Секретарь-координатор
Большевистской платформы в КПСС,
член Исполкома Съезда граждан СССР
Т.Хабарова
Часть 1.
Выступление на Конгрессе
борцов за Советскую власть,
посвящённом 120-летию
со дня рождения И.В.Сталина
Москва, 11 декабря 1999г.
УВАЖАЕМЫЕ ТОВАРИЩИ,
скажу сразу, что советская экономика сталинской эпохи, это и была, в общих её чертах, СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИКА КАК ТАКОВАЯ, экономическая модель социализма, как она должна быть. При всех её шероховатостях, при всей её конкретно-исторической неотшлифованности, которая, – безусловно, – имела место.
Все вы знаете крылатую фразу наших классиков, что коммунизм есть уничтожение частной собственности.
Но как, конкретно, должна выглядеть экономическая система, которая заменит уничтоженную частную собственность, – на этот счёт, положа руку на сердце, законченной стройной теории у наших основоположников не было. Вот это и есть то, что сделал И.В.Сталин как руководитель Советского государства: т.е., при нём была создана, проверена на практике, запущена в ход и доказала свою жизнеспособность и свою высочайшую эффективность СИСТЕМА ХОЗЯЙСТВОВАНИЯ, ПОЛНОСТЬЮ ОТВЕЧАЮЩАЯ ПЕРВОЙ ФАЗЕ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ОБЩЕСТВЕННО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ФОРМАЦИИ.
Вы все знаете, каким шоком стало для российских большевиков в начале 20-х годов осознание того факта, что товарно-денежные, стоимостные отношения, или рынок, будут с неизбежностью продолжать существовать и при социализме. Именно при Сталине этот шок был рационально преодолён и была найдена конкретно-историческая форма функционирования товарно-денежных отношений в социалистическом обществе, или СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ МОДИФИКАЦИЯ СТОИМОСТИ. Сталинская формула социалистического рынка, это: средства производства, земля, рабочая сила – не товары, товарами являются одни лишь предметы народного потребления.
А для чего вообще служат товарно-денежные отношения? Они служат, – кроме всего прочего, – для того, чтобы извлекать, отцеживать из общественно-производственного процесса создаваемый в нем ЧИСТЫЙ ДОХОД, т.е. ту самую прибавочную, избыточную стоимость, из-за которой, собственно, и горит весь социально-классовый сыр-бор.
Ведь где содержится доход, – он же не в цехе у станка лежит и не с неба падает? Он содержится в цене товара. При капитализме в цене любого товара содержится так называемая средняя прибыль, образующаяся пропорционально величине вложенного капитала. Она попадает, естественно, капиталисту-товаровладельцу.
А при социализме где и как «упакован», экономически, общественный чистый доход? Вот совершенно головоломная по своей сложности задача, которую история поставила перед большевиками-сталинцами: найти ФОРМУ КОНСОЛИДАЦИИ И РАСПРЕДЕЛЕНИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО ЧИСТОГО ДОХОДА, объективно соответствующую социалистической собственности на средства производства. Это потруднее, чем просто национализировать собственность. Если национализированную собственность не соединить с адекватной формой консолидации чистого дохода, то жизнеспособной экономической конструкции не получится, – не будет обобществлённая собственность работать так, как мы ждём и как мы этого хотим.
Социалистическая модификация закона стоимости, или сталинская ДВУХМАСШТАБНАЯ СИСТЕМА ЦЕН, как её тогда называли, дала ответ на все эти вопросы.
Общественный чистый доход при социализме «оседает», в основной своей массе, в ценах на предметы народного потребления, – которые в социалистической экономике единственно и являются товарами. Хотя вырабатывается чистый доход, конечно же, во всех звеньях народного хозяйства.
Как же он «стекается» отовсюду на потребительский рынок? Это осуществляется благодаря тому, что повсюду на производстве эффективность работы учитывается не в форме денежной прибыли, денежной надбавки в цене, а в отрицательной форме – в форме снижения затрат, СНИЖЕНИЯ СЕБЕСТОИМОСТИ ПРОДУКЦИИ. Таким образом, продукция передаётся от звена к звену общественно-технологической цепочки по ценам, примерно равным себестоимости, – такие цены в мировой практике называются трансфертными, – и только в цене конечного продукта, который выходит на рынок в качестве товара, вся накопленная экономия принимает денежную форму. Эта доходообразующая составляющая в цене потребительских товаров у нас обычно именовалась «налогом с оборота», но это неправильно, поскольку по своей экономической природе эта стоимостная масса ничего общего ни с какими налогами не имеет. Грамотное её название – централизованный чистый доход государства, хотя условно можно пользоваться термином «налог с оборота».
Итак, капиталистическая модификация стоимости – это «цена производства», т.е. себестоимость плюс средняя прибыль, пропорциональная вложенному капиталу. Социалистическая модификация стоимости – это трансфертная цена на продукцию производственно-технического назначения ПЛЮС цена потребительского товара, до отказа загруженная централизованным чистым доходом государства. До отказа – это значит, не переходя черту, за которой нарушается баланс спроса и предложения на потребительском рынке.
Если при капитализме средняя прибыль формируется и распределяется «по капиталу», то общественный чистый доход в сталинской экономической модели формируется и распределяется ПРОПОРЦИОНАЛЬНО ЗАТРАЧЕННОМУ В ОБШЕСТВЕ ЖИВОМУ ТРУДУ. Ведь он консолидируется в ценах на товары народного потребления, а они суть средства воспроизводства рабочей силы, т.е. ими, собственно, и измеряется, – сколько, реально, затрачено в обществе живого труда. Распределяется же чистый доход при социализме таким образом, что часть его государство тут же передаёт населению в виде регулярного планового снижения основных розничных цен, другая часть идёт на систематическое расширение фондов бесплатного общественного потребления.
Всячески обращаю ваше внимание, что распределение дохода ПО ТРУДУ в принципе может совершаться только на общественном, государственном уровне. Никаких других способов распределения «по труду», кроме планового общегосударственного снижения цен и наращивания фондов бесплатного потребления, в природе вещей не имеется.
СТАЛИНСКАЯ хозяйственная модель, сердцевиной которой являлась двухмасштабная система цен, – это была настоящая «машина эффективности», благодаря её жёсткой, централизованно проводимой нацеленности на повсеместное снижение затрат. А это значит – на бесперебойное внедрение новинок научно-технического прогресса, на широчайшее развитие изобретательства и рационализаторства и т.д. Достаточно сказать, что за время Великой Отечественной войны себестоимость практически всех видов вооружения была снижена не менее чем вдвое, а по некоторым позициям – до шести раз.
Из общей суммы цен по народному хозяйству сталинская модель «выстригла» все, – говоря словами Маркса, – «ложные социальные стоимости»: плату за собственность (ренту), плату за банковский кредит (ссудный процент) и т.п. Поэтому даже после того, как двухмасштабная модель была фактически разрушена, у нас себестоимость почти всех товаров, услуг, промышленных работ держалась на уровне, не на проценты, а в разы ниже, чем в так называемом цивилизованном мире. Себестоимость железнодорожных перевозок до последнего (советского) времени была примерно вдвое ниже, чем на Западе; нефти – в 4-5 раз, угля – в 2-4 раза, электроэнергии – более чем в 5 раз, зерна – примерно втрое, бытовой техники – в среднем более чем втрое, и т.д. И нам дерьмократы всё тужатся подыскать «эффективного собственника»! НЕ БЫЛО в истории мирового хозяйства собственника более эффективного, чем Советское социалистическое государство, работавшее по сталинской экономической модели. Не зря американцы в 1954г. расценивали колоссальный промышленный и технический прогресс послевоенного сталинского СССР как «самое опасное событие второй половины XX века».
И не зря именно концептуальные основы советской экономики сделались на протяжении 50-х – 60-х гг. объектом наиболее яростных атак начинавшейся Третьей мировой, или информационно-психологической войны. Одной из особо успешных диверсий этой войны стала пресловутая «хозяйственная реформа» 1965-67 гг., в результате которой сталинская модель оказалась демонтирована; т.е., к социалистической общенародной собственности вместо адекватного ей принципа формирования и распределения чистого дохода «по труду» был искусственно пристряпан некий суррогат частнособственнического принципа формирования и распределения дохода «по капиталу».
Кризисные явления в экономике СССР так называемого застойного периода обусловливались именно этими привнесёнными деформациями; т.е., вовсе не какой-то выдуманной устарелостью, – якобы, – и недееспособностью основной социалистической модели, а как раз отступлениями от неё и тем, что она вся была варварски перекорёжена. И борьба с этими кризисными явлениями, та действительная перестройка, которой все ждали, должна была заключаться не во всеобщем погроме и не в скатывании в криминальный псевдокапитализм, а она должна была заключаться в полном и решительном возвращении экономического развития страны на сталинский путь.
Этот рецепт отнюдь не утратил своей актуальности и в условиях нынешней экономической катастрофы. Здравое и разумное решение тех проблем, которые стояли перед страной 15 лет назад, – это решение, оно такое же сейчас, как и тогда. Необходимо всем это понять, прекратить придумывать разные самоделки, вроде «многоукладной экономики» и «народного социализма», и всему движению встать на те позиции, которые сегодня в наиболее развёрнутом виде выражает наш Сталинский блок.
Часть 2.
Выступление
на научно-практической
конференции МК ВКПБ
«Сталин и современность»
Москва, 12 декабря 1999г.
УВАЖАЕМЫЕ ТОВАРИЩИ,
некоторое время назад В.И.Анпилов просил меня выступить по экономической проблематике на мероприятии, которое состоялось вчера. Однако, вместо того чтобы предоставить слово, мне принесли от микрофона пламенные извинения, что почему-то не могут этого сделать. Я рассчитывала, что моё сегодняшнее выступление будет продолжением и развитием вчерашнего. Оба текста у меня вчера были готовы. Разрешите мне сегодня зачитать то сообщение, которое было подготовлено именно для вашей конференции. Думаю, что больших недоразумений не возникнет, хотя вы и не слышали первой части. А первую часть прочтёте в «Молнии», если Виктор Иванович ещё раз не передумает.
ИТАК, прежде всего мне хотелось бы ещё и ещё раз подчеркнуть, – в чём, всё-таки, главная проблема, вот эта своего рода «кощеева игла» создания социалистической экономики.
У нас долгое время всю эту проблематику излагали так, что главное – это обобществление собственности, обобществление средств производства и естественно возникающая отсюда плановость экономического процесса. Поскольку, если весь общественно-производственный аппарат оказывается в руках единого собственника – государства, то мысль о планировании появляется сама собой. До сих пор сплошь и рядом противоположность капиталистической и социалистической экономики трактуется как антитеза «рынок – – план».
Но есть одна ключевая по своему значению вещь, и я, например, много лет подряд пытаюсь понимание этой вещи у нашей аудитории пробудить, – хотя, к сожалению, пока безуспешно. Между тем, без ясного понимания этого аспекта мы ни теоретически, ни практически не сможем двигаться вперёд.
Дело в том, что собственность на средства производства сама по себе никому, можно сказать, не нужна. В общем случае, люди стремятся обладать средствами производства единственно лишь потому, что их применение приносит ДОХОД. Форма, или способ, которым доход консолидируется в производственном процессе, «отцеживается» из него и попадает в руки владельцу средств производства, – это важнейшее экономическое отношение, не менее важное, чем сама форма собственности. Причём, это отношение объективное, оно должно выработаться в самом теле материального экономического развития.
Форма собственности БЕЗ соответствующей формы консолидации и распределения чистого дохода – это как бы только половина экономической системы, и в этом виде система, – понятное дело, – неработоспособна. Условно говоря, можно заполучить в своё распоряжение весь производственный аппарат страны, но если не знать, каким образом извлечь и распределить доход от функционирования этого аппарата, то окажешься в весьма незавидном положении.
Вот приблизительно в таком положении и оказались российские большевики в первые годы после Великой Октябрьской социалистической революции. С формой собственности на крупные средства производства всё было более или менее ясно, – что она должна стать государственной. Но вот как будут трудящиеся, ради которых всё и совершалось, – как они будут пользоваться плодами этого огосударствления, тут ясности никакой не было. Форма консолидации и распределения чистого дохода, «парная» к социалистической общенародной собственности, просто-напросто отсутствовала, она исторически ещё не сложилась.
Вы скажете, – а почему же именно с нами такое приключилось, ведь революции не у нас одних происходили? Конечно, революции происходили и раньше, но историческое время имеет тенденцию спрессовываться. Промышленный переворот в Англии совершился спустя более чем столетие после буржуазной революции как политического акта. Немногим меньше занял этот промежуток и во Франции. И т.д. Так же постепенно, как материально-техническая база капитализма, отрабатывалась и его структурная база. Закон средней нормы прибыли – капиталистическую форму консолидации чистого дохода – никто не изобретал и не декретировал, он постепенно откристаллизовался в экономической практике.
Нам же на наш промышленный переворот – на социалистическую индустриализацию, со всеми приготовлениями к ней, – история отпустила ничтожно малый срок: чуть больше двух десятков лет. То же и на выработку полной системно-структурной базы нашего строя. Естественно, что при таком цейтноте нехватка каких-то важных узлов в этой базе проявлялась и воспринималась шокирующе остро.
Теперь, поскольку доход получается от реализации товара и измеряется в деньгах, то все эти связанные с доходом сюжеты – это сфера действия товарно-денежных, или стоимостных отношений. Или, что то же самое, это сфера действия рынка. Форма консолидации чистого дохода в обществе, – это есть не что иное, как соответствующая данному способу производства МОДИФИКАЦИЯ ОТНОШЕНИЯ СТОИМОСТИ. Опять-таки, я многие годы пытаюсь добиться понимания того, казалось бы, не очень сложного обстоятельства, что товарно-денежные отношения исторически столь же изменчивы, как и формы собственности на средства производства. И, между прочим, опять-таки, видимого успеха в этом пока не имею. И это в наши дни.
Вот теперь представьте себе, как неимоверно трудно было где-то в 20-х годах ухватить, хотя бы на интуитивном уровне, ту мысль, что товарно-денежные отношения, – которые считались социализму совершенно противопоказанными, – что они будут продолжать существовать при социализме и с ними надо не воевать, не сражаться, а надо найти такую форму их проявления, которая социализму объективно ОРГАНИЧНА, и в этой форме они будут прекрасно обслуживать социалистическое, а затем и коммунистическое переустройство общества. Мало того, если этого не сделать, никакого социалистического строя вообще не получится. И это неопровержимо явствовало из печального опыта военного коммунизма, когда идея бездоходной, так сказать, экономики обнаружила всю свою несостоятельность, – ибо люди не хотели просто и только работать, даже во имя великой цели, а они хотели осязаемо пользоваться плодами своего труда.
Если знаменитое ленинское высказывание о перемене всей нашей точки зрения на социализм, – если оно и применимо, на самом деле, к какой-то ситуации в ранней советской истории, то, безусловно, именно вот к этому концептуальному сдвигу. Ведь здесь, поистине, пролегал рубеж, который отделял социализм как книжную теорию и как безоглядный революционный эксперимент – от социализма как, живой практической реальности огромной страны с многомиллионным населением.
И этот прорыв был в сталинскую эпоху совершён, – этот подвиг новаторской социально-инженерной мысли и дерзновенного государственного и хозяйственного строительства, подвиг одновременно вождя и народа, который безгранично своему вождю доверял.
Социалистическая экономика как таковая была выстроена во всей своей системно-структурной целостности, как качественно новая и качественно высшая эволюционная ступень в развитии мирового хозяйства. Были найдены и соответствующий социализму тип рынка – это рынок, на котором товарами в полном смысле слова являются только потребительские товары; и соответствующий социализму принцип доходообразования – это сталинская двухмасштабная система цен; и соответствующий социализму принцип распределения совокупного чистого дохода среди трудящихся как совладельцев обобществлённых средств производства – это регулярное плановое снижение опорных розничных цен и непрерывное мощное наращивание общественных фондов бесплатного потребления.
Двухмасштабная система цен, это, – как мне не однажды доводилось уже повторять, – СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ МОДИФИКАЦИЯ СТОИМОСТИ, или эволюционный аналог закона средней нормы прибыли, аналог более высокого исторического качества. Регулярное понижение общего ценового уровня на потребительском рынке – это системный аналог понижательной тенденции нормы прибыли при капитализме. Сегодня уже стало общеизвестным фактом, что понижательное движение нормы прибыли исторически обессмысливает, в конце концов, само понятие прибыли на капитал. Точно так же и в условиях социализма неуклонное снижение общего уровня цен, перевод всё новых и новых благ в разряд предоставляемых бесплатно – всё это постепенно лишает исторического смысла вообще понятие меновой стоимости как таковой. Функционирование сталинской экономической модели – это, по существу, процесс естественного эволюционного самоизживания товарно-денежных отношений. Постольку сталинская модель – это есть, безусловно, адекватный экономический механизм на весь период коммунистического строительства, на период постепенного перехода к высшей фазе коммунистической общественно-экономической формации.
Следовало бы ещё упомянуть о критерии народнохозяйственной эффективности при социализме, каковым является СУММАРНАЯ ВЕЛИЧИНА ЕЖЕГОДНОГО СНИЖЕНИЯ ОСНОВНЫХ РОЗНИЧНЫХ ЦЕН. Этот критерий, – если он, наконец, найден, – выступает таким же универсальным инструментом саморегулирования обобществленной экономики, как прибыль на капитал при частнособственническом строе. Для капиталиста получение прибыли служит удостоверением того, что с производительностью труда, себестоимостью и прочими показателями всё у него обстоит нормально. Точно так же и в социалистическом народном хозяйстве, если вы сумели провести очередное ежегодное снижение цен и при этом у вас товары не исчезли с прилавков, – можете особенно не терзаться сомнениями о производительности труда и прочем. Если бы с ними что-то было не в порядке, вам бы ваша операция по снижению цен не удалась.
СУММИРУЯ, подчеркну снова и снова, что социалистическая экономика как таковая, в её адекватной, сталинской версии, – она не где-то «вне» мировой цивилизации, как нас несколько десятилетий стараются убедить. Напротив, она есть подлинный ВЕНЕЦ мировой экономической цивилизованности, вобравший в себя всё лучшее из предыдущих эпох, и она есть та модель, по которой человечество должно будет хозяйствовать в новом тысячелетии, если не хочет вообще сгинуть с лица Земли. Речь идёт о том, что экономика сталинского социализма принципиально САМОДОСТАТОЧНА: она полностью ориентирована на внутренний рынок, на свои собственные силы и ресурсы, на развитие культуры потребностей, на пресечение расточительства в потреблении, которое имеет целью ложно понимаемый «престиж», а не удовлетворение каких-то действительных запросов и нужд.
Государство с такой экономикой по природе своей миролюбиво, ему чужд экспансионизм, вмешательство в чужие дела. Это полная противоположность странам нынешнего «золотого миллиарда», начиная с США, которые давно уже превратились во всемирных паразитов, рыщущих по белому свету в поисках новых и новых жертв своего необузданного потребительства. Социалистический строй просто-напросто ЭКОНОМИЧЕСКИ, в силу здравой природы своих экономических начал, бесповоротно кладет конец экспансии, гегемонизму, притязаниям на мировое господство, агрессивным войнам за передел мира из-за мнимой «нехватки ресурсов», – которая в действительности есть следствие иррационального характера распределения и потребления имеющихся богатств.
ТОВАРИЩИ, мы, – следуя давнишнему совету В.И.Ленина, – уделили достаточно внимания принципиальным вопросам, теперь можем тезисно «пробежаться» по некоторым частным.
Правомерно ли противопоставление НЭПа сталинской экономике и весьма распространенные сегодня призывы вернуться в НЭП, в качестве лекарства от всех наших экономических травм и болячек?
Абсолютно всё это неправомерно и свидетельствует о полном непонимании нашей экономической истории. НЭП – это было временное отступление к капиталистической форме проявления и функционирования товарно-денежных отношений в условиях, когда их специфически социалистическую модификацию только ещё предстояло найти. В сталинской же экономической модели адекватная социализму модификация стоимости найдена и органично соединена с общенародной собственностью на средства производства. Спрашивается, зачем же возвращаться на более примитивную ступень развития, когда налицо имеется модель целостно и системно выстроенной высшей ступени? В структурном аспекте финалом НЭПа стало открытие двухмасштабной системы цен. Зачем же сызнова её открывать, когда прекрасно известно, как она выглядела и что собой представляла?
Многоукладность пресловутая, которой нам буквально уши прожужжали. Мол, давайте возьмём под государственный контроль базовые отрасли промышленности, а торговля пускай хоть вся будет в руках у частника. Может ли социализм быть «многоукладным» в подобном смысле? Категорически – нет, не может. Ведь социалистической общенародной собственности присущ такой принцип доходообразования, при котором основная масса чистого дохода консолидируется в ценах потребительского рынка. Поэтому общенародная собственность – это собственность социалистического государства не просто на базовые отрасли, а на ВЕСЬ НАРОДНОХОЗЯЙСТВЕННЫЙ КОМПЛЕКС В ЦЕЛОМ, ВКЛЮЧАЯ ТОРГОВЛЮ. Как же вы собираетесь проводить государственную политику снижения цен, если у вас в розничной торговле будет частник хозяйничать?
Дилемма «рынок – план». Здесь ярко проявляется, – о чём говорилось уже, – непонимание конкретно-исторической природы рынка, или сферы действия товарно-денежных отношений. Рынок у всех свой. Рынок, на котором регулятором служит двухмасштабная система цен, – это принципиально иной рынок, чем тот, который регулируете законом средней нормы прибыли. Социалистическая экономика – это экономика тоже своего рода рыночная, но закон стоимости функционирует здесь в новой конкретно-исторической форме. Такая же картина и с планированием. Вряд ли сегодня отыщется на планете государство, которое никак не планировало бы своего экономического развития.
Дело, – таким образом, – не в том, что в одних странах экономика, якобы, «чисто плановая», в других – «чисто рыночная». Дело в том, интересы какого класса структурно выражаются и обслуживаются данной экономической системой; т.е. дело в ОСНОВНОМ ЭКОНОМИЧЕСКОМ ЗАКОНЕ данного общества, и это блестяще показано И.В.Сталиным в «Экономических проблемах социализма в СССР».
Вот КПРФ обзавелась новым экономическим авторитетам – С.Ю.Глазьевым, и он в своей статье «Стратегия роста» призывает формировать «социалистическую рыночную экономику», причём совершенно очевидно ставит знак равенства между нею и «социально ориентированной рыночной экономикой» западного образца. Вряд ли далеко уйдёт КПРФ с такими теоретиками. К сведению г-на Глазьева, «социалистическая рыночная экономика» – это есть сталинская экономическая модель. Она нацелена на аккумуляцию и распределение дохода от общественно-производственной деятельности «по труду», в интересах трудящихся. А «социально ориентированная» экономика Запада нацелена на аккумуляцию и распределение совокупной прибавочной стоимости «по капиталу», в интересах класса капиталистов. Тянуть к нам рычаги и механизмы, выдернутые из западной экономической системы, – это получится не «социалистическая рыночная экономика», а будет продолжаться и усугубляться тот развал, который уже имеем.
УВАЖАЕМЫЕ ТОВАРИЩИ, сегодня волна сталинистских настроений в определённой части нашего общества поднялась достаточно высоко. И это хорошо, конечно, но удручает то, что действительной, содержательной сталинизации движения упорно не происходит. Люди клянутся и божатся именем Сталина, а возьмешь программные документы – там, извините, мура какая-то: многоукладность, «советизация экономики» (т.е. совнархозовщина), передача предприятий в ведение трудовых коллективов и пр. Я даже не смогу, наверное, указать, у кого, кроме Большевистской платформы, на сей день в программе внятно написано, что целью ставится воссоздание сталинской экономической модели, и грамотно объяснено, что это такое. Несёшь в редакцию статью по сталинской экономике – говорят «нельзя печатать, не поймут».
С этим раздвоением сознания – или я уж не знаю, как это называть, – необходимо кончать самым решительным образом, и как можно скорее. Здесь кроется опасность новой профанации сталинизма, и если она произойдёт, то кроме нас самих, никто уже не будет в этом виноват. Этого мы ни в коем случае не должны допустить.
Короткая ссылка на этот материал: http://cccp-kpss.su/412
Этот материал на cccp-kpss.narod.ru
