия, не правда ли? Вот на что были направлены устремления зачинателей фашистского движения. Что-то сторонников общественной собственности среди них не замечалось. Усиленно муссировался хорошо нам знакомый ЛОЗУНГ ЗАЩИТЫ «ДЕМОКРАТИИ» ОТ БОЛЬШЕВИЗМА, велась оголтелая антисоветская и антибольшевистская пропаганда.
Первая попытка фашистского переворота была предпринята в Германии в марте 1920г. генералами Лютвицем и Эрхартом, которые ввели войска в Берлин и объявили правительство низложенным. Но рабочие ответили на мятеж всеобщей забастовкой, и путчистам пришлось отступить.
Адольф Гитлер был во время первой мировой войны социал-демократом, на фронт ушёл добровольцем. В 1919г. порвал с социал-демократией и вступил в основанную за 20 лет до того крошечную национал-социалистическую рабочую партию, насчитывавшую в то время 6 человек. В 1921г. национал-социалисты избрали Гитлера своим вождём. Осенью 1923г. гитлеровцы предприняли в Мюнхене вторую в истории Германии попытку фашистского переворота, также неудачную.
Экономическая программа национал-социализма держится на тех же китах: УСТАНОВЛЕНИЕ ТАК НАЗЫВАЕМОГО «КЛАССОВОГО МИРА», демагогическая проповедь якобы равных прав и обязанностей для рабочих и капиталистов; ЗАМЕНА КЛАССОВОЙ БОРЬБЫ КЛАССОВОЙ СОЛИДАРНОСТЬЮ; культивирование ненависти к международному капитализму как к конкуренту национального капитализма; УЧАСТИЕ РАБОЧИХ В ПРИБЫЛЯХ. Единственным специфическим моментом для германских фашистов является сильный налёт антисемитизма.
ЕЩЁ ОДИН фашистский переворот 20-х годов в Европе – это переворот Пилсудского в Польше в 1926г. Из экономической программы Пилсудского следует выделить установку на создание кулацких хозяйств в деревне, попытки улучшить положение в экономике с помощью иностранных займов и форсирования экспорта, не считаясь с внутренними потребностями населения. Результаты этих мероприятий, как и других подобных, направленных не на реальное развитие производственного потенциала, а лишь на повышение степени эксплуатации живого труда, были аналогичны тем, которые сегодня налицо у наших «демократов»: падение производства, обнищание народа, резкое превышение цен внутреннего рынка над бросовыми ценами экспорта, чудовищный дефицит госбюджета.
СОВЕРШЕННО ОМЕРЗИТЕЛЬНЫЙ вид имел фашизм в Финляндии.
Создателем финского фашизма явился царский генерал и финский помещик Маннергейм. В 1918г. он утопил в крови финскую пролетарскую революцию. Между прочим, тогда же он поклялся, что не вложит меч в ножны, покуда к Финляндии не будут присоединены Карелия и Петроградская губерния.
В ноябре 1929г. в г. Лапуа Ваазской обл. местная рабочая молодёжь собралась в своём клубе отпраздновать 12-ую годовщину Октябрьской революции. Ребята были одеты в красные рубашки. Фашисты ворвались в клуб, разгромили его, многих избили до полусмерти. С этой бандитской выходки ведёт официально отсчёт финская разновидность фашистского движения – так называемый «лапуазм» (по имени города, где всё это произошло).
Разрозненные до того фашистские организации в разных концах Финляндии начали созывать митинги – наподобие, опять-таки, наших «демократов». Основным требованием всех этих митингов было УНИЧТОЖЕНИЕ КОММУНИЗМА. Под прямым руководством властей создавались особые комитеты по борьбе с ним.
15 марта 1930г. в Лапуа состоялся всефинляндский съезд, учредивший фашистскую организацию «Замок Финляндии». Программа этой организации была предельно проста: искоренение всякой коммунистической деятельности и борьба за «великую Финляндию».
В конце марта 1930г. фашисты ночью напали на рабочую типографию в г.Ваазе и практически уничтожили её. Правительство же, вместо того чтобы примерно наказать погромщиков, издало распоряжение о закрытии всех левых рабочих газет.
В июле фашисты, по примеру своих итальянских предшественников, провели «поход на Гельсингфорс», в результате которого оказался распущен сейм, и в обстановке неприкрытого террора началась подготовка к новым выборам. Лапуасцы похищали людей, подвергали их средневековым пыткам и издевательствам. Они доходили до того, что некоторые свои жертвы сжигали заживо на кострах. В результате подобной «избирательной кампании» за три примерно месяца от «похода на Гельсингфорс» до выборов в сейм было зверски уничтожено, замучено несколько сот человек. Готовилась провокация с похищением тогдашнего президента Стольберга, чтобы получить предлог объявить войну Советскому Союзу, – изобразив планируемое похищение как дело рук коммунистов.
Став после выборов правящей партией и посадив на президентский пост фашиста Свинхувуда, лапуасцы принялись открыто провоцировать войну с СССР – громили магазины, торгующие советскими товарами, устраивали всевозможные враждебные демонстрации и т.д.
Из программных установок лапуазма, кроме оголтелого антикоммунизма, обращают на себя внимание требования УСИЛИТЬ ВЛАСТЬ ПРЕЗИДЕНТА И СДЕЛАТЬ ПРАВИТЕЛЬСТВО НЕЗАВИСИМЫМ ОТ СЕЙМА. Тоже полная перекличка с нашими радетелями о «правовом государстве». Лапуасцы требовали также безусловного запрета на любую, даже чисто просветительскую деятельность коммунистов и социалистов и конфискации имущества, принадлежащего социалистическим и коммунистическим организациям.
НЕЛЬЗЯ НЕ УПОМЯНУТЬ ещё и о том, что у фашистов в Европе были большие друзья – социал-демократы.
Социал-демократическая трактовка и оценка состояния капитализма в первой половине ХХв. заключалась в том, что капитализм далеко не исчерпал своих возможностей в развитии производительных сил. Он сам собой перерастает в так называемый организованный капитализм с большой долей сознательного, планового управления производством. Кстати, и гитлеровцы, например, свою экономику характеризовали как управляемое рыночное хозяйство. Организованный капитализм, по сути, ничем не отличается от социализма. Поэтому само противопоставление «капитализм – социализм» теряет исторический смысл. Капитализм без всяких революционных пертурбаций, мирно перерастает или врастает в социализм.
Нужно только передать власть в руки рабочих. Это делается, прежде всего, путём завоевания большинства в парламенте, а во-вторых, через развитие производственной демократии путём акционирования предприятий. Как только у рабочих в руках оказывается больше половины акций, они становятся владельцами предприятия. Всем этим процессам не надо мешать. Нужно устанавливать и поддерживать пресловутый классовый мир, классовое согласие. Рабочий класс должен пойти на временные лишения, чтобы помочь капитализму восстановить и стабилизировать хозяйство.
Из этих теорий вытекала соглашательская, капитулянтская практика, которая, впрочем, сразу становилась весьма жесткой и агрессивной, когда обращалась не к фашистам, а к передовым, революционно настроенным отрядам рабочего движения.
Не буду сейчас специально уточнять персоналии, но все вы знаете, что и у нас сегодня изрядно проповедуется таких теорий: капитализм, мол, установился всерьёз и надолго, он ещё себя покажет, предпринимателям надо помогать, в особенности если они свои, родные русские люди, власть можно получить только через большинство в буржуазном парламенте, а контроль над производством – через приобретение акций предприятия (не беда, что оно при этом по своей природе продолжает оставаться частнособственническим).
И ЕЩЁ О ЧЁМ хотелось бы сказать.
Мы в каком-то в корне неверном ключе ведём всю свою пропагандистскую работу.
Вот война, оккупация. Оккупанты посадили своих ставленников. Подпольщики, партизаны ведут среди населения разъяснительную работу. Какой вариант ими в этой работе в принципе исключается? Тот, что люди не захотят вернуться под Советскую власть. При всех её ошибках и недостатках. Кто не захочет – тот враг, фашистский прислужник, однозначно. А в ошибках сами разберёмся, без немцев и без власовцев.
А мы сегодня, наоборот, – именно этот пункт сделали главным предметом обсуждения и дебатов. Вот, товарищи, знаете, – Советская власть была не такая уж скверная и к ней неплохо бы вернуться. А люди нам в ответ кочевряжатся, – да вот то было нехорошо и ещё это было нехорошо, и вообще тут ещё надо подумать. А по-настоящему тут не о чем думать, как честному человеку во время войны не о чем было думать, – с немцами ему оставаться или с большевиками. И то, что идёт среди людей такое кочевряженье, – это результат неправильно поставленной идеологической работы. Нужно ставить вопрос так, что не только сам Ельцин с его присными – фашистская агентура, но и кто его поддерживает – тоже наподобие власовца или полицая, и по возвращении Советской власти с ними соответствующий будет разговор. И уверяю вас, народ поумнеет гораздо скорее, чем от этих бесконечных покаяний и душеспасительных бесед. Говорят, он одурачен. Он не настолько одурачен, насколько известной его части просто выгодно представляться одураченной. И надо ясно дать людям понять, что сейчас это, может, и выгодно, а довольно скоро станет совсем наоборот. Как это, – мы позволяем людям судить и рядить: предать свою Родину или остаться ей верным? Единственная гарантия не получить от людей безнравственный ответ – это не задавать им безнравственных вопросов. Нам всем над этим надо очень хорошо поразмыслить.
Короткая ссылка на этот материал: http://cccp-kpss.su/211
Этот материал на cccp-kpss.narod.ru
