Страна, которую мы не потеряли

Член Исполкома
Съезда граждан СССР,
председатель Конституционной комиссии Съезда
Т.Хабарова

Вступительное слово и Доклад
о Проекте новой редакции
Конституции СССР

на Расширенном пленуме
Исполкома Съезда граждан СССР

Москва, 27 декабря 1997г.

УВАЖАЕМЫЕ ТОВАРИЩИ,

от имени Рабочей группы Исполкома Съезда граждан СССР приветствую и благодарю всех прибывших для участия в нашем сегодняшнем мероприятии. Надеюсь, по ходу работы Пленума Вы убедитесь, что приглашали Вас не напрасно.

Съезд граждан СССР первого созыва 29 октября 1995г. принял четыре Постановления.

Одно из них наделяло делегатов Съезда статусом уполномоченных по восстановлению Советской власти на местах. Фактически это был призыв к развёртыванию в регионах массового низового советского движения. Как нетрудно было предвидеть, именно данное Постановление оказалось самым сложным для выполнения, – и в огромной мере из-за яростного противодействия со стороны других «оппозиционных», будем так их называть, организаций. Сегодня можно констатировать как непреложный факт, что НОВООБРАЗОВАННЫЕ КОМПАРТИИ ВЕЛИ И ВЕДУТ ОЖЕСТОЧЕННЕЙШУЮ БОРЬБУ ЗА НЕДОПУЩЕНИЕ КОНСОЛИДАЦИИ СОВЕТСКИХ ГРАЖДАН НА ВРЕМЕННО ОККУПИРОВАННОЙ ТЕРРИТОРИИ СССР. Остаётся только надеяться, что в положенный срок им это «зачтётся», в определённом смысле, и зачтётся сполна, как и многое другое.

Вторым Постановлением Съезда граждан СССР из делегатов Съезда был избран Исполком.

В очень сложных условиях, практически без всяких материальных средств Исполком существует и действует, и его присутствие на сегодняшней политической арене безусловно ощущается, и достаточно чётко; хотя имеются, – опять-таки, – элементы, которые не просто замалчивают нашу работу и препятствуют ей, но вопреки очевидности твердят, будто нас вообще нет.

Недостаток материального обеспечения Исполком старается возместить тем, что ему в данный момент по силам, – т.е. интенсивной идейно-пропагандистской деятельностью и обилием ярких, нешаблонных инициатив. Как пример точного идеологического попадания «в яблочко», можно назвать акцию «День возвращения доброго имени 1937 году», вызвавшую заметный общественный резонанс; обращение «В защиту советского гражданства» и проводимую с ним работу; обращение в ООН от имени митинга советских граждан г. Москвы 17 марта 1997г., и др.

Третьим Постановлением Съезда предлагалось коммунистам, считающим себя гражданами СССР, провести Восстановительный съезд КПСС.

Можно по-разному относиться к съезду, который провёл В.И.Анпилов 1-2 ноября 1997г. в Москве. Мы сами отнеслись к этому мероприятию с большой долей насторожённости, и по нашему мнению, всерьёз говорить о нём как о Восстановительном съезде КПСС пока ещё преждевременно. Но вот чего уж точно нельзя отрицать, так это того, что и здесь Съезд граждан СССР выступил как явно инициирующая и стимулирующая сила, как идейный авангард, указывающий ориентиры и прокладывающий пути вперед.

И наконец, четвёртое Постановление Съезда граждан СССР – о подготовке проекта новой, современной редакции Конституции СССР 1977 года – мы с вами выполняем сегодня.

Сразу хочу решительнейшим образом отвести запущенную кем-то в обращение, некоторое время тому назад, версию о том, что мы, будто бы, хотим принять новую Конституцию СССР. Мы такого намерения никогда не выражали, поскольку одной из наших ключевых установок является то, что Конституция СССР 1977 года де-юре продолжает действовать по сей день, что законных оснований для прекращения её действия не было и нет и что этот свой статус она будет неукоснительно сохранять вплоть до полного восстановления Советской власти на всей территории СССР. Свою общеполитическую роль Конституция 1977 года должна сыграть – и, как мы надеемся, сыграет; но надо отдавать себе отчёт, что реально жить в восстановленном союзном социалистическом государстве по этому документу ни минуты будет нельзя.

А поэтому необходимо иметь к тому времени наготове отработанный и уже известный народу конституционный проект нашего будущего общественного и государственного устройства; проект, который полностью сохранял бы преемственность с Советскими Конституциями 1936 и 1977 годов; проект, который новаторски решал бы проблемы, десятилетиями в нашем обществе не решавшиеся и так и оставшиеся нерешёнными, – но в то же время представлял бы нам картину нового развития именно государства под названием Союз Советских Социалистических Республик, и никакого иного.

Мы должны показать самим себе и всему миру, что среди стоявших и стоящих перед нами проблем нет ни одной, решение которой требовало бы шараханья к так называемому рынку, к частной собственности, к парламентской демократии или хотя бы к новому нэпу. Все они прекрасно решаются специфически социалистическими методами и на специфически социалистических путях исторического прогресса.

Работа эта абсолютно необходима и для освобождения страны, и для дальнейшей нормализации положения в ней. Нельзя поддаваться вот на эти сегодняшние подначки, – мол, прежде всего надо скинуть антинародный режим, а потом уж как-нибудь между собой разберемся. Это одна из уловок информационно-психологической войны. При таком подходе «потом» окажется лишь другая разновидность того же самого режима. Относительно того, что планируется «потом», должна быть полная ясность уже сейчас.

Существеннейшая часть работы на сей день выполнена – т.е., подготовлен сам проект. Наш нынешний Пленум и его участники, – как мы рассчитываем, – должны дать толчок следующему, тоже очень важному этапу работы: т.е., ознакомлению с проектом как можно большего числа наших сторонников, возбуждению общественного интереса к нему, его публикации – целиком или хотя бы фрагментарно, и т.д.; с тем чтобы на Съезде граждан СССР второго созыва могла состояться уже не просто презентация этого документа, а его многостороннее содержательное обсуждение нашими людьми.

Вторым пунктом повестки дня Пленума должно быть принято и подписано Обращение к главам ныне существующих социалистических государств с призывом признать или подтвердить факт продолжения существования де-юре Советского Союза как полноправного члена мирового сообщества.[1] Не буду распространяться о принципиальном политическом значении этой акции, поскольку оно очевидно. Рабочая группа Исполкома считает, что поставить свои подписи под этим Обращением следовало бы всем участникам Пленума, имеющим статус делегата Съезда граждан СССР (но, конечно, не против чьего-либо желания).

Вот таков наш конкретный, деловой вклад к 75-летию образования СССР. Мне всегда казалось, что отмечать какие-либо памятные даты в стране, которая на данный момент оккупирована, – это значит говорить не о том, что было и как хорошо всё было, но исключительно лишь о том, что делается для её скорейшего освобождения. Вот мы и делаем то, что в наших силах, – и всё, что в наших силах. А много это или мало – дальнейший ход событий рассудит. В любом случае возблагодарим судьбу за то, что она дала нам счастье хоть чем-то быть полезными своему народу в самый трудный, самый тяжкий час его многовековой истории.

От имени Исполкома Съезда граждан СССР поздравляю вас, дорогие соратники и друзья, с 75-летним юбилеем нашей великой Родины – Союза Советских Социалистических Республик!

Расширенный (декабрьский 1997г.) пленум Исполкома Съезда граждан СССР, посвященный 75-ой годовщине образования Советского Союза, объявляю открытым.

* * *

УВАЖАЕМЫЕ ТОВАРИЩИ,

в преобладающей своей части доклад будет представлять собой комментарий, – по главам, – к выносимому на ваше рассмотрение проекту новой редакции Конституции СССР.

Однако, поскольку мы пытаемся наметить пути дальнейшего развития советской социалистической государственности, то очевидно, что для этого нужно иметь достаточно ясное общее представление о природе этой государственности, о её месте в истории, о том, что и как должно с ней, – по логике вещей, – происходить.

Поэтому придётся вначале уделить несколько внимания этим моментам. Это поможет разобраться и в последующем материале.

В каком государстве мы жили
и в каком окажемся по возвращении в СССР?

Сегодняшние коммунисты много претензий предъявляют Н.С.Хрущёву, и среди них одна из главных – это что при нём было провозглашено превращение или перерастание государства диктатуры пролетариата в общенародное государство.

Здесь возникают два вопроса. Первый – это насколько оправданны вообще разговоры о всенародном государстве с марксистской точки зрения. И второй: произошло ли в действительности с нашим государством что-либо заслуживающее внимания, оттого что при Хрущёве постановили именовать его всенародным.

По первому вопросу. Московский центр Большевистской платформы в КПСС в своих теоретических разработках, – в частности, в материалах политклуба,[2] — неоднократно и настойчиво показывал, что Маркс, говоря об отмирании государства, неизменно имел в виду отмирание только той его исторически несовершенной формы, когда оно выступает как аппарат господства, насилия одного класса над другим. Эту исторически несовершенную форму государственности Маркс называет «абстрактным политическим государством».

На смену классовому обществу идёт, – как известно, – общество бесклассовое. Классы исчезнут, но люди-то никуда не денутся; т.е., будет единый, не разобщённый более классовыми перегородками народ. И потом, бесклассовое общество, это вовсе не значит – общество бесструктурное. Бесструктурного общества, тем паче на столь высокой ступени развития, быть не может. И подобно тому как структуру классового общества составляет «абстрактное политическое государство», точно так же структуру бесклассового общества составляет государство, вот именно, ВСЕНАРОДНОЕ – государство как институциональное воплощение целостности и целеустремлённости единого народа, живущего уже при коммунизме. Чтобы убедиться в справедливости всего вышесказанного, достаточно внимательно прочитать хотя бы принципиально важную в теоретическом плане работу Маркса «К критике гегелевской философии права».

Таким образом, в самих по себе утверждениях о том, что государство диктатуры пролетариата должно превратиться или перерасти в общенародное государство, никакой крамолы с марксистской точки зрения не содержится. Тенденцию развития пролетарской государственности такие утверждения рисуют, в общем и целом, правильно.

Другой вопрос, стало ли на самом деле наше Советское государство конца 50-х – начала 60-х годов общенародным, оттого что его в таковое перекрестили? Товарищи, ну конечно же, нет. Ведь при этом ни одна статья в Конституции СССР не подверглась сколь-либо существенным изменениям. Как же могло государство перейти в новое качественное состояние, если в его структурном описании – в Конституции – не изменилось буквально ни фразы? Хрущёвцы сказали стопроцентную глупость, и вот эту глупость чуть не полвека все повторяют и возмущаются тем, что Хрущёв, дескать, ликвидировал пролетарскую диктатуру. Но в действительности государство у нас по своим основным структурным характеристикам как было, так и оставалось ДИКТАТУРОЙ ПРОЛЕТАРИАТА, – вплоть до горбачевских выкрутас, о которых уже отдельный разговор, поскольку они к развитию советской государственности отношения не имеют, а имеют отношение только к её насильственному развалу.

КАКИЕ ЖЕ у диктатуры пролетариата основные структурные параметры?

Август Бебель заметил в своё время, что социалистическое общество организуется не для того, чтобы всем жить по-пролетарски, а для того, чтобы покончить с пролетарским образом жизни большинства человечества. Если бы рабочий класс стремился просто заставить всех жить по-пролетарски, он не получил бы исторического права на приобретение власти в обществе. В этом смысл часто цитируемого высказывания Маркса, что рабочий класс или революционен, или он – ничто. Власть дается пролетариату, лишь поскольку он РЕВОЛЮЦИОНЕН, поскольку он осознал всю противоестественность, античеловечность своего положения в системе эксплуататорских, частнособственнических отношений и задался целью не просто самому вырваться из этих тенёт, но и сделать так, чтобы больше никто, никогда и нигде на земном шаре в подобном положении не находился. Чтобы трудящийся человек из рыночного товара, из торговца самим собой вырос во всесторонне развитую творческую личность, чтобы труд из проклятья стал первой потребностью жизни, «делом доблести и подвигом славы», как пелось в прекрасной песне сталинской эпохи.

Приходя к власти, пролетариат, – если ему суждено эту власть удержать и развить, – стремится с первых же своих шагов стать революционизирующим ядром всего народа, стремится сплотить вокруг себя, организовать и вдохновить народ как целое на достижение тех высочайших, поистине космических идеалов, носителем которых он – пролетариат – объективно является. Т.е., чтобы для всех и каждого в обществе – ПОГОЛОВНО, как В.И.Ленин подчёркивал, – труд перешёл из отчуждённой и исторически ущербной формы «рабочей силы» в форму ТРУДА-ТВОРЧЕСТВА, труда как свободной реализации человеком своего жизненного призвания, – или, что то же самое, правильно понятого общественного долга.

Можно заметить здесь, что в сталинский период, – и по инерции ещё некоторое время спустя, – события у нас в стране как раз по этому сценарию и развивались, и именно это служило глубинным, определяющим источником блистательных побед, одержанных в ту пору Советским народом, как на поприще мирного строительства, так и на фронтах Великой Отечественной войны.

Замечу ещё, что противопоставление пролетариата народу было классикам марксизма-ленинизма всегда глубоко чуждо; такое противопоставление – это исконная, стародавняя черта не марксизма, а троцкизма. В.И.Ленин писал: «…диктатуру осуществляет не весь народ, а только революционный народ, нисколько не боящийся, однако, всего народа, открывающий всему народу причины своих действий и все подробности их, привлекающий охотно весь народ к участию не только в “управлении” государством, но и во власти, и к участию в самом устройстве государства».[3]

О рабочем классе как революционном ядре Советского народа неоднократно говорилось в материалах Большевистской платформы и Исполкома Съезда граждан СССР.[4]

Из всего только что сказанного структурные характеристики диктатуры пролетариата «выложатся» у нас сейчас сами собой; и хотя в наших публикациях вопрос этот рассматривался, я лишний раз это повторю.[5]

У ПРОЛЕТАРИАТА как господствующего класса есть осмысленно формулируемая долговременная ЦЕЛЬ – построение коммунистического общества. Государство, у которого есть цель, неизбежно и непременно окажется однопартийным, причём партия будет сохранять статус правящей постоянно, а не в зависимости от результата выборов, и она будет участвовать во властно-управленческих процессах не только через своих представителей в соответствующих органах, но и непосредственно как таковая.

Таким образом, рассуждения о многопартийности при социализме – они не свидетельствуют о понимании сути и природы социалистического строя. (Или, наоборот, слишком хорошо свидетельствуют, т.е. ведутся именно ради того, чтобы вызвать, а затем увековечить развал.) Социалистическая, пролетарская однопартийность – это не какой-то казус или вывих, от которого нужно избавиться, а это закономерный, причём на сей день высший этап всемирноисторического развития процессов власти и управления в человеческом обществе.

Другое дело, что эта система функционировала у нас далеко не в самом совершенном своём виде и что над ней надо ещё очень много и упорно работать. Но работать, исходя полностью из заложенных в ней самой тенденций к прогрессу, и ни в коем случае не тянуть назад, к тем схемам, которые реализуются в буржуазно-демократическом государстве.

При буржуазном строе мельтешение партий у власти – это показатель не какой-то сугубой его демократичности, но только и исключительно неразвитости в этом обществе ЦЕЛЕПОЛАГАНИЯ КАК СОЦИАЛЬНОЙ ФУНКЦИИ, как высокоорганизованной способности правящего класса. Ну, в самом деле, – какая у буржуазии глобальная, всемирноисторическая цель, которую хотя бы отдалённо можно было сравнить с тем, что называют всемирноисторической миссией пролетариата? Да никакой у неё цели нет. Ещё на заре становления буржуазной цивилизации один из её крупнейших и ярчайших теоретиков, Джон Локк, писал: «…политическое общество учреждено только для одной цели – чтобы обеспечить каждому человеку владение вещами в этой жизни». «…мирские блага и внешнее процветание общества – вот единственная причина вступления людей в общество и единственное, чего они ищут и к чему стремятся в нём».[6]

Но погоня за мирскими благами, возведённая в абсолют, – это не очень подходящий лозунг, чтобы его открыто начертать на идеологическом знамени государства. Вот поэтому буржуазия и не может подняться до открытого институционального утверждения в обществе своего идеологического господства, – именно потому, что её исторические права на идейное верховенство весьма и весьма скудны и спорны.

Всем понятно, например, что при развитой двухпартийной буржуазно-демократической системе у власти фактически всё время находится одна и та же партия – партия буржуазии как класса, осуществляющего диктатуру. Но открыто этого признать класс частных собственников не может: вот, дескать, мы хапаем, – а вот наш идеологический орган бессменно и бессовестно это наше хапужничество сторожит. Поэтому его партия вынуждена маневрировать, поворачиваясь к народу то одной, то другой своей личиной. Да, такая система в какой-то мере позволяет своевременно корректировать политический курс, – и то, как нетрудно убедиться из истории, отнюдь не всегда. Однако, в конечном итоге она служит институциональным выражением и закреплением не какого-то небывалого расцвета демократии, но, – как и говорилось уже, – всего лишь убожества и исторической обречённости глобальных целей буржуазии как последнего в истории человечества эксплуататорского класса.

Я говорю всё это сейчас для того, чтобы в последующем изложении не возвращаться к доказательствам, почему и зачем в тексте новой редакции Конституции однопартийная модель целиком сохранена и получила определённое дополнительное развитие.

Пойдём дальше.

В однопартийном государстве, где идеологический орган находится уже не за кулисами, так сказать, политической жизни, а вышел на её поверхность и обладает непосредственными властно-управленческими полномочиями, – тут не может быть и речи ни о каком «разделении властей». Ведь механизм «разделения властей» в буржуазном общественном устройстве необходим в основном для обслуживания идеологического, концептуального маневрирования, идеологической балансировки. А коль скоро концептуальная власть, – как её иногда называют, – больше не маскируется и не виляет, все прочие «власти» тут же естественно сольются в одну, в порядке соподчинения, а не взаимоуравновешивания.

Стало быть, диктатура пролетариата – это ПРЕДСТАВИТЕЛЬНО-ДЕМОКРА-ТИЧЕСКОЕ ГОСУДАРСТВО, РЕСПУБЛИКА СОВЕТСКОГО ТИПА (Т.Е., С СОПОДЧИНЕНИЕМ ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЙ, ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ И СУДЕБНОЙ ВЛАСТЕЙ, В ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ ПАРЛАМЕНТАРНОЙ РЕСПУБЛИКЕ, ГДЕ ЭТИ «ВЛАСТИ» РАЗДЕЛЕНЫ); ОДНОПАРТИЙНАЯ; С ГОСУДАРСТВЕННОЙ СОБСТВЕННОСТЬЮ НА ВСЕ ОСНОВНЫЕ СРЕДСТВА ПРОИЗВОДСТВА.

Но мы именно в таком государстве и жили до самой «перестройки», и снова в нём окажемся, если нам удастся вернуться в СССР, не слишком выбившись из русла Конституции 1977 года. Государственность эта исторически ещё очень молода, и в ней, безусловно, имелась масса недостатков, мелких и покрупнее; но по своим решающим структурным определениям это была и ещё какое-то время будет самая что ни на есть диктатура пролетариата, и в данном вопросе надо навести, наконец, необходимую ясность.

А если мы посмотрим, – для сравнения, – на диктатуру буржуазии, то что увидим?

Мы увидим ПРЕДСТАВИТЕЛЬНО-ДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ ГОСУДАРСТВО, РЕСПУБЛИКУ ПАРЛАМЕНТАРНОГО ТИПА (Т.Е., С РАЗДЕЛЕНИЕМ, А НЕ СОПОДЧИНЕНИЕМ «ВЛАСТЕЙ»); МНОГОПАРТИЙНУЮ; С ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТЬЮ НА ОСНОВНЫЕ СРЕДСТВА ПРОИЗВОДСТВА.

Буржуазное государство всегда по сути своей республиканское, даже если номинально оно числится как монархия. Монарх в таком государстве или исполняет функции чисто символическое, или же, если он пользуется реальной властью, то должен работать с правительством, которое формируется парламентским большинством.

Так называемые президентские республики, они тоже представляют собой разновидность парламентарной государственности. Президент или работает с правительством парламентского большинства, или же, если ему предоставляется право сформировать свою «команду», то в этих случаях резко повышается роль парламента как такового.

ПРЕЖДЕ ЧЕМ ЗАКОНЧИТЬ теоретическую часть доклада, скажу два слова о принципиальном значении для диктатуры пролетариата государственной собственности на средства производства.

Трудящийся в собственности самой по себе, вообще говоря, не заинтересован. Жизненно важное отношение для него – это не собственность, а ПРАВО НА ТРУД, со всем шлейфом сопутствующих ему социально-экономических гарантий. Если государство диктатуры пролетариата функционирует нормально, как ему положено, то трудящийся будет заинтересован ещё и в том, чтобы право на труд перерастало в право на реализацию его творческой способности, его жизненного призвания.

Но обеспечить каждому полноценное, да ещё прогрессивно эволюционирующее право на труд можно только при одном условии – что подавляющая часть имеющихся в общественном производстве рабочих мест находится в руках государства. То же самое относится к бесплатной медицине, образованию и прочим социальным благам. Чтобы каждый всё это имел, государство должно не просто стать собственником-распорядителем всего производительного аппарата, но аппарат этот должен «завязаться» в единый народнохозяйственный комплекс, в котором все товарно-материальные и стоимостные потоки находились бы, опять-таки, под полным государственным контролем.

Поэтому не слушайте, когда вам будут говорить про социализм негосударственный, или «неэтатистский». При любом варианте «неэтатистского социализма» вы намучаетесь и от безработицы, и от беспрерывных попыток заставить вас за всё платить, не увеличивая при этом ваших заработков. Государство, которое не концентрирует в своих руках общественный продукт, т.е. собственность на основной массив средств производства, никакого социализма в надлежащем смысле этого слова вам обеспечить не сможет.

ИТАК, природа государства, с которым нам предстоит иметь дело по нашем возвращении в СССР, – это ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА, НАХОДЯЩАЯСЯ В ПРОЦЕССЕ АКТИВНОГО ПОИСКОВОГО ПЕРЕРАСТАНИЯ В ГОСУДАРСТВО ВСЕГО НАРОДА. Это значит, что ищутся пути к утверждению творческого характера труда, к расширению прав и свобод личности, к вовлечению – в перспективе – всех сознательных граждан поголовно в управление производством и всем ходом дел в стране.

Подчеркну ещё раз, что под диктатурой пролетариата вообще надлежит разуметь только диктатуру РЕВОЛЮЦИОННОГО пролетариата, когда он активно и осознанно стремится перевести, поднять самого себя и всё общество на некую качественно высшую историческую ступень. Утрата рабочим классом этого революционного импульса приводит к оттоку жизненных сил от его государственности и к тому, что она может потерпеть поражение в борьбе как с внутренними трудностями, так и с внешним врагом, – что, собственно, у нас и произошло.

Переходим к анализу проекта новой редакции Конституции СССР по главам.

Глава первая:
социалистический общественный строй

Здесь одно предварительное замечание: предлагается снять преамбулу Конституции. Во-первых, Конституция – это не партийная программа, это правовой документ, а таким документам развернутый исторический очерк вообще не свойственен. Во-вторых, та преамбула, которая имеется, безнадёжно устарела, а новую пока что ещё не написала сама жизнь. Можно, конечно, попытаться бросить вызов времени и начать Конституцию со своеобразных «воспоминаний о будущем»: с описания событий, которые еще не свершились. Но, думаю, лучше от этого всё-таки воздержаться, поскольку далеко не всеми это будет правильно понято.

Ценные моменты преамбулы – констатация факта возникновения Советского народа как новой исторической общности людей, а также утверждение о наличии у Советского государства высшей цели, каковою является построение бесклассового коммунистического общества, – они взяты непосредственно в текст Конституции.

По предложению одного из наших товарищей, П.Г.Лабинского, подготовленный материал дан в сравнительном разрезе, и в него, – кроме нашего проекта как такового, – полностью включены тексты не только Конституции СССР 1977 года, но также и Конституции 1936 года («Сталинской»). Некоторые восприняли это так, что надо из трёх вариантов выбрать наилучший. Однако, это сделано не для выбирания, а исключительно для того, чтобы чётко была видна преемственность конституционного развития нашей страны.

Основные нововведения первой главы.

В соответствии со всем, что говорилось ранее, СССР определён как социалистическое государство Советского народа, имеющее своей задачей построение коммунистического общества.

Советский народ определён как безраздельный носитель власти в СССР, и сюда же, в ст.2, вынесена развёрнутая формулировка сути Советского народа как новой исторической общности людей, сложившейся на базе сближения рабочего класса, колхозного крестьянства и трудовой интеллигенции, при ведущей роли в этом единстве рабочего класса.

Уточнены формы, в которых Советский народ осуществляет принадлежащую ему власть: это Советы, Коммунистическая партия Советского Союза и различные виды непосредственной, низовой демократии, в том числе право граждан на критику и на проявление творческой инициативы.

В этой статье (ст.3), – как мне представляется, – удалось, наконец-то, рационально объяснить, что такое Коммунистическая партия в социалистическом обществе: это ОДНА ИЗ ФОРМ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ ВЛАСТИ НАРОДОМ. Такой подход впервые ставит всю проблему на правовые рельсы и открывает возможности разумного правового регулирования в этой сфере общественных отношений. А сфера эта для нас, – как вы сами понимаете, – имеет поистине ключевое значение, и в то же время здесь столько всего наслоилось, что поначалу и не знаешь, как подступиться. И тем не менее, подступы найдены. Требовалось попросту четко сформулировать, что КПСС не «для народа», не «служит народу», а это есть один из способов, наряду с Советами, каким сам народ осуществляет свою власть,

Вот всё и встало на свои места, потому что осуществление власти регулируется правом. А такие определения, как «руководящая и направляющая сила», они проблему загоняли в тупик, поскольку действие руководящей и направляющей силы регулируется неизвестно и непонятно чем.

Ст.ст.3-9 Конституции 1977 года сняты. Конституция 1977 года вообще страдает излишним многословием, сентенциозностью, часть её статей никакого правового содержания в себе, по сути, не несёт. Ну, зачем выписывать отдельной статьёй, что Советское государство действует на основе социалистической законности? Что, – это само по себе не ясно, или оно может действовать как-то иначе?

Упоминание о профсоюзах, комсомоле и прочих общественных организациях в главе, где речь идёт, по существу, о субъектах власти, неуместно, – поскольку общественные организации субъектами власти не являются. Не является субъектом власти при социализме и трудовой коллектив, выдернутый из реального жизненного контекста и противопоставленный, с одной стороны, государственной администрации, а с другой – партийной и профсоюзной структурам. Ст.8, где трудовой коллектив подается именно вот в таком искусственном противопоставлении, – одна из ошибок Конституции 1977 года. Она нам хорошо «аукнулась» во время «перестройки».

Ст. 4 проекта подтверждает, что экономическую основу СССР составляют социалистическая система хозяйствования и социалистическая собственность на средства производства в двух её формах: государственной (всенародное достояние) и кооперативно-колхозной.

Возвращены в текст этой статьи снятые в 1977г. формулировки Сталинской Конституции о том, что социалистическая собственность священна и неприкосновенна, и что лица, на неё покушающиеся, являются врагами народа.

Ужесточён, – если можно так выразиться, – перечень объектов, находящихся в государственной собственности. Сюда включены, в числе прочего, продукция государственных предприятий, а также материальная база электронных средств массовой информации и массовотиражных печатных изданий. Отсутствие указания на то, что государство является собственником-распорядителем не только основных средств производства, но и продукции, вырабатываемой при помощи этих фондов, – это было существенное упущение обеих предыдущих Конституций. Что касается государственной собственности на материальную базу электронных СМИ, это означает, что негосударственного телевидения и радио в несвихнувшейся социалистической стране быть не может и не будет.

В ст.6-ую о собственности колхозов и кооперативных организаций также возвращено снятое в 1977г. уточнение относительно их собственности на производимую ими продукцию.

Одновременно в проекте закреплены и существенно расширены права и возможности для граждан самостоятельно заниматься индивидуальной или групповой производительной деятельностью, – при условии, что такая деятельность не связана с эксплуатацией наемной рабочей силы и не носит паразитического (т.е. посреднического) характера. (Ст.7 проекта.)

Важный новый момент в трактовке личной собственности и объектов пользования граждан (ст. 8) – это распространение, в принципе, на объекты пользования права завещательного распоряжения и наследования. Это касается в первую очередь жилья, выделяемого из государственного жилищного фонда. Кому нужна эта околесица, когда внучка прописана у бабушки, бабушка – у сына с невесткой, сын – у тёщи, тёща вообще неизвестно где, и всё это только ради того, чтобы после смерти бабушки честно заработанная ею квартира досталась внучке, а не чужому дяде? Ведь внучка всё равно не мытьем, так катаньем окажется в этой квартире, так почему просто и без всяких мытарств не предоставить бабушке право распорядиться честно заработанной, – повторяю, – квартирой в интересах семьи, ради благополучия которой она всю жизнь и трудилась?

Ст.9 проекта утверждает в качестве высшей цели общественного производства при социализме не только наиболее полное удовлетворение растущих материальных и духовных потребностей трудящихся, но также обеспечение независимости государства, укрепление его обороноспособности, создание необходимых экономических предпосылок для развёртывания коммунистического строительства. Вводится конституционный запрет на попытки протаскивания экономического курса, подобного тому, что мы наблюдаем в стране сегодня, – т.е., служащего интересам не народа, а геополитического противника.

Ст.10 проекта впервые в конституционном порядке определяет, что при социализме трудящийся как совладелец обобществленных средств производства получает свою долю в суммарном чистом доходе общества через регулярное снижение базовых розничных цен, а также через систематическое расширение фондов неоплачиваемого общественного потребления.

Отсутствие такой статьи в предыдущих Конституциях нам страшно навредило. Люди у нас в массе своей совершенно не понимали, что стабильные цены, бесплатное лечение, образование и всё прочее – это не какая-то благотворительность со стороны государства, а это есть именно форма – причём, единственно возможная форма – получения ими своего, так сказать, дивиденда от функционирования общественной собственности. Не будет общественной собственности (т.е. собственности, прежде всего, государственной) – и всё это тут же исчезнет. Если бы эта взаимосвязь между государственной собственностью и привычным советским образом жизни была людям своевременно и хорошо вбита в головы, вряд ли бы так, в общем-то, легко удалась афера с пресловутым «разгосударствлением» и приватизацией.

Ст.11 проекта подтверждает, что экономика СССР является единым народнохозяйственным комплексом; а вот ст.12, опять-таки впервые, вводит в Конституцию то, чего в ней не было, но что непременно должно быть, – развёрнутое описание хозяйственного механизма, в качестве которого фигурирует сталинская противозатратная экономическая модель.

В конституционном порядке закреплены отсутствие в СССР рынков средств производства, так называемых «ценных бумаг» и рабочей силы; директивный характер народнохозяйственного планирования; действие в экономике двухуровневой системы цен (т.е., разделение денежного оборота на наличный и безналичный), аккумуляция преобладающей части чистого дохода общества в ценах на товары народного потребления и снижение государством цен на потребительские товары именно за счёт этой доходообразующей «подушки»; недопущение формирования прибыли сверх минимальных размеров в ценах на общественно промежуточный продукт, т.е. на основную часть продукции производственно-технического назначения.

Указаны критерии экономической эффективности: народнохозяйственный – суммарная годовая величина снижения розничных цен, и локальный – снижение себестоимости продукции массового выпуска, при условии одновременного снижения себестоимости у потребителя данной продукции, или «соседа справа».

Ст.13 возвращает в социалистическое сельское хозяйство машинно-тракторные станции (МТС), а также обязывает государство держать под контролем паритет цен на промышленную и сельскохозяйственную продукцию.

Ст.14 устанавливает государственную монополию внешней торговли и торговли алкогольными напитками; ст.15 возводит в конституционную норму, что рубль функционирует на золотой базе, а не на долларовой или какой-либо еще. Этого в предыдущих Конституциях также не было.

Ст.16 – о системе мер по защите природы – вводит ответственность за хищническую эксплуатацию природных ресурсов, неоправданное нанесение ущерба природной среде, а также за жестокое обращение с животными из хулиганских побуждений.

Далее в Конституции 1977 года в этом разделе идёт глава «Социальное развитие и культура». В проекте она снята полностью, поскольку при внимательном рассмотрении обнаруживается, что статьи этой главы лишь многословно дублируют вторые части статей из раздела о правах и обязанностях граждан.

Внешней политике СССР в нашем проекте посвящена всего одна статья, вместо трёх в Конституции 1977 года, и звучит она несколько более жёстко. В качестве одной из задач советской внешней политики указано достижение и неукоснительное поддержание военно-стратегического паритета с любым потенциальным агрессором. Сняты упоминания о всеобщем и полном разоружении, о мирном сосуществовании государств с различным социальным строем. Эти положения в реально существующих на планете условиях, – как показала практика, – нежизненны.

Сколь это ни покажется неожиданным, но снята норма, запрещавшая пропаганду войны. По нашему убеждению, эта ориентировка сыграла крайне отрицательную роль в истории развязанной Соединёнными Штатами против нас информационно-психологической агрессии. Слишком уж боялись говорить о войне и держать глаза на подобные вещи открытыми, – как бы нас в «пропаганде войны» не обвинили, – и в результате народ оказался идейно и морально-политически абсолютно не готов к отражению нападения смертельно опасного врага. В самих США, кстати, ничего не боялись, вопили во всю глотку о «красной угрозе», хотя и знали превосходно, что военная доктрина СССР носит чисто оборонительный характер и что в действительности нападать на них никто не собирается.

Снята ст.29 Конституции 1977 года, в которой перечислены так называемые десять принципов Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Хельсинки, в качестве основы для построения отношений СССР с другими государствами. Жизнь показала, что по отношению к нам их никто и не думал соблюдать, сегодня эти хвалёные «принципы» применительно к СССР звучат злой насмешкой. Так чего ради мы должны их сохранять у себя в Основном Законе?

В ст.18 подтверждается народный характер советских Вооружённых Сил – т.е., что они продолжают формироваться на основе всеобщей воинской обязанности.

Глава вторая:
гражданство СССР, основные права,
свободы и обязанности граждан СССР

Скажу только о принципиально важных нововведениях этой главы; комментировать каждую статью, – как вы и сами догадываетесь, – нет никакой возможности.

Ст.19 вводит запрет на двойное гражданство с иностранными государствами.

В ст.24 о праве на труд путаная и дезориентирующая, на наш взгляд, формулировка об оплате труда по его количеству и качеству, – которая длительное время служила источником всевозможных недоразумений, – заменена более реалистичной, как нам представляется, формулировкой об оплате труда в зависимости от его общественной значимости и личного трудового вклада работника.

В развитие ст.10 из первой главы, впервые в советской конституционной практике, отдельной статьёй (ст.25) вводится право граждан СССР на долю в чистом доходе общества, т.е. на достижение путём добросовестного труда всей полноты материального и культурного благосостояния, возможного при данном уровне развития общественных производительных сил. Повторены формулировки относительно реализации этого права через регулярное понижение уровня основных розничных цен и посредством непрерывно развивающейся системы фондов бесплатного общественного потребления.

В ст.27, о праве на бесплатную государственную охрану здоровья, особо подчёркивается линия Советского государства на искоренение деструктивных стереотипов поведения, представляющих собой пережитки эксплуататорского общества (это пьянство, употребление наркотических средств и половая распущенность). Подтверждается ответственность за изготовление и сбыт наркотиков, за проституцию и подстрекательство к ней, за распространение порнографии и пропаганду сексуальной вседозволенности.

Ст.28, о праве на материальное обеспечение в старости и прочих случаях, возводит в конституционную норму обеспечение достойного, недискриминационного уровня жизни в учреждениях для престарелых и инвалидов.

В ст.29 подтверждается обязательность всеобщего среднего образования молодёжи, общедоступность и бесплатность всех видов образования, включая высшее.

Две статьи проекта посвящены праву на жилище.

В развитие ст.8 из первой главы, ст.30 проекта закрепляет распространение права завещательного распоряжения и наследования на сферу отношений по поводу жилища, предоставляемого гражданам в их пользование. Ст.31-ой возводится в конституционный принцип неотчуждаемость жилища, приобретенного на законных основаниях. Лишение жилища не может применяться как мера уголовного или какого бы то ни было иного наказания либо воздействия. Право на жилище в полном объёме сохраняется за гражданами, временно или частично утратившими социальную дееспособность либо еще не достигшими таковой (престарелые, инвалиды, несовершеннолетние сироты; лица, находящиеся на длительном излечении в медицинских учреждениях; лица, находящиеся в местах лишения свободы по вступившему в законную силу приговору суда).

К сожалению, слово «бомж» в нашем лексиконе появилось еще в советские времена. Человек отбыл срок заключения, а вернуться в семью, в свою квартиру практически не может, – как раз тогда, когда она ему больше всего нужна. И пошло-поехало по замкнутому порочному кругу: нет прописки – нет работы, нет работы – нет прописки; результат – рецидивное преступление или опускание ещё, в общем-то, не потерянного гражданина на самое горькое жизненное дно. Предлагаемое конституционное решение на всей этой позорной проблеме, отнюдь не украшавшей наше общество, ставит жирный красный крест.

В развитие ст.7 из первой главы, ст.33 предоставляет гражданам СССР право на создание автономных трудовых (или творческих) коллективов и самостоятельно функционирующих производственных ячеек неэксплуататорского, непаразитического характера.

Из текста статьи видно, что возможности перед такими ячейками открываются достаточно обширные; однако, хочу всячески подчеркнуть, что они, – по нашему замыслу, – не составляют никакого особого уклада, и при нарушении оговорённых в государственной лицензии условий функционирования подобная ячейка может быть государством буквально растворена, так сказать, без остатка в окружающей экономической среде. Но гражданам, желающим честно попробовать свои силы в самостоятельной производительной деятельности, основанной на их личном труде, такая возможность в социалистическом обществе должна быть предоставлена, и мы предлагаем её предоставить.

В целом, – как вы видите, – социально-экономические гарантии советских граждан в проекте, по сравнению с Конституцией СССР 1977 года, не только полностью сохранены, но существенно приумножены, расширены и углублены. В ещё большей мере это относится к политическим правам.

Ст.34 проекта, о праве граждан СССР на участие во власти, развивает положения ст.3 из первой главы. Здесь важный новый момент, что как одна из форм участия во власти трактуется реализация гражданином права на критику и на проявление творческой инициативы. О праве на критику и на проявление творческой инициативы речь во всех подробностях идёт в 35-ой статье.

Но что значит, вообще говоря, участвовать во власти? Участвовать во власти – это значит иметь реальную возможность влияния на принятие властно-управленческих решений. Каким образом может отдельный гражданин, взятый сам по себе, такое влияние оказать? Соответствующий механизм предлагается в ст.36, которая, – по моему убеждению, – являет собой одну из интереснейших конституционных находок проекта.

Ст.36-ой вводится, в рамках права на критику и на проявление творческой инициативы, право граждан СССР на конструктивный учёт их мнения. Дело в том, что при любом обращении гражданина к властям человек должен быть так или иначе, но удовлетворён реакцией власти на его обращение. Или власть должна доказательно убедить гражданина в его неправоте, или она должна пойти навстречу его претензиям, требованиям, предложениям и т.д. Если власть ведёт себя как истина в последней инстанции и не считает нужным даже поинтересоваться, убедила ли она в чём-то обратившихся к ней граждан, или они остались при своём мнении, – то и происходит, в конечном итоге, РАЗРЫВ ОБРАТНЫХ СВЯЗЕЙ между властью и массами. В обществе начинает накапливаться отрицательный потенциал подавленной личностной неудовлетворённости; со временем он может принять гигантские размеры и сыграть с властью ту трагическую шутку, которой мы были свидетелями у нас в стране. Т.е., в критический момент народ не поднимется на защиту строя, который объективно по всем своим параметрам является ЕГО строем, самым подходящим для данного народа.

Чтобы этого не происходило, предлагается закрепить как конституционную норму, что в любом диалоге гражданина с властью последнее слово должно принадлежать всегда не власти, а гражданину. Соответственно, в ст.36, среди прочего, записано:

«…согласие или аргументированное несогласие гражданина с принятым по его обращению решением входит в состав решения как подлежащая обязательному учёту часть, в отсутствие которой решение недействительно.

При выражении гражданином несогласного мнения решение официально квалифицируется как несогласованное. Несогласованное решение может выполняться, путём действия или бездействия, принимавшими его организациями и лицами, но эти последние несут обусловленную законом и не имеющую сроков давности ответственность в случае, если оно в дальнейшем обнаружит свою ошибочность (т.е. правильность несогласного мнения гражданина) и этим будет причинён ущерб каким-либо и чьим-либо охраняемым законом интересам».

Ст.37, о праве граждан на объединение в общественные организации, предлагает своего рода соломоново решение на тему о том, как примирить монопартийный, «идеократический» характер социалистического государства с мощнейшей общественной потребностью иметь, в рамках дозволенного, разные партии для выражения различных политических позиций и подходов.

Конкретно, предлагается наряду с Коммунистической партией страны, как особого рода властной структурой, допустить существование других партий как обычных общественных организаций. Естественно, программные установки этих других партий не должны противоречить Конституции СССР. Об особом статусе КПСС речь у нас пойдёт несколько ниже.

Главное в ст.38, – о свободах слова, печати, собраний, митингов, пикетирования, уличных шествий и демонстраций, – это закрепление за общественными организациями права выпускать и распространять выражающие их позицию печатные издания. Специально оговаривается право доступа для общественных организаций и граждан на радио и телевидение, в массовотиражную прессу. Гражданам предоставляется право издавать за свой счёт малыми тиражами и распространять выражающую их мнение печатную продукцию.

Товарищи, мы с вами на собственном опыте убедились за истекшие годы, что существование неподцензурной малотиражной печати абсолютно никаких устоев наличествующей в стране власти поколебать практически не в состоянии. Это, можно сказать, закон природы, – поскольку воздействие подобной прессы, да ещё в таком огромном государстве, как наше, лежит попросту за порогом чувствительности общественного сознания. Вряд ли следует опасаться, – поэтому, – что выпуск всех этих газет и брошюр тиражами в несколько тысяч экземпляров составит какую-либо угрозу и для социализма. Вреда от этого большого не будет, а вот пользу поимеем колоссальную, поскольку человек, получивший возможность хотя бы крошечным тиражом обнародовать плоды своих размышлений, уже не чувствует себя безнадёжно ущемлённым, а если его и после этого не читают и не признают, то он должен пенять, опять-таки, на самого себя, а не на Советскую власть.

Статья о свободе научного, технического и художественного творчества имеется и в Конституции 1977 года, но в нашем проекте она дополнена указаниями, во-первых, на то, что гражданам предоставляется возможность отстаивать свою творческую инициативу в рамках ст.ст.35 и 36, а во-вторых, – что если у творческого работника найдутся хотя бы несколько почитателей его таланта, они вправе образовать в рамках ст.33 автономный творческий коллектив и помогать реализовать результаты творчества, не дожидаясь официального признания. Такая норма, – думается, – будет по достоинству оценена определённым контингентом творчески мыслящих людей, поскольку ситуация длительного непризнания новаторских работ в самых разных областях науки, техники и искусства, к сожалению, достаточно типична.

Статья о свободе совести в нашей редакции стала статьей о свободе вероисповедания. Как нам представляется, такая формулировка – гораздо более точная; поскольку, извините, совесть вовсе не с одной религией связана, и даже в первую очередь не с религией.

Кроме отделения церкви от государства и школы от церкви, подчёркнуто, что церковь функционирует в рамках Конституции СССР и что ссылка граждан на принципы исповедуемой ими религии не может служить основанием для уклонения от исполнения ими своих конституционных обязанностей, равно как для совершения действий, противоправных с точки зрения Конституции СССР. Вводится ответственность за использование предоставляемых церкви возможностей для ведения антисоветской, антисоциалистической агитации и пропаганды.

Ст.41-ой устанавливается возможность защиты любого из конституционных прав и любой из конституционных свобод граждан СССР через суд.

Ст.42 существенно уточняет гарантии неприкосновенности личности. Срок задержания до постановления суда или получения санкции прокурора снижен до 48 часов с фактически имевших у нас место семидесяти двух. Да и вообще сюжет с задержанием в предыдущих Конституциях отсутствовал.

Весьма прискорбной формой репрессивного воздействия на граждан являлось в советское время произвольное направление неугодного властям человека на принудительное психиатрическое освидетельствование, – только потому, что человек этот «показался» ненормальным должностному лицу или партийному боссу, к которому пришел на приём. Ст.42 проекта ставит заслон подобному произволу, определяя, что принудительное психиатрическое освидетельствование гражданина возможно лишь при потере им ориентации в окружающей обстановке до такой степени, когда это угрожает его жизни и физическому здоровью или жизни и здоровью других лиц.

Сюда же примыкает ст.44, исключающая из медицинской практики диагнозы, которые позволяют квалифицировать инакомыслие какого бы то ни было рода как душевное заболевание.

Ст.43 запрещает применение правоохранительными органами средств физического воздействия, иначе как в ситуациях обезврежения особо опасных преступников либо при массовых беспорядках, сопровождаемых актами насилия и вандализма. В конституционном порядке запрещается также использование средств и технологий зомбирования – направленного манипулирования поведением людей в обход их сознания.

Ст.45 проекта в развёрнутой форме излагает право граждан СССР на обжалование действий или бездействия должностных лиц, любых официальных органов и учреждений, общественных организаций.

Новелла этой статьи – указание на то, что право на жалобу подлежит судебной защите наряду с другими конституционными правами советских граждан; т.е., что злостное нарушение установленного порядка рассмотрения жалоб само по себе, уже вне зависимости от содержания жалобы, может явиться предметом разбирательства в суде.

Трактовка конституционных обязанностей гражданина СССР в проекте достаточно традиционна. Соответствующим статьям, – правда, – придано несколько более торжественное и требовательное звучание. Так, если ст.62 Конституции 1977 года обязывала гражданина «оберегать интересы Советского государства», то аналогичная статья проекта – 47-ая – требует от него, чтобы он ставил интересы Советского государства превыше всего.

И ещё заслуживает упоминания здесь новелла ст.49 – конституционный запрет на аборты без объективно установленных показаний к тому.

Со мной могут в данном пункте не согласиться, но, помимо крайне предосудительного морального смысла этой акции (т.е. аборта), имеется и такое соображение: по восстановлении Советской власти нам понадобятся люди, нам нужно будет срочно возмещать убыль населения в результате оккупационного геноцида, и мы не можем себе позволить уже зачатых и готовых родиться детей спускать в канализацию. Неплохо было бы даже ещё и ответственность установить за подстрекательство – в особенности молодых девушек – к абортам, тем паче к стерилизации и т.п. вещам.

Глава третья:
советское государственное устройство

Ст.50 – первая статья этой главы – даёт определение СССР в свете нашей общей принципиальной ориентации на единый Советский народ:

«Союз Советских Социалистических Республик есть единое союзное государство, образованное на основе принципа социалистического федерализма, в результате суверенного самоопределения Советского народа как новой исторической общности людей разных национальностей, свободно и равноправно объединившихся во имя построения на Земле коммунистического общества».

В этой формулировке, кроме всего прочего, отразилось и наше (т.е., Исполкома Съезда граждан СССР) глубочайшее убеждение в том, что путь восстановления Советской власти в каждой из республик по отдельности и затем объединения республик – этот путь исторически отработан и никогда больше не повторится. Союз, если ему суждено возродиться, будет воссоздан только в результате освободительной борьбы Советского народа – многонационального, но, тем не менее, ощущающего себя единым целым.

В развитие вышеобрисованного подхода, ст.52 проекта гласит:

«Исключительным носителем верховной власти, государственного суверенитета и права на самоопределение в Союзе ССР является Советский народ».

После этого уже нетрудно догадаться, что в проекте отсутствует статья о праве каждой союзной республики на свободный выход из СССР. Такого права проект не предусматривает.

Ст.53, о предметах ведения Союза ССР, достаточно традиционна, и я её комментировать не буду. Статьи о верховенстве законов СССР над законами союзных республик и о распространении суверенитета СССР на всю его территорию перешли в проект из Конституции 1977 года без изменений.

Следующая новелла этой главы – определение союзной республики как советского социалистического государства, суверенитет которого наиболее полно реализуется в государственной форме Союза ССР (ст.56).

«Союз ССР, – говорится далее в 56-ой статье, – охраняет суверенные права союзных республик и выступает гарантом их всестороннего и последовательного осуществления. …

В рамках Конституции СССР и республиканской Конституции союзная республика самостоятельно осуществляет государственную власть на своей территории».

Считаю, что в нашем проекте правильно выявлена тенденция советского конституционного развития к преодолению ограничительной трактовки суверенитета союзной республики.

Вот, взгляните, как эта проблема трактуется в Конституции 1936 года: «Суверенитет союзных республик ограничен /курсив мой, – Т.Х./ лишь в пределах, указанных в статье 14 Конституции СССР, Вне этих пределов /курсив мой, – Т.Х./ каждая Союзная республика осуществляет государственную власть самостоятельно». (Ст.15.)

В Конституции 1977 года (ст.76) об ОГРАНИЧЕНИИ суверенитета речи уже нет, но всё равно сохранилась формулировка: ВНЕ ПРЕДЕЛОВ, указанных в статье такой-то, союзная республика осуществляет государственную власть самостоятельно.

И наконец, наш подход: суверенитет союзной республики не «ограничен» рамками Союза и его конституционного поля, но он именно в этих рамках, в этой государственной форме достигает своего наивысшего расцвета; и именно в этом, союзном конституционно-правовом поле, а не «вне» его пределов, союзная республика наиболее полно, свободно и самостоятельно реализует свою государственность, осуществляет свою государственную власть.

Думаю, что такой подход единственно правилен; и всё происшедшее с республиками после развала Союза служит ярчайшим тому подтверждением. Их существование вне СССР привело лишь к экономическому упадку, к политической деградации и к их закабалению международным империализмом.

Похожие уточнения внесены в ст.60, об автономной республике.

Остальной материал этой главы существенных изменений в проекте не претерпел.

Глава четвертая: высшие органы
государственной власти и управления СССР

Часть первая – Верховный Совет СССР

Существеннейшие нововведения по Верховному Совету.

Предлагается вторую палату Верховного Совета – Совет Национальностей – заменить Советом Территорий. Союзная Территория включает в себя одну или несколько базовых административно-территориальных единиц и выделяется по признаку выраженной экономико-географической или национально-культурной специфики. Базовыми административно-территориальными единицами являются: область, край, автономный округ, автономная область, автономная республика, город союзного подчинения, союзная республика без областного деления.

Союзная территория как таковая не есть самостоятельное административно-территориальное образование. Она выделяется исключительно с целью лучшего учёта особенностей различных регионов страны и их специфических интересов при формировании высших органов государственной власти.

Предлагается также количество депутатов от Союзных территорий квотировать в зависимости от численности их населения.

Всё это вытекает, опять-таки, из установки на единый Советский народ.

Различные части Советского народа живут в существенно различающихся физико-географических и экономико-географических условиях, у них разное историко-культурное наследие. Эти различия, бесспорно, при формировании властных структур должны быть учтены, но сводить всё дело к дифференциации только по этническому признаку – такая постановка вопроса катастрофически устарела. Должно быть проведено экономическое районирование страны, и во главу угла при выборах во вторую палату Верховного Совета должны быть поставлены именно вот эти экономические зоны, а не национально-территориальные образования.

Впрочем, возможности тут предусматриваются самые обширные, и неволить никто никого не собирается. Если, скажем, Эвенкийский автономный округ не пожелает, ну никак, ни с кем объединяться, он может записаться как Союзная территория Эвенкийский автономный округ, и со своими примерно двадцатью тысячами человек населения быть представленным в Совете Территорий по минимуму одним депутатом; как, собственно, он и был представлен в Совете Национальностей.

Но вот чего быть не должно и, надеюсь, не будет – это чтобы этническая группа в полтора миллиона человек где-либо и под какими-либо предлогами имела представительство на том же уровне, что и мононациональная общность численностью в сто с лишним миллионов. Ущемление прав национального меньшинства – это, безусловно, недопустимо; но ещё худшая и грубейшая ошибка с воистину непредсказуемыми последствиями – это дискриминация и демонстративное унижение этнического большинства. Мы в этом убедились на собственном драматическом опыте.

Я отнюдь не принадлежу к числу русских националистов, мне это всё претит, но меня всегда, даже и в советские времена, коробило, что 150—миллионная Россия в Совете Национальностей имела втрое меньше голосов, чем Прибалтика, в которой вместе взятой народу проживает меньше, чем в одной Москве. Уже не говоря о том, что сравнительная роль этих регионов в экономическом и прочем потенциале страны – ну, попросту несопоставима.

Да и внутри самой РСФСР соотношения были не лучше. Этнические русские в России составляют примерно 80% населения, но суммарное число депутатских мест в Совете Национальностей от входящих в состав РСФСР автономий в несколько раз превышало численность депутатов от собственно русских областей. Я ничего не хочу сказать плохого, например, о тувинской национальности, но почему Тува должна во второй палате Верховного Совета иметь 11 депутатов, а такие индустриально-аграрные гиганты, как Ростовская, Свердловская области, Краснодарский край, которые по численности населения в десятки раз превышают Туву, не должны иметь ни одного? Какие же разумные цели этим преследовались, какие здесь блюлись и пестовались особые интересы? Совершенно очевидно, что фактически блюлся и пестовался только один интерес – узкоэтнический, бессмысленно преувеличенный и возведенный в некий абсолют. Так что во многом мы сами мастерили ту бомбу, в которую потом чуждые силы вмонтировали нужный детонатор.

Но мы вовсе не предлагаем взять теперь права у тех же тувинцев и передать русским. Наше решение состоит в том, чтобы вообще отойти от этнического принципа дифференциации народа, как не отвечающего современным условиям, и заменить его принципом экономико-географическим в сочетании с историко-культурным (или этнокультурным).

Ст.74 возводит в конституционную норму обязательную публикацию для свободного обсуждения Советским народом проектов всех без исключения законов, проходящих в данный момент стадию подготовки к вынесению на сессию Верховного Совета СССР.

Ст.76 восстанавливает норму Конституции 1936 года о возможности досрочного роспуска Верховного Совета СССР его Президиумом в случае возникновения не поддающихся устранению разногласий между палатами. В Конституции 1977 года эта норма отсутствует.

В проекте значительно расширены права депутата Верховного Совета.

Право запроса депутата к руководителям исполнительных и распорядительных органов, образуемых Верховным Советом СССР и непосредственно ему подотчётных, в Конституции 1977 года фактически ограничивалось рамками сессии Верховного Совета. В нашем проекте, в ст.78, чётко оговорено, что право депутатского запроса действует как во время сессии, так и в промежутках между сессиями.

Ст.79 проекта предоставляет депутату Верховного Совета СССР право, аналогичное тому, которым пользовались народные трибуны в Древнем Риме. Как вы помните из школьных учебников истории: народный трибун, т.е. выборный защитник интересов плебеев, мог одним словом «veto» (т.е, «запрещаю») остановить исполнение любого акта любого должностного лица в Риме, вплоть до консула. Согласно нашей 79-ой статье, депутат Верховного Совета СССР имеет право приостанавливать действие актов исполнительных и распорядительных органов любого уровня на территории СССР, с изложением своей мотивировки приостановления и принятием на себя персональной ответственности за возможные негативные последствия такового.

В.И.Ленин учил, что слияние законодательной и исполнительной властей при советском государственном строе должно выражаться, в том числе, через предоставление депутатам непосредственных оперативно-управленческих полномочий. Депутаты, – читаем в «Государстве и революции», – должны сами работать, сами исполнять свои законы, сами проверять то, что получается в жизни, сами отвечать непосредственно перед своими избирателями.[7]

Долгое время у нас эти ленинские положения истолковывали, к сожалению, буквально шиворот-навыворот. А именно, не депутатов наделяли определёнными управленческими полномочиями, но наоборот – управленцев-профессионалов, администраторов разного ранга тянули в депутаты. Пусть он плюс к своему должностному статусу получит ещё и депутатский мандат, и выйдет вроде как «по Ленину»: вот, пожалуйста, депутаты у нас «сами исполняют свои законы», они же и депутаты, они же и исполнительная власть. Но в действительности получалась всецело обратная вещь: не «депутаты сами исполняют законы», а профессионалы-управленцы «сами» законодательствуют, в общем-то, вместо депутатов. Ленин же вовсе не имел в виду насажать администраторов в представительные органы; он имел в виду депутатам представительных органов – рабочим, крестьянам – придать, плюс к их депутатскому мандату, ещё и известные оперативные функции.

Вот эту гениальную ленинскую идею, – за годы Советской власти, увы, так и не осуществлённую, – мы стремимся в проекте, наконец, реализовать. Нетрудно убедиться, что депутат, наделённый тем правом, которое мы предлагаем ввести, окажется для всевозможной госхозноменклатуры чем-то вроде Зевса-громовержца, народ же хлынет к нему, как к подлинному выразителю и защитнику массовых, низовых чаяний и интересов.

С другой стороны, можно поручиться, что трусливый и нерешительный депутат, боящийся и не умеющий пользоваться огромной властью, которая ему дана, при такой системе долго в Верховном Совете не удержится. Избиратели увидят, что он мямля и трус, и наверняка его отзовут.

Несомненным дефектом обеих предшествующих Конституций СССР являлось отсутствие в них чёткого определения номинального главы государства. Понятно, что этот туман напускался умышленно, – так сказать, «под Генерального секретаря ЦК КПСС», которому фактически и принадлежала увесистая часть верховной власти в стране. Но совершенно понятно также и то, что дальше в подобном тумане блуждать никоим образом нельзя.

Поэтому ст.83 проекта со всей определённостью указывает на Председателя Президиума Верховного Совета СССР как на главу государства Союз Советских Социалистических Республик. Председатель Президиума Верховного Совета, хотя и избирается на свой пост Верховным Советом данного созыва, но до окончания срока полномочий не может быть им переизбран. Чехарды в этом вопросе нам не надо. В конституционном порядке закреплены случаи возможного досрочного прекращения полномочий главы государства, – перечислять не буду, вы сможете их прочитать.

Установлено, что в случае досрочного прекращения полномочий главы государства его пост последовательно занимают Первый и Второй заместители, которые по ст.82 избираются в состав Президиума Верховного Совета СССР одновременно с Председателем.

Ст.84-ой устанавливается, что Президиум Верховного Совета СССР принимает решения по принципу единогласия (консенсуса). В случае возникновения стойкого расхождения мнений между членами Президиума Верховного Совета окончательное решение выносит единолично глава государства, с принятием на себя персональной ответственности за возможные негативные последствия такового.

Предметы ведения Президиума Верховного Совета СССР трактуются в проекте достаточно традиционно; хотя есть и нововведения.

Что здесь заслуживает упоминания; во-первых, введено указание на то, что Президиум Верховного Совета СССР обеспечивает единство, целостность и системность всех направлений внешней и внутренней политики страны в пределах стратегической линии Советского государства на данном историческом этапе.

Во-вторых, подчёркнуто, что именно Президиум Верховного Совета СССР выступает гарантом беспрепятственного осуществления советскими гражданами их конституционных прав и свобод, держит под контролем всю работу с заявлениями, письмами и жалобами граждан, а также осуществляет высший надзор за соблюдением Конституции и законов СССР. Мы здесь идём навстречу давнишней – ещё со времён «всесоюзного старосты» М.И.Калинина – и очень отчетливо выраженной тенденции советских людей видеть своего главного заступника именно в Верховном Совете.

Глава четвёртая, часть вторая –
Совет Министров СССР

Выше мы уже затрагивали вопрос о том, что соединять законодательную власть с исполнительной – это вовсе не значит всю администрацию, весь, как его называют, директорский корпус тянуть в представительные органы. Это значит, наоборот, – избранников народа из всех слоёв населения наделять (в известных рамках, конечно) оперативно-управленческими полномочиями.

В развитие этих соображений, ст.93-ей предлагается, чтобы Председатель Совета Министров и члены Правительства СССР депутатами не являлись, – ни Верховного Совета, ни какого-либо иного Совета народных депутатов.

Ведь посмотрите, что у нас получалось.

Управленца-профессионала высокого ранга делают депутатом, – в сущности, только для того, чтобы затем его обратным ходом из депутатов назначить или утвердить министром. Заведомо известно, что другой, более подходящей кандидатуры на пост руководителя данной отрасли в настоящий момент не имеется. Стало быть, ситуация фактически такая, что этого товарища нужно буквально протащить в депутаты, любой ценой. Сам по себе депутатский мандат ему, собственно, ни к чему. Серьёзно заниматься законотворчеством в Верховном Совете он не может, потому что он до отказа загружен на основной работе. На всё остальное, что связано с депутатской деятельностью, у него времени тоже, в общем и целом, нет. Короче говоря, человек сидит на мандате депутата Верховного Совета, как собака на сене, да мало того, ещё весь порядок деятельности Верховного Совета надо подгонять под таких, как он.

Отсюда боязнь альтернативных выборов – не дай бог, он на выборах провалится, кого тогда министром назначать будем? Отсюда коротенькие сессии, на которых толком ничего обсудить нельзя, – потому что министрам, директорам и прочим занятым людям на более длинных сессиях сидеть некогда. И т.д., и т.п.

Спрашивается, – чего ради ломать всю эту комедию, если всё равно нет того, что при этом подразумевается; т.е. нет назначения народного избранника министром, а есть нечто прямо противоположное – назначение министра народным избранником?

Словом, предлагается, чтобы министры депутатами не были. Следом за ними и высокоранжированный директорат наверняка сам почувствует, без лишних напоминаний, что ему лучше сосредоточиться на исполнении своих непосредственных должностных обязанностей. Состав Верховного Совета существенно демократизируется, отпадёт одно из главных препятствий, мешающих сделать выборы альтернативными. Но безальтернативных выборов народ сегодня попросту не примет, в этом надо отдавать себе самый ясный отчёт.

Что касается министров и прочей высокопоставленной администрации, то что им действительно нужно – это возможность присутствовать на сессиях Верховного Совета и на заседаниях различных его комиссий с правом совещательного голоса. И такая возможность для них в проекте предусмотрена.

Глава пятая: основы построения
органов государственной власти
и управления в союзных республиках,
автономных республиках и на местах

Остановлюсь только на основной проблеме, которая решается в этой главе.

Проблема эта называется: РАЗЖАТИЕ ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ ВЕРТИКАЛИ.

Посмотрим ст. 141 Конституции 1977 года. Она гласит, что Совет Министров союзной республики имеет право отменять решения и распоряжения исполкомов краевых, областных, городских республиканского подчинения и т.д. Советов народных депутатов.

Эта норма практически выключает Совет как таковой из повседневной управленческой работы в регионе. Да, Совет поручил текущую управленческую работу исполкому, но это же не значит и не может означать, что он перестал быть хозяином исполкома. А при такой схеме, которая узаконена 141-ой статьёй Конституции 1977 года, именно это и получается, что Совет своему исполкому не хозяин.

Ну, в самом деле: Совет дал исполкому определенное указание, а кто-то сверху, без всякой консультации с Советом, это указание отменил. Спрашивается, кто же действительный хозяин данного исполнительного органа, и зачем писать в Конституции, что Совет осуществляет государственную власть в регионе, если он над собственным исполкомом фактически не властен?

Конечно, Совет может дать исполкому ошибочное указание, да и сам по себе исполком может что-нибудь напортачить. Вышестоящая инстанция должна иметь право вмешаться. Но как? Она должна адресоваться не к исполкому как таковому, но именно к Совету; т.е., грубо говоря, к хозяину, а не к работнику. Иными словами, уже на юридическом языке, вышестоящий исполнительный орган может иметь право только ПРИОСТАНАВЛИВАТЬ действие актов нижестоящего органа, а окончательное решение должно принадлежать исключительно лишь Совету, которым этот нижестоящий орган образован.

Могут сказать: это ж какая заварится канитель? Исполком на территории будет куролесить, а ты его, видите ли, не тронь, «доставай» его через Совет! Ну что и говорить, проще всего командовать сверху вниз по административной вертикали; но тогда получится не соединение представительной власти с исполнительной, а получится выпихивание Советов как представительных органов на обочину реальной государственной работы и превращение их в декорацию при административной структуре. И что греха таить, этот прискорбный феномен имел место в нашей действительности; люди это чувствовали, замечали, и это вызывало у них разочарование, выражением которого служат хорошо известные разговоры такого рода, что, – мол, – никакой Советской власти у нас никогда и не было.

Стоящая тут перед нами проблема, если её излагать языком партийной программы, звучит масштабно и пафосно: вернуть Советы во власть. Но мы последовательно, упорно стремимся показать, – в этом случае так же, как и во множестве ему подобных, – что конституционные предпосылки для спокойного, грамотного решения данной проблемы имелись налицо, что для этого не требовалось и впредь не потребуется никаких переворотов в советском государственном строе. Всё, что здесь нужно, – это на конституционном уровне лишить вышестоящий исполнительный орган права отменять распоряжения нижестоящего через голову соответствующего Совета. И больше ничего не надо. Советы сразу и естественно встроятся в управленческую вертикаль, и она из жестко спрессованного, негнущегося стержня станет гибким, дышащим и в то же время мощным позвоночным столбом нашего государственного организма.

Такая работа в проекте проведена, и соответствующие нормы прописаны в статьях 110, 115 и 120.

Чтобы к Совету как таковому можно было в любой момент обратиться, он должен иметь постоянно действующий орган, помимо исполкома. Создание таких постоянно действующих органов – президиумов Советов – предусматривается ст.119 проекта.

Глава шестая:
Коммунистическая партия Советского Союза
в системе органов государственной власти
и управления СССР

Выше мы определили уже КПСС как специфическую властную структуру, одну из властных структур СССР. Тем самым вся проблема функций и полномочий Коммунистической партии в жизни советского общества и Советского государств вошла в рациональное правовое русло. А именно, раз имеем какую-то новую властную структуру, то чтобы она хорошо вписалась в структуры уже существующие, нужно установить КОНСТИТУЦИОННУЮ ФОРМУ ИЗДАВАЕМЫХ ЕЮ АКТОВ. Т.е., чётко зафиксировать в Конституции, какие из актов, издаваемых этой структурой, для кого и в какой мере обязательны.

Например, министр по Конституции издаёт приказы и инструкции. Это конституционная форма актов министра. Если министр издаст воззвание, декларацию или ещё что-нибудь в этом роде, то его подчинённые, вообще говоря, могут со спокойной совестью этот плод его творчества пропустить мимо ушей, поскольку по Конституции он для них не имеет обязательной силы.

Вот в отношении партии такой ясности никогда не было. В какой мере, в каком аспекте обязательно то, что генсек сказал в своей очередной зарубежной поездке, на встрече с рабочими или даже на Пленуме ЦК? Вроде бы, – по логике вещей, – всё это вообще не должно иметь обязывающей силы; и тем не менее, все суетятся, прорабатывают, поди не выполни – не обрадуешься. Образовывалась некая рационально не контролируемая зона, в которой жизненно важные для страны вопросы фактически можно было решать какими-то недомолвками. Сюда и ударил, в конце концов, враг. Вспомните, как виртуозно воспользовался возможностями этих недо-молвочных решений тот же Горбачёв.

В проекте предлагается решения руководящих органов партии – съездов, конференций, собраний – считать обязательными только для членов КПСС, а в качестве конституционной формы участия партии во властно-управленческой деятельности определить СОВМЕСТНОЕ РАССМОТРЕНИЕ вопросов исполнительными органами партии и Советов, с принятием СОВМЕСТНЫХ ПОСТАНОВЛЕНИЙ.

Совместные постановления партийных и советских органов обязательны к исполнению в пределах ведения данного советского органа. Инициатива проведения совместного рассмотрения вопроса принадлежит в равной мере как партийной, так и советской стороне.

Таким образом, допустим, перед сессией Верховного Совета, которая должна утвердить пятилетний план развития народного хозяйства, ЦК КПСС обращается к Совмину с предложением о проведении совместного рассмотрения проекта пятилетки. Совмин, по Конституции, не вправе отказаться. В ходе совместного рассмотрения ЦК проводит концепцию, выработанную съездом партии. В основном эту концепцию и докладывает на сессии Председатель Совета Министров. После утверждения пятилетки Верховным Советом ЦК и Совмин могут принять по любому её аспекту совместное постановление, обязательное к исполнению на всей территории СССР.

Совместное постановление с исполнительными и распорядительными органами Советов – это и есть искомая КОНСТИТУЦИОННАЯ ФОРМА АКТОВ КПСС КАК ВЛАСТНО-УПРАВЛЕНЧЕСКОЙ СТРУКТУРЫ. Хочу подчеркнуть, что абсолютно никаких новых изобретений в этом нашем предложении не содержится. Совместные постановления существовали издавна и упоминаются в любом учебнике советского законодательства. Требуется только затвердить их в конституционном порядке, как единственно рациональную форму непосредственного вмешательства партии в дела государственного управления, и также в конституционном порядке прописать, что акты, издаваемые партией самой по себе, вне взаимодействия с исполнительными органами Советов, имеют обязывающую силу лишь для её членов, но не вообще для всего населения.

На заводе прошло партийное собрание. Для кого обязательны его решения? Исключительно лишь для тех работников завода, которые по своей партийной принадлежности являются коммунистами. Но вот партком обратился к дирекции с предложением провести совместное рассмотрение такого-то вопроса. Дирекция по Конституции не вправе отказаться. Совместное постановление дирекции и парткома обязательно не только для коммунистов, но для всех работающих на заводе, хотя бы они были членами ЛДПР.

Гипотетически возможна ситуация, когда большинство в Верховном Совете приобретут на выборах другие партии, не КПСС, и они сформируют правительство, исходя из своих установок. Но КПСС, даже и проиграв на выборах, всё равно не лишится своего конституционного статуса, в том числе права проводить совместные рассмотрения с Совмином. Так что этот новый Совмин, опять-таки, никаких сколь-либо существенных проблем без ЦК решить не сможет. Вот тут и заработает наша, социалистическая система пресловутых «сдержек и противовесов». Для КПСС проигрыш на выборах послужит тем самым упорядоченным толчком к уточнению и корректировке своей теоретической платформы либо кадровой политики, которого ей хронически недоставало за все почти годы Советской власти. В то же время некоммунистические партии, – дорвавшись, как говорится, до власти, – не смогут резко переложить руль государственного корабля в нежелательном направлении и вынуждены будут ограничиться, практически, коррективами к общему курсу – возможно, даже и полезными. Изменить быстро Конституцию они также не смогут, поскольку для этого потребуется созыв Съезда граждан СССР. Всё это, – надо думать, – достаточно всесторонне гарантирует нас от повторения «перестройки», одновременно предоставив народу очень широкие возможности для выражения политического разномыслия, несогласия, недовольства и т.п.

Глава седьмая:
избирательная система
и основные принципы деятельности
народного депутата

В седьмой главе предлагается решительно двинуться по пути, указанному И.В.Сталиным в 1936г., когда он отбросил всю скопившуюся к тому времени путаницу с выборами депутатов на собраниях и ввёл в стране всеобщее, равное и прямое избирательное право.

Мы предлагаем принцип всеобщего, равного и прямого избирательного права распространить на ВСЕ права, реализуемые в избирательной процедуре.

Дело в том, что избирательное право не сводится к праву подачи голоса на выборах, как таковому, – плюс достаточно абстрактное «право быть избранным», которое ещё нуждается в расшифровке. Избирательное право – это целый комплекс прав, куда входят, например, и право выдвижения кандидатуры, и право отвода выдвинутой кандидатуры, и право отзыва депутата.

Что касается вот этих только что перечисленных прав, то они у нас по Конституции 1977 года ни всеобщими, ни равными, ни прямыми не были.

Скажем, кто мог заявить отвод выдвинутой кандидатуре? Только участник собрания по выдвижению данной кандидатуры. А если ты на это собрание не попал и вообще не знал, где и когда оно проводится, или тебя не пустили? Да и сколько народу может поместиться на собрании, – это же в любом случае ничтожная часть от всех избирателей округа. Вот и получается, что важнейшее право, – а ведь это право очень важное, – на поверку, по Конституции 1977 года ещё не доросло до ПРАВА в собственном смысле слова, оно продолжало оставаться ГРУППОВОЙ ПРИВИЛЕГИЕЙ, привилегией какой-то узкой группы.

Такими же групповыми привилегиями продолжали оставаться и право выдвижения кандидатуры, и право отзыва депутата. Формально можно было, – согласно ст.107 Конституции 1977 года, – в любое время отозвать оскандалившегося депутата по решению большинства избирателей. Но реально запустить в действие этот механизм рядовой избиратель, совершенно однозначно, не мог.

Итак, в проекте предлагается эти бывшие групповые привилегии – право выдвижения, право отвода и право отзыва – сделать действительными ПРАВАМИ, всеобщими, равными и прямыми, т.е. реально доступными каждому избирателю, допущенному вообще к участию в избирательной кампании. Это статьи 138, 140 и 146 проекта.

Однако, в проекте существенно расширены права и самих депутатов, не только избирателей. Подтверждена норма, впервые появившаяся в ст.78 проекта, относительно того, что депутат в любой период и в любой момент действия его депутатских полномочий, – а не только во время сессии, – обладает правом запроса к исполнительным и распорядительным органам Совета, с обязательностью ответа на его запрос в трехдневный срок. Для депутатов всех уровней подтверждено право «вето», – впервые упомянутое в ст.79, – т.е. право приостанавливать действие актов исполнительных и распорядительных органов в пределах ведения данного Совета, включая акты исполнительных и распорядительных органов нижестоящих Советов, с изложением своей мотивировки приостановления и принятием на себя персональной ответственности за возможные негативные последствия такового.

В то же время вводится ст.141-ой ответственность депутата за нарушение предвыборных обещаний, за необоснованный отход от программы, с которой он выступал на выборах и под которую получил голоса избирателей.

Ст.ст.142 и 143 проекта подтверждают традиционный советский принцип НЕПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ХАРАКТЕРА депутатской деятельности, т.е. что исполнение депутатских обязанностей – это долг перед страной и народом, а не способ зарабатывать деньги и извлекать другие материальные блага. Больше того, что он получал на основной работе, гражданин, ставши депутатом, не получит.

Из других новелл этой главы отмечу ещё следующие.

В ст.138 предлагается на конституционном уровне закрепить принцип альтернативности и состязательности кандидатур при выборах.

А вот ст.139 устанавливает, что при выдвижении кандидата в депутаты трудовым коллективом на территории предприятия или учреждения могут быть образованы один или несколько избирательных участков, и члены трудового коллектива получают возможность проголосовать на выборах не по месту жительства, а по месту работы, – т.е. за того кандидата, которого они выдвигали. А то ведь у нас как было: трудовой коллектив выдвинет кандидата в депутаты по тому округу, где территориально находится предприятие, а голосовать все разъезжаются по домам. Это же нонсенс; раз выдвинули кандидата, пусть, – прежде всего, – сами за него и голосуют, а иначе зачем выдвигать?

Глава восьмая:
суд, арбитраж, надзор
за соблюдением законности

В этой главе два крупных нововведения.

Первое – это распространение принципа всеобщего, равного и прямого избирательного права на выборы судей и народных заседателей. Предлагается ВСЕ суды в СССР, а не только районные, сделать, – вот именно, – НАРОДНЫМИ, по-настоящему выборными; т.е., чтобы они избирались непосредственно населением, на основе всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании.

В Конституции 1977 года, в ст.152, сказано: «Все суды в СССР образуются на началах выборности судей и народных заседателей».

А дальше выясняется, что непосредственно гражданами избираются только суды низшей ступени; что же касается вышестоящих судов, то они избираются соответствующими Советами народных депутатов. Т.е., нам тут во всей красе представлена та самая система МНОГОСТЕПЕННЫХ ВЫБОРОВ, с которой – по отношению к Советам – покончила ещё Конституция 1936 года. Раньше у нас и Советы примерно по этой схеме избирались, и именно на этом правовом архаизме, применительно к Советам, Сталинская Конституция поставила крест. Но, – к сожалению, – ни та, ни другая из наших предыдущих Конституций не решились посягнуть на систему многостепенных выборов в судебной сфере.

И все-таки, более прогрессивный принцип, – безусловно, – и в этой сфере должен с течением времени возобладать. Так что мы, – как и во всех прочих случаях, я ещё раз специально это подчеркиваю, – ничего не выдумываем, мы просто открываем естественный выход тому, чем была уже, можно сказать, беременна Конституция 1977 года и что неизбежно должно было в свой черёд явиться на свет.

Ст.149-ой проекта предлагается, в числе прочего, повысить ранг народных заседателей и избирать их не на собраниях, а так же, как и судей, – на основе всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании, на тот же срок.

Ст.150 проекта подтверждает, что при выборах судей и народных заседателей действуют общие принципы избирательной системы СССР: альтернативность и состязательность кандидатур; право каждого избирателя заявить аргументированный отвод любой выдвинутой кандидатуре; право самовыдвижения кандидатов в судьи и народные заседатели; право избирателей на отзыв в любое время судьи либо народного заседателя, не оправдавшего их доверия; и др.

Снята в проекте, как «буржуазная отрыжка», статья, гласящая, что судьи и народные заседатели независимы и подчиняются только закону. В определенном смысле у нас все граждане подчиняются только закону, – произволу не обязан подчиняться никто. А что значит «независимы»? Как они могут быть «независимы» от народа, который их избрал? И от местных органов государственной власти они не могут быть «независимы», они должны работать в тесном контакте. Другое дело, что властные структуры не должны пытаться давать судьям противоправных указаний; но это совсем иначе называется, и «независимость» тут ни при чём.

Ст.156 проекта определяет, что право на получение помощи адвоката в уголовном судопроизводстве наступает для гражданина не с момента окончания предварительного следствия, как это самым нелепейшим образом было у нас раньше, а с момента, – соответственно, – задержания, заключения под стражу до предъявления обвинения, предъявления обвинения.

Ст.157-ой проекта закреплено право граждан СССР на получение квалифицированной юридической помощи, в том числе со стороны любого должностного лица, к которому гражданин обратился в связи с возникшими у него вопросами юридического характера (естественно, в рамках компетенции этого должностного лица). Предусмотрена ответственность должностных лиц и всех вообще официальных адресатов обращений граждан за бюрократическое отфутболивание, – или, выражаясь юридическим языком, за дачу заведомо ложных, запутывающих дело указаний обратившемуся к ним гражданину.

Второе из радикальных нововведений восьмой главы – это предложение ликвидировать прокуратуру как институт и передать функции высшего надзора за соблюдением социалистической законности отделам юстиции президиумов Советов народных депутатов, во главе с Отделом юстиции Президиума Верховного Совета СССР.

Аргументация по этому пункту.

Прокуратура – это организация, по своему внутреннему устройству абсолютно чуждая всем структурным принципам Советской власти. Советская власть строится на началах выборности снизу вверх, а прокуратура – путём голого назначенчества сверху вниз. Советская власть стремится объединить, консолидировать все местные органы, а прокуратура демонстративно себя им противопоставляет. И т.д. В результате совершенно непонятно, почему надзирать за правильностью функционирования Советской власти поручено именно вот такой структуре, – которая сама в системе Советской власти выглядит как инородное тело? Не логичней ли будет, чтобы власть Советов сама надзирала за осуществлением издаваемых ею законов? Какая же цена Советам как органам государственной власти, если мы фактически официально признаём, что они не в состояния сами проконтролировать проведение своих собственных законов в жизнь?

Да и практические итоги существования прокуратуры в СССР ничего в её пользу не говорят. Её мнимая независимость от местных органов на деле только создавала лишние очаги бесконтрольности и безнаказанности, а это служило своего рода рассадником организованной преступности. Люди, обращавшиеся в прокуратуру за защитой от беззакония, сами сплошь и рядом становились жертвами неправосудного преследования уже с её стороны. А наличие у прокуратуры собственного «карманного» следствия, это вообще была, – иначе не скажешь, – правовая чума, которая длительное время вызывала протест всех мыслящих юристов в Советском Союзе.

Итак, предлагается все функции прокуратуры передать президиумам Советов народных депутатов, за исключением функции самостоятельного возбуждения уголовного дела, которой у надзорного органа вообще не должно и быть. Прокуроры останутся только как назначаемые тем же Советом представители государственного обвинения в соответствующем суде. Следственную часть предлагается сосредоточить исключительно лишь в системе органов внутренних дел и государственной безопасности.

Думается, что наделение постоянно действующих органов Советов надзорными полномочиями резко повысит авторитет и роль Совета как такового, – не исполкома, но именно Совета, – во всей местной жизни. Его сразу станет хорошо «видно и слышно». Но как раз этого нам многие годы ощутимо недоставало.

Глава девятая:
герб, флаг, гимн и столица СССР

Здесь никаких изменений не произошло, кроме того, что предлагается конституционно узаконить первоначальный текст (1944г.) Государственного гимна СССР.

В главе десятой речь должна идти о порядке изменения Конституции СССР. По данному вопросу пока ясно одно: менять Конституцию должен НЕ Верховный Совет. Это прерогатива какого-то другого, чрезвычайного органа, с более широкими и общими полномочиями. В роли этого чрезвычайного органа мог бы выступать Съезд граждан СССР.

Но Съезд граждан СССР впервые возник в экстремальных обстоятельствах, как орган чисто инициативный. Как он должен выглядеть и как он должен созываться, когда он станет органом уже не инициативным, а конституционным, – здесь на сей день ясности нет. Видимо, для ответа на этот вопрос сама жизнь не дала ещё достаточного материала. Поэтому десятая глава пока что не присоединена к проекту. Работа над ней будет продолжена.

 

УВАЖАЕМЫЕ ТОВАРИЩИ,

вот перед вами то государство, в облике которого Советский Союз, будь он своевременно реформирован не на предательский, а на социалистический лад, мог бы встретить третье тысячелетие нашей эры и 75-ую годовщину своего образования:

  • государство мощно централизованное – и в то же время с самостоятельной и авторитетной властью на местах;

  • государство глубоко коллективистское – и в то же время в известном смысле более индивидуалистичное, чем любая из хвалёных западных демократий;

  • государство, заботливо опекающее гражданина во всех его жизненных проявлениях, – и в то же время предоставляющее личности небывалые в истории возможности для её свободного развития и самовыражения;

  • государство, грозное и неприступное для врагов, – и в то же время миролюбивое; не нуждающееся для своего экономического процветания во внешней экспансии, а потому с открытым сердцем и живейшей симпатией протягивающее руку каждому, кто действительно хочет с нами дружить;

  • государство с высокоэффективной неэксплуататорской экономикой и способной к саморазвитию политической структурой;

  • государство – геополитическая опора поистине нового, не американо-фашистского, но подлинно человечного, т.е. коммунистического мирового порядка;

  • государство романтичное и рыцарственное, устремлённое в будущее, одухотворённое великой целью – и в то же время умеющее вникать в любую малость и горечь земного бытия, не оставляющее своим вниманием и заботой не только молодых и сильных, но и состарившихся, лишившихся сил, потерявших здоровье или никогда его не имевших.

Завершая первый этап работы над проектом новой редакции Советской Конституции, Движение граждан СССР с полным основанием может сказать, что мы не темним, не отделываемся туманными ссылками на какое-нибудь «народовластие», о котором, на поверку, никто толком не знает, как оно устроено.

Мы ясно представляем себе страну, в которую зовём людей, и на любой принципиальный вопрос об её устройстве можем в принципе дать достаточно обстоятельный ответ.

И мы эту страну не сочинили, это не какой-то неведомый «союз государств советского типа» или ещё что-то в том же роде. Это наш СССР; мы только предельно аккуратно, подолгу примериваясь к каждому штриху, прорисовали в нём те побеги, те направления его естественноисторического развития, которые и без нас, можно сказать, прорастали, продавливались сквозь обветшавшую скорлупу, и не хватало лишь мощной государственной воли, ленинского или сталинского масштаба, чтобы всё это стало реальностью. Причём, реальностью непобедимой, становление которой закончилось бы для американского империализма и его подголосков тем же, чем для Гитлера закончилась Вторая мировая война.

И вот эту страну, товарищи, – страну, естественно и неотвратимо вырастающую из всей нашей 80-летней советской истории, – мы вовсе ещё не потеряли. Нужно лишь понять, что не только её будущее связано с нами, но наше будущее, – коль скоро оно у нас имеется, – и будущее всего разумного, что есть в современном человечестве, однозначно связано с ней. СССР – не прошлое наше, которого всё равно уже не вернуть; нет, он целиком в будущем, в том будущем, которое предопределено титаническим трудом и творческим гением Советского народа и потому объективно принадлежит социализму и коммунизму. Мы обязаны это понять и твердо встать обеими ногами на эту, вроде бы, такую зыбкую, но на самом деле единственно спасительную почву.

А кому принадлежит будущее, тому принадлежит всё. Вот так победим.


[1] См. «Светоч» №39, февраль 1997г. – май 1998г., стр.1.

[2] См. Московский центр Большевистской платформы в КПСС. Информационный бюллетень №25: Август 1994г. /спецвыпуск/. Материалы политклуба «Многомерность понятия о государстве в марксистской теории».

[3] В.И.Ленин. ПСС, т. 12, стр.321.

[4] См., хотя бы: Т.Хабарова. Стратегия левого крыла коммунистического движения в условиях возможного прихода к власти в России современных правых уклонистов. Выступление на Межпартийной конференции «Текущий политический момент и марксистский анализ программы Г.А.Зюганова» (Москва, 14 апреля 1996г.). «Светоч» №36 (февраль – май 1996г.), стр.8; Т.Хабарова. Диалектика класса и народа. Выступление на международной конференции «Классовый подход в современном коммунистическом движении» (Москва, 9 ноября 1996г.). «Светоч» №39 (февраль 1997г. – май 1998г.), стр.9. /Прим.: оба эти выступления Т.Хабаровой были избирательно «обойдены» при публикации материалов той и другой конференции./

См. также Т.Хабарова. Спасение страны – в советизации рабочего класса. Выступление на научно-практической конференции «В.И.Ленин, рабочее и коммунистическое движение» (Москва, 9 мая 1997г.). «Слово коммуниста» (г. Одесса), №7(46), октябрь 1997г., стр.4.

[5] См. МЦ БП в КПСС. Информбюллетень №25: Август 1994г. /спецвыпуск/.

[6] Д.Локк. Письмо о веротерпимости. Избр. филос. произв. в двух т., т. II. Соцэкгиз, М., 1960, стр.172, 171.

[7] В.И.Ленин. ПСС, т. 33, стр.48.

 

Опубл.: Информбюллетень «Светоч» №40, июнь 1998г. – февраль 1999г.


Короткая ссылка на этот материал: http://cccp-kpss.su/376
Этот материал на cccp-kpss.narod.ru

ArabicChinese (Simplified)DutchEnglishFrenchGermanItalianPortugueseRussianSpanish