Марксистская диалектика как теоретическое обобщение и систематизация «метода исторического творчества» рабочего класса.
Тезисы 1-13

Кандидат философских наук
Т.Хабарова.

Академику-секретарю
Отделения философии и права АН СССР
акад. А.Г.Егорову

Сегодня, – по существу, – является общеизвестным и общепризнанным фактом та далеко не удовлетворительная обстановка, которая сложилась на главном направлении современных марксистских теоретико-философских и социально-философских исследований: в области развёртывания материалистической диалектики как целостной, первоисходной методолого-мировоззренческой концепции марксизма. Слабая (точнее говоря, никакая) практическая эффективность основной массы проводимых здесь разработок, их явно неконцептуальный теоретический уровень, идейная – а также и литературная, что в данном случае немаловажно, – скудость и серость, отсутствие в них подлинно-философской, общемировоззренческой увлекательности и «широты дыхания», – всё это не однажды подвергалось критике в нашей научной и партийной печати, на совещаниях разного характера и ранга, причём неизменно подчёркивалось, что застой на «диалектическом фронте» самым драматическим образом тормозит общее развитие марксистско-ленинской системы взглядов у нас в стране. ^[1] Сдвигов в позитивную сторону, тем не менее, на вышеупомянутом ответственейшем участке нашего идейно-теоретического развития упорно не наблюдается; положение дел, – согласно излюбленному нынче прозрачному иносказанию, – «улучшается медленно».

В последнее время очередная безрезультатная попытка продискутировать некоторые проблемы, относящиеся к нашим «диалектическим» злоключениям, была предпринята журналом «Вопросы философии»;^[2] пустопорожний итог названных «споров», – как и множества предшествовавших, – объясняется, по моему твёрдому убеждению, тем, что на страницы наших философских изданий (а отсюда и вообще к сколько-нибудь представительной философской аудитории) слишком долго, непозволительно долго не находит дороги классово-объективный марксистский диагноз образовавшегося положения вещей, выправление же ситуации упрямо мыслят себе так, якобы её можно существенно изменить к лучшему, не затрагивая порочных «предпосылок», послуживших причиной её возникновения и дальнейшего болезненного усугубления.

Между тем, отталкиваться здесь надо как раз от выводов объективно-партийного анализа и самокритичной, гласной констатации вышепоименованных причин, вызвавших долголетнее ненормальное, гнилостное течение событий; «бегать» от этой конкретно-исторической необходимости в развитии нашего общего идеолого-философского учения бесполезно, а всякий, кто такой «беготнёй» сегодня занимается, должен отдавать себе отчёт, что он попросту сознательно препятствует устранению наслоившейся «идеологической» гнили и что подобная политически-обскурантистская «позиция» не может в будущем не оказаться сопряжена с совершенно определёнными оценками и с надлежащей ответственностью.

В связи с упоминавшимися выше «дискуссионными» поползновениями «Вопросов философии» мной была послана туда, – в августе 1978г., – статья «Материалистическая диалектика и позитивистская схоластика», а затем датированное декабрём 1979г. теоретическое письмо, которое может рассматриваться как приложение к статье и со всех точек зрения образует с нею вместе одну законченную работу. Моим убеждением является, – да и любому думающему, непредвзято настроенному человеку это с первых же нескольких страниц должно быть очевидно, – что указанный теоретический материал (общим объёмом около семи печатных листов) мог бы составить основу значительно более конструктивного и политически-оздоровляющего обсуждения проблем, поистине парализовавших ныне марксистскую науку в СССР, – мог бы составить основу более конструктивного обсуждения, нежели то переливание из пустого в порожнее, которым у нас на сём этапе фатально завершаются все и всяческие благие намерения (и образец которого «Вопросы философии» лишний раз продемонстрировали).

С целью способствовать тому, чтобы такое обсуждение сделалось возможно, – обсуждение вот именно плодотворное и политически-оздоровляющее, в котором остро нуждается не только философия сама по себе, но и вся система наших общественных наук, нашей идеологии как таковая, – с этой целью я направляю вышеохарактеризованные материалы Вам и выдвигаю следующее конкретное предложение:

посмотреть, наконец, классовой объективно-исторической истине в глаза и мобилизовать научные силы против главного извращения, заключающегося в том, что от «официального» решения важнейших задач, связанных с развитием общефилософской платформы марксизма, многие годы практически отстранено как раз марксистское понимание и освещение соответствующей проблематики;

честно довести до сведения научной общественности факт существования концепции – не отрывочных, разрозненных выражений несогласия, но именно концепции, – критически преодолевающей нынешние застойные «трактовки» основных диалектико-философских вопросов, хорошо «заземлённой», позволяющей объяснить и распутать накопившиеся противоречия, – словом, намечающей вполне реальный выход из создавшегося тупика.

Суммирую ниже, в виде по возможности кратких тезисов, выдвигаемый и отстаиваемый мною подход (оговорив, однако, что тезисы эти никоим образом не заменяют и не отменяют знакомства непосредственно с текстом самой работы).

 

1. Марксизм – по преимуществу и в первую голову – есть теория освободительного движения пролетариата (В.И.Ленин), общемировоззренческая и политико-философская программа партии рабочего класса,^[3] и если диалектика – это методологическая сердцевина марксистско-ленинской философии, то адекватное, строго научное и политически-выдержанное изложение диалектико-материалистического метода не может являть собою что-либо иное, кроме как философскую концептуализацию объективных общественно-исторических закономерностей пролетарского освободительного, миропреобразующего действования.

   Марксизм учит, что суверенным творцом (субъектом) истории являются народные массы, а наивысшим, обобщающим «методом исторического творчества народа» (В.И.Ленин) выступает социальная революция; поэтому марксистская диалектика, как метод новаторски-творческого переустройства действительности наиболее могущественным и зрелым всемирноисторическим субъектом (пролетариатом), и есть, собственно, логика пролетарской (коммунистической) революции, логика «революционного превращения капиталистического общества в коммунистическое».^[4]

   Марксистско-ленинская диалектика как логика коммунистической революции, объективная логика построения коммунизма, – вот, стало быть, содержание нашего первого тезиса.
    

2. Между классовостью и «научностью» (объективностью, если угодно) при систематизированной подаче диалектического метода ни малейших неувязок нет; наоборот, представить диалектико-материалистическую методологию как «теоретическое выражение позиции пролетариата» в его всемирноисторической борьбе^[5] – это именно и значит добиться предельно-возможной, максимально возможной здесь научности и работоспособности диалектики в качестве общей теории развития.

   Суть проблемы тут в том, что марксистская философия рассматривает процессы становления новых общественно-экономических формаций (революционные процессы, в широком смысле слова) как процессы естественноисторические; причём, исторически-позднейшие среди них являются и наиболее высокоразвитыми: они «снимают», объективно подытоживают и упорядочивают достижения более ранних версий, оказываясь, таким образом, по отношению к этим своим «предшественникам» процессами конкретно-всеобщими, фактически наличествующими структурными «обобщениями». Вполне очевидно, однако, что опереться при исследовании на такие реалии, в которых очищены от историко-эмпирических случайностей, объективно «обобщены» существеннейшие закономерности предыдущего развития, – это и означает приближаться, насколько возможно, к объективной истине указанных закономерностей, но никак не отдаляться от неё.
    

3. Следует дать решительнейший отпор назойливо возобновляемым у нас попыткам «гносеологизировать» диалектическое учение, в духе хорошо известных «традиций» западного философского ревизионизма: попыткам совершенно оторвать диалектику от стихии современной социально-классовой борьбы, от стратегических целей и запросов коммунистического строительства, и изображать её не как философски осмысленный метод революционного общественно-практического творчества масс трудящихся, но единственно лишь в качестве… сводки методологических приёмов, господствующих в сегодняшнем эмпирическом естествознании.

   Слепому, – наверное, – только и будет тут «неясно», что вся эта настырная «гносеологизация» – не более чем возродившееся в современных условиях (в том виде, в каком его исключительно и удалось бы возродить) извечное оппортунистически-ренегатское стремление вытравить «решающее в марксизме», по выражению В.И.Ленина, – его революционно-одухотворяющее, диалектическое начало, принизить диалектику до одной из бесчисленных «методологических» теорий, подвизающихся нынче в науке, разрушить жизненно-важное её «замыкание» на общественную практику и лишить тем самим рабочий класс его могущественнейшего идейно-концептуального оружия.
    

4. Следует также категорически отвергнуть уверения, будто «перебазирование» диалектико-философских построений с материала классовой борьбы пролетариата и его миропреобразовательной активности на материал «современного естествознания» делает диалектику «более научной».

   Абстрактных, исторически-неопосредованных «наук», выводы которых годились бы на все времена и на любые случаи жизни, в природе вещей от века не существовало и по сию пору не существует; научная истина, хотя бы и самая «точная», – как превосходно известно, – всегда конкретна. С этой вреднейшей мифологией – относительно якобы «универсального», исторически-«безразмерного» характера современных нам естествоведческих дисциплин – необходимо в корне покончить; всякая наука, прежде всего, при своём возникновении есть форма общественного сознания, и в качестве таковой она неизбежно наполнена, пронизана конкретно-историческим, классовым мировоззренческим смыслом, который может лишь в большей или меньшей степени себя обнаруживать, но «отсутствие» которого в каком бы то ни было здравом произведении человеческого разума – попросту чепуха, к тому же играющая самую деструктивную идейно-политическую роль.

   В своих наиболее глубоких методолого-философских, мировоззренческих истоках весь комплекс фундаментальных (а отсюда и прикладных) естествоиспытательских понятийных конструкций, которым мы сегодня фактически оперируем, восходит к эпохе Бэкона – Ньютона; именно тогда откристаллизовалась, в основном, и была торжественно преподана естествоиспытательству методология статично-механицистского эмпиризма, и поныне безраздельно в нём царящая; появился математический аппарат (инфинитезимальное исчисление), на котором и поныне безраздельно зиждется технико-практическое могущество естественных наук; зародились и начали интенсивно развиваться характерные и поныне для «точной» науки формы организации научной и инженерно-технической деятельности, способы наращивания и распространения научных знаний.

   Сегодняшний комплекс наук о природе, – короче говоря, – есть конкретно-историческое явление, никакой не «постоянный по времени»,^[6] но исторически возникший и исторически-преходящий продукт человеческой цивилизованности; причём на вопрос, какая же цивилизация, какая общественно-экономическая эра дала жизнь этому явлению, надо без обиняков ответить: эпоха господства буржуазии, буржуазный способ мироприсвоения, и именно ему «бэконианское» естествознание внутренне, органически – конститутивно, если можно так выразиться, – «принадлежит телом и душой».

   Следовательно, и конститутивно-мировоззренческие начала, которые лишь и могут быть, при всех стараниях, извлечены из «бэконианства», – это не более нежели те самые принципы, на которых вообще всегда основывалось и основывается буржуазное постижение действительности; перевод же марксистских диалектико-философских изысканий на вышеописанные «универсальные» (так называемые) рельсы не только не был бы никаким «онаучиванием» диалектики, но означал бы, – что ясно само собой, – вульгарнейшую подмену пролетарски-партийной позиции при развёртывании коммунистического учения позицией чисто буржуазной, т.е. равнялся бы, по существу, полной утрате идеологии марксизма-ленинизма в качестве теоретико-философского раскрытия всемирноисторической миссии рабочего класса.
    

5. Социальные формации, – даже антагонистичные между собою, – не отсечены, как известно, одна от другой абстрактно-жёсткими гранями, а переплетаются и взаимодействуют; при этом определённые элементы, «технологические узлы» формации-предшественника иногда довольно долгое время обслуживают более развитый, победивший общественно-экономический уклад, покуда тот не реализует на данном направлении своих собственных, присущих ему возможностей.

   Мы, – например, – отнюдь не нашли ещё работоспособной структурной замены представительному демократизму или товарно-денежным отношениям, и хотя всем понятно, что коммунистическому строю рыночные отношения фундаментально чужды, а коммунистическое самоуправление – это явно непредставительная демократическая система, тем не менее с существованием и политического представительства, и рынка пока приходится мириться.

   Странно, – но некоторым кажется невероятным и не поддающимся никакому уразумению, что точно та же ситуация имеет место и в связи с механицистски-статическим «бэконианским» природоведением: что точно так же, как на законах рыночно-конкурентного равновесия – при всей их неоспоримой значимости в экономической истории человечества! – не может функционировать экономика коммунизма, в точности наподобие этого и на принципах «бэконианства» не может быть построен подлинно коммунистический (безмашинный) технико-производственный аппарат и вообще налажен надлежащий «деловой контакт» между человеком и окружающим его миром.

   Между тем, положение вещей именно таково, и подобно тому, как нам только ещё предстоит создать экономические структуры, которые навсегда диалектически «поглотили» бы, растворили в себе рынок, абстрактный труд, рыночно-эквивалентный хозяйственный обмен и пр., в точности так же предстоит нам и создание нового естествоиспытательского и инженерного взгляда на мир; этот новый взгляд (повторим лишний раз) должен конститутивно, а не только на словах, отвечать революционно-диалектическому духу коммунистической мысли и коммунистического общественного действия. В природе главенствуют факторы, которые производят не просто количественные «уменьшения и увеличения» уже «готовых», качественно наперёд заданных движений (как полагал Ньютон, а вслед за ним – вся «пост-аристотелианская» наука, вплоть до наших дней); главенствующие силы природы – это силы внутренних диалектических противоречий «в самой сущности предметов»,^[6] производящие качественное изменение, изменение форм движения материи как таковых, и новый стиль мышления в естествознании, о котором мы говорим, должен будет это понять, «прочувствовать», выразить на адекватном, инженерно-употребимом математическом языке.
    

6. Суммируя вышеизложенное, – вошедшая нынче в ненужную «моду» фетишизация общего учения о природе в его фактически-данных очертаниях (в форме, хотя бы, приписывания естествознанию некоего «надклассового», исторически «универсального» статуса) – это, по сути, типичнейшая и далеко не самая безвредная разновидность современного правого ренегатства в мировом рабочем и коммунистическом движении; разновидность, которая по своей объективной нацеленности и политическим «конечным результатам» ничем не уступает тому же «рыночному социализму» (фетишизация рыночных зависимостей) или мелкобуржуазной путанице насчет «светского, беспартийного и неидеологического» «социализма с человеческим лицом» (фетишизация «представительных», скрыто-элитарных моментов в жизнедеятельности социалистического государства).
    

7. Марксистский теоретико-философский анализ тех псевдо-«универсальных» и «абсолютно объективных» методологических рекомендаций, с которыми в последние десятилетия выступило современное «точное» естествоведение, может легко продемонстрировать, – убедительнейшим образом подтверждая сказанное выше, – что «абсолютного» в названных методологических построениях ничего не содержится и что они (как и надо было ожидать) являют собою попросту очередную словесную перелицовку прекрасно известных, традиционных догматов буржуазного мировосприятия, издавна лежащих в фундаменте «бэконианства».

   С немалым криком пропагандируются, – например, – и претендуют на роль некоей «новой» методолого-мировоззренческой доктрины такие вещи, как «системный подход», «кибернетический подход» и пр.; но ведь только слепой или – не будь сказано в официальном письме – олух совершенный в философии может «не видеть», что тот же «системный подход» – это едва ли не дословно воспроизведённая богдановско-бухаринская «теория равновесия», в своё время служившая идейным знаменем злейших врагов ленинизма и социалистического строительства в Советском Союзе.^[8]

   В нашу эпоху определяющая черта мироощущения буржуазии – это стремление сохранить, любой ценой, социально-экономический и политический статус кво, не допустить качественных, революционных трансформаций в капиталистических базисных отношениях, отыскать такие пути социальных улучшений, которые позволяли бы обществу внешне «прогрессировать», оставаясь в границах одного и того же исторического «качества», не меняя своих сущностных характеристик.

   Соответственно, – буржуазия горячо заинтересована в таких «логико-методологических» концепциях, которые доказывали бы, что статическое равновесие (гомеостаз) с его закономерностями есть высшая истина «абсолютной науки» и божественного откровения, что качественных сдвигов вообще и на свете-то белом не бывает, качественный скачок – это-де неправильно понятое количественное приращение, что сущностная противоречивость, «противоречие в самой сущности вещей» – выдумка «гегельянцев», на деле же всё решает внешнее соотношение между явлением и окружающей средой и т.д.; но невозможно, опять-таки, не усмотреть, что как раз «концепциями» подобного толка, – на которых раньше специализировалась доктрина «равновесия», – и снабжают нас ныне в изобилии «кибернетические» и «системные» подходы.

   В применении к социалистическому обществу засилье «равновесных» трактовок означает, фактически,

   • фетишизацию наличного состояния социализма,

   • выпячивание, приукрашивание и идейно-политическое «культивирование» тех моментов, которые роднят социализм с прошлым, а не с будущим,

   • отрицание необходимости и неизбежности качественных, сущностно-структурных преобразований на рубеже между первой и второй фазами коммунистического способа производства, – отрицание, собственно говоря, того, что социализм является развивающимся, динамичным общественным строем, черпающим творческий импульс из имманентных ему противоречий.

   Мы поставлены здесь, – на поверку, – перед неплохо проработанной «программой»… предотвращения перехода ко второй фазе коммунистической формации. В точности так же, как богданово-бухаринщина кончала проповедью «уравновешивания» с классовым врагом, призывами к «мирному врастанию капитализма в социализм», – так и сегодняшние «гомеостатические» веяния в методологии общественных наук,

   • полностью отсекая, по существу, единственно-жизненную перспективу развития нашего уклада в динамике, в качественном аспекте,

   • смещая упор на полюбовные «поиски равновесия» с капиталистическим окружением и с агрессивно-застойными явлениями и элементами внутри страны,

   в совокупности своей ни отдалённейшего отношения не имеют ни к какому «строительству коммунизма», но образуют просто одну из ветвей теории конвергенции (современного варианта «врастания»), – лишь разрабатываемую, сколь это ни позорно, на «социалистическом» фланге.
    

8. Сказанное не должно, бесспорно, истолковываться в духе некоего тотального «отвержения» полезности кибернетики, «теории систем» и им подобных конкретно-научных дисциплин (при зарождении которых, кстати, огромную – и несправедливо замалчиваемую – роль сыграли наши отечественные философы-механицисты начала текущего столетия).

   В науках этих исследуется обширный и важный «срез» отношений объективной действительности – отношения равновесия в статике, равновесия системы в рамках фиксированной качественно-структурной ступени, между двумя качественными скачками, из которых один «вывел» систему на рассматриваемую ступень развития, а другой «уведёт» её к новой качественной определённости.

   Статическое, репродуктивное равновесие – фундаментальнейшее отношение систем, которые или вообще не развиваются в собственном смысле слова (как это имеет место с машинами), или развиваются стихийно, т.е. переход от одного этапа развития к другому выглядит у них «потусторонним» катаклизмом. Систем вышеописанного типа в природе, технике и даже в общественной жизни весьма много, поэтому перед науками о гомеостазе открыта пространная и плодотворная сфера деятельности, где они призваны принести человечеству неоценимую пользу, овладевая закономерностями репродуктивных процессов и «перепоручая» такие процессы техническим устройствам, – чтобы человек неуклонно избавлялся от изнурительного (а порой и вопиюще нерационального) непосредственного трудового участия во всевозможной социопроизводственной рутине и «репродукции».

   Со всей очевидностью, – однако, – здесь необходимо соблюдать существеннейшее методолого-мировоззренческое условие, –

   • не допускать абсолютизации статично-репродуктивных схем,

   • твёрдо помнить, что развитие – универсальный и универсально-творческий, порождающий качественную новизну процесс – включает в себя гомеостаз как подчиненный момент, но никоим образом не наоборот,

   • и в особенности не пытаться фантазировать насчёт якобы «определяющего» значения статически-репродуктивных, чисто воспроизводственных закономерностей в области объяснения общественных явлений.

   В противном случае у нас выйдет никакое не «подспорье» коммунистическому строительству со стороны «точных научных методов», но всего лишь давнишнее, едко высмеянное и отброшенное ещё В.И.Лениным позитивистски-буржуазное вульгаризаторство в общественном познании, когда классовый (а тем самым и подлинно-объективный) смысл совершающихся в обществе событий стремятся замазать и извратить, манипулируя почерпнутыми из «точных» наук биологическими, термодинамическими, «энергетическими» и прочими ярлыками (к которым теперь вполне можно добавить и ярлыки «системно-кибернетические»).

   Следует подчеркнуть, – и подчеркнуть, не пугаясь назревшей резкости, – нашим «философам» от кибернетики (а равно и тем, кто координирует, так сказать, их деятельность по организационно-партийной линии) не мешало бы разглядеть, наконец, что вульгаризаторскими потугами возвести кибернетику в ранг «всеобъемлющей теории управления» они, по существу, давно уже добились противоположного – превратили свою науку (в общем-то неплохую и могущую быть весьма полезной) в некий застойный очаг, в форменный тормоз прогрессивного развития хозяйственно-управленческих, плановых, политико-правовых структур нашего общественного строя.
    

9. С четвёртого по восьмой тезис мы разобрали, таким образом, распространившуюся тенденцию характеризовать материалистическую диалектику как «обобщённую методологию современных естественных наук», – полностью замалчивая и заминая коренной вопрос о том, что её объективное всемирноисторическое призвание заключается прежде всего в теоретически упорядоченном представлении метода революционно-созидательного творчества рабочего класса.

   В подробностях, – едва ли не излишних, – нами было прослежено, далее, что указанное смещение «центра тяжести» отнюдь не делает нашу общую методолого-философскую доктрину рафинированно «научной» («надклассовой»): оно попросту пытается подменить в ней пролетарски-классовое содержание и направленность содержанием буржуазным.

   Секрет тут сугубо тривиален и состоит всего-навсего в том, что «современное естествознание» изображают неким внеисторическим явлением, зародившимся в безвоздушном пространстве, – тогда как в действительности оно генетически накрепко «привязано» к буржуазной общественно-экономической формации, искони смотрело и смотрит на мир «глазами буржуазии» и никакими иными, более возвышенными точками зрения никого снабдить неспособно.

   Соответственно, – не приходится удивляться что «системно-кибернетические» взгляды, появившиеся как непосредственный результат «естественнонаучной» переориентации в общеметодологических исследованиях, при минимально внимательном анализе обнаруживают себя вовсе не каким-то самодовлеющим, классово-«инвариантным» методом познания и действования, но всего только откровеннейшей парафразой «теории равновесия» – этой наиболее разработанной и наиболее «авторитетной» в своё время методологии правого оппортунизма. Составляя некую трагикомическую «параллель» марксистской диалектике как логике духовно-практического воссоздания коммунистического строя, «системный подход», – если его приспосабливать к вопросам нашего общественного развития, – выливается в прямую «логику»… недопущения каких-либо подлинно-динамических, качественных перемен в базисных отношениях социализма, т.е. в «логику» торможения и срыва подлинно-коммунистических социальных преобразований.

   В данной связи всецело неприемлемы заверения, – сделавшиеся с некоторых пор своеобразно-«ритуальными», – якобы системный подход в его сегодняшнем облике (иначе говоря, демонстративная и последовательно проводимая фетишизация гомеостаза) «основывается на диалектическом материализме», «конкретизирует и углубляет диалектико-материалистическое учение» и т.п.; обществоведческая, – естественно, и «чисто» –философская, – апологетика гомеостазиса «конкретизирует и углубляет» разве лишь теорию равновесия, но уж никак не марксистский материализм.^[9]

   Между гомеостатическими теориями и диалектикой как общей концепцией уравновешивания в динамике, учением о продуктивно-динамической устойчивости процесса, несомненно, может (и должно) быть найдено удовлетворительное соотношение; но, судя по всему, всесторонне показать гомеостаз как момент развития – задача некоей (пока ещё не сформировавшейся) отрасли самой диалектики, и это явно «совсем другая опера», нежели «системное» понимание в том его виде, в каком оно существует сегодня.
    

10. Следующим шагом нам надо очертить контуры положительного, содержательно-конструктивного решения проблемы, – как развернуть, систематизировать арсенал диалектикологических категорий и понятий, чтобы действительно получилась у нас, хотя бы в принципе, искомая «алгебра революции».

    В первую очередь, диалектическая логика есть логика развития – всеохватывающего процесса порождения качественной новизны, процесса, посредством которого реализуется неустранимо-закономерная смена форм материального движения, претерпевает превращения сама «сущность вещей» – фундамент и структура их объективного бытия.

    Сущность качественно трансформируется таким образом, что раздваивается внутри себя на диалектические противоположности – на старое и новое, на тенденцию, обращённую к будущему, и тенденцию, предохраняющую прошлое от неоправданного и слишком поспешного разрушения. Между новым и старым завязывается борьба (но одновременно и глубинное творческое взаимодействие!), в результате чего развивающаяся целостность переходит на более высокий («новый») качественный уровень, который особыми, специфическими путями удерживает, включает в себя, ассимилирует позитивные моменты предшествовавшего этапа. Ассимиляция «новым» естественноисторическим качеством позитивных моментов старого обозначается в диалектике хорошо известным термином «снятие» (или «отрицание отрицания»).

    Маркс, как гений политико-философской и экономико-философской мысли прогрессивного человечества, обессмертил себя открытием именно сущности – созидательной основы и структуры – социального общежития людей, установив, что такой структурой и основой является экономический базис общества, целокупность общественных производственных отношений. Маркс пришёл и к дальнейшему, кардинальному философско-практическому выводу, – который сделал его идеологом революционного пролетариата, – к учению об объективно-закономерной подвижности, сменяемости сущностных (базисно-экономических) отношений в истории человеческих цивилизаций. «Исследование производственных отношений данного, исторически определённого, общества в их возникновении, развитии и упадке – таково содержание экономического учения Маркса».^[10]

    Слияние марксизма с диалектикой – общей логико-философской теорией сущностной изменчивости, теорией, которая долго и трудно вызревала в наиболее дерзновенных, революционизирующих исканиях человеческого интеллекта, – было тем самым органически предрешено.
     

11. Структурное (или сущностное) противоречие отличается чрезвычайно сложной механикой конкретного своего «срабатывания», и этот важнейший вопрос, – от которого с очевидностью зависит успех или неуспех всякого применения диалектической методологии, – марксистско-ленинская наука рассмотрела, прежде всего, на социально-экономическом материале.

    Марксистская политэкономия широко и плодотворно использовала представление о развивающейся общественно-исторической (общественно-экономической) целостности как о способе производства, который характеризуется определённым строением экономического базиса, или производственных отношений. Среди производственных (базисных) отношений центральная, системообразующая роль принадлежит форме собственности на средства производства, – или, что то же самое, форме соединения со средствами производства фактического производителя – трудящегося.

    Сущностное раздвоение общественно-экономического базиса внутри себя на исторически-«консервативную» сторону и сторону революционизирующую в марксизме передано через конструкцию диалектического противоречия «производственные отношения – производительные силы»; необходимо всячески подчеркнуть, что хотя традиционное словоупотребление как бы противополагает производительным силам базисные отношения в целом, на деле здесь имеется в виду исключительно противостояние двух разных направлений развития внутри самой базисной структуры. С помощью понятия «производительные силы» здесь попросту охарактеризован «наиболее подвижный и революционный элемент производства» (И.В.Сталин); этим «наиболее подвижным и революционным элементом» выступает, в конечном итоге, главный элемент производительных сил – класс-производитель, или массы трудящихся. Следует напомнить также, что марксизм издавна трактует базис как общественную форму существования и развития производительных сил; производственные отношения воплощают собою именно исторически-достигнутую «оформленность» общего материально-экономического процесса, его качественную определённость и стабильность, людские же массы служат воплощением внутренне-побуждающего, «самодвижущего» начала.

    Между базисом и производительными силами на какой-то период складывается соответствие; это означает, что производящий класс приемлет наличествующую форму соединения со средствами производства, – которая является, на поверку, доступной ему в данных исторических условиях формой реализации его продуктивно-творческих возможностей и способностей. С течением времени производственные отношения устаревают, начинают «дивергировать» с производительными силами, тормозить их рост и качественное совершенствование, и это значит только одно: класс – фактический производитель национального богатства более не находит приемлемой господствующую в обществе форму собственности, сложившиеся условия реализации своих трудовых, а отсюда и всех прочих общественных потенций.

    «На основе конфликта между новыми производительными силами и старыми производственными отношениями, на основе новых экономических потребностей общества возникают новые общественные идеи, новые идеи организуют и мобилизуют массы, массы сплачиваются в новую политическую армию, создают новую революционную власть и используют её для того, чтобы упразднить силой старые порядки в области производственных отношений и утвердить новые порядки».^[11]
     

12. В первоисходных, отправных своих устоях человеческое общество – это не более как люди, связанные между собою «отношениями по производству»,^[12] – т.е. отношениями, которые касаются фундаментальнейшей, определяющей способности человека производить, создавать новое, осмысленно и законосообразно трансформировать окружающую его действительность, формируя вместе с нею и самого себя.

    Социопроизводственные отношения не могут меняться по собственной, так сказать, воле: лишь сами люди в состоянии их изменить; вот та простейшая, всякому понятная и абсолютно неопровержимая истина, которая образует подоплёку марксистского учения о «двух сторонах» основного общественно-исторического (общественно-экономического) противоречия. Вряд ли требует специальных пояснений и другое, – что в обществе, покуда оно существует, неизбежно и непрестанно будут происходить изменения, будут развиваться и люди, и отношения, которые их связывают, а постольку сферу действия противоречия «базис – производительные силы» нельзя считать ограниченной какими-либо конкретно-историческими рамками. Служить двигателем общественно-исторического прогресса основное противоречие будет всегда, – пока не прекратится история рода человеческого, – но этим не исключаются, а наоборот, предполагаются мощные прогрессивные перестройки в механизмах собственной его «работы», в схемах его протекания и внешнего обнаружения.

    Мы привычно подразделяем всемирноисторический процесс на эпоху, когда господствовал (а на значительной части планеты и по сей день господствует) антагонистический тип общественного прогрессирования, и эпоху прогрессирования неантагонистического; нетрудно заметить, что размежевание тут проходит по линии: срабатывает ли основное социодиалектическое противоречие стихийно, бесконтрольно, – или акт этот поддаётся, со стороны политического сообщества, какой-то разумной регулировке.

    Антагонистический социально-экономический организм характерен тем, что в нём смена базисных (сущностно-структурных) уровней развития – или смена форм собственности, они же формы присвоения средств производства, – совершается в острейшей классовой борьбе, принудительно, путём революционного переворота или иного неуправляемого потрясения и обществом как целым практически не регулируется. (Массы здесь «силой упраздняют старые и утверждают новые порядки в области производственных отношений».)

    Строй же, полностью свободный от общественно-экономических антагонизмов, должен исторически обрести вот этот исключительной важности структурный «навык»: подъём от одного уровня базисного развития к другому, от одной качественно-исторической определённости к определённости более высокой, от данной формы реализации производительной инициативы трудящихся к форме более рациональной и гуманной, – переходы эти должны у него осуществляться, в общеполитическом смысле, бесконфликтно – должны быть предметом не революционного взрыва, а регулярным, заранее предвидимым и проектируемым компонентом системы планомерности, действующей в государстве.
     

13. Содержание тринадцатого нашего тезиса – характер общественно-экономической и общественно-политической планомерности в антагонистических (статических) и неантагонистических (динамических) социальных устройствах; планомерность неантагонистическую будем пока суммарно называть – по её классовой принадлежности – «пролетарской».

    Можем всесторонне убедиться, – на основании вышесказанного, – что подлинно-динамическая, (подлинно-неантагонистическая, «пролетарская») общественная планомерность возникает, лишь когда социальный организм научается планировать базисные (сущностно-структурные) сдвиги в своём развитии: научается менять в плановом порядке «форму собственности на средства производства», или форму реализации творчески-трудовой активности класса-производителя.

    Можем убедиться также и в том, что мы от вышеочерченного надлежащего нам состояния встревоживающе далеки и вообще во всей нашей планово-экономической философии находимся на очевидно неверном пути, который подталкивает куда угодно, но во всяком случае не ко второй фазе коммунизма:

    • у нас совершенно не разрабатывается, не «прививается» жизненно-важное при нашей системе понимание, что сердцевиной, «несущей конструкцией» антиэксплуататорского, подлинно-демократического и по-настоящему бескризисного планирования является овладение законами качественных перемен в формах собственности на средства производства;

    • мало того, проповедуются нелепейшие и политически-обскурантистские «теории», якобы форма собственности (состав производственных отношений) в стране «объективно неспособна устареть» и в принципе теперь уже не изменится до скончания веков.^[13]

    Между тем, если в только что обрисованном комплексе государственно-значимых вопросов (каковые приобрели ныне поистине всепоглощающую злободневность) занять продуманную, единственно реалистическую марксистско-ленинскую позицию, обнаружатся – или выплывут из ничем не оправданного «забвения» – следующие кардинальнейшие вещи:

    • социалистическая экономика существенно циклична;

    • её системообразующим функциональным циклом является цикл, который мы назвали бы базисным, – период срабатывания диалектического противоречия «уровень развития производительных сил – структурная высота производственных отношений»;

    • смена базисных циклов представляет собой тот самый объективно-исторический процесс, который лежит в фундаменте всего прочего общественного функционирования, начиная с экономического, и освоение закономерностей которого, постольку, должно служить основой разумного («научного», если угодно) управления поступательным движением социалистического – шире говоря, пролетарского – общественного организма;

    • базисный цикл есть, по существу, «жизненный цикл» определённой формы собственности на средства производства, – период, на протяжении которого форма собственности выявляет свои стимулирующие, социально-организационные и технико-организационные возможности в деле «мобилизации» общественных производительных сил и затем постепенно склоняется «от роли главного двигателя производительных сил к роли их тормоза».^[14]

    Сигналом, который предупреждает о близящемся завершении данного, текущего базисного цикла, – иными словами, о том, что практикуемый в обществе тип присвоения средств производства устарел и больше не оказывает на производительные силы требуемого стимулирующего воздействия, – таким сигналом является:

    • замедление темпов экономического роста;

    • лавинообразное умножение застойных ситуаций в народном хозяйстве, когда различные его участки начинают один за другим неудержимо «превращаться в проблему»;

    • быстро расползающееся элитаристское (технобюрократическое) загнивание и фактическое «омертвение», – до полной неработоспособности, – новых и новых отсеков управленческой структуры;

    • прискорбно-«стабильное» падение научной и инженерно-технической активности;

    • распространение среди самых широких слоёв населения настроений апатии, бездуховности, идейно-политической отчуждённости, циничного «вещизма», – что не может, понятно, не снижать (причём до катастрофической степени) общего творчески-трудового «тонуса» во всём социопроизводственном целом.

    Складывающаяся в такие моменты народнохозяйственная и граждански-политическая «диспозиция» подразумевает, что наличную форму распоряжения средствами производства необходимо радикально усовершенствовать (обобщённо – демократизировать, качественно расширить и углубить действительную, фактическую «причастность» трудящихся к управлению производительным аппаратом страны). Структурная реорганизация формы собственности, – коль скоро она осуществляется граждански-осмысленными путями, в условиях вдумчивого и беспрепятственного волеизъявления масс, как процесс, мощно и разветвлённо демократизирующий всю общественную жизнь, – реорганизация формы собственности знаменует собою «мирное», своевременное (а отсюда социально-«бесконфликтное») окончание пройденной базисной стадии и вступление общества в новую, качественно-высшую полосу развития, где под «покровительством» обновлённых базисных отношений производительные силы получат простор для очередного крупного шага вперёд.

Москва, апрель 1980г.

Читать продолжение

---

^[1] «Развитие философской науки, – к примеру, говорилось недавно в редакционной статье “Коммуниста”, – всё ещё не отвечает возросшим требованиям общественной практики и научного познания».

«Главным недостатком философских исследований, продолжает оставаться медленное решение завещанной Лениным задачи разработки теории диалектики как целостной системы знаний». (О состоянии и направлениях философских исследований. «Коммунист», 1979, №15, стр.71.)

^[2] См. обзор А.П.Капустина «Споры о путях изложения диалектики» в 6-м номере журнала за 1979 год.

^[3] См.:

«Диалектический материализм есть мировоззрение марксистско-ленинской партии». (И.Сталин. Вопросы ленинизма. Госполитиздат, 1953, стр.574.)

^[4] См. К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т.19, стр.27.

^[5] См. К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т.4, стр.282.

^[6] См., хотя бы, «Вопросы философии», 1979, №1, стр.71.

^[7] См. В.И.Ленин. ПСС, т. 29, стр.227.

^[8] Существует, правда, и третья категория «ничего такого не замечающих» – это, помимо слепцов и олухов, ещё сознательные политические вредители; но что «не замечать» явно предосудительного политико-мировоззренческого характера «методологических» нововведений, заполонивших «с естественнонаучного конца» нашу философскую литературу, способен лишь тот, кто безоговорочно принадлежит к одному из трёх вышепоименованных разрядов, – в этом ни малейших сомнений быть не должно.

^[9] «…с точки зрения Маркса, Энгельса и Ленина, – писали, слава богу, ещё в 1930 году, – изучение предмета есть не изучение условий равновесия предмета, а изучение закона его движения, по отношению к которому равновесие есть лишь момент в нём.

Поэтому для Маркса задачей политической экономии в отношении капиталистического общества является изучение его производственных отношений “в их возникновении, развитии и гибели”».

«…диалектика и теория равновесия противостоят друг другу не как дополнение друг к другу, а как враги. Или равновесие есть момент движения, – и это диалектика. Или движение есть момент в чередовании состояний равновесия, – и это теория равновесия». (Н.Карев. К вопросу о теоретических корнях правого уклона. «Большевик», 1930, №2, стр.35–36.)

^[10] В.И.Ленин. ПСС, т. 26, стр.60. Курсив мой. – Т.Х.

^[11] И.Сталин. Вопросы ленинизма. Госполитиздат, 1953, стр.600–601.

^[12] См. В.И.Ленин. ПСС, т. 2, стр.195–196.

^[13] См. напр., История марксистской диалектики. Ленинский этап. «Мысль», М., 1973, стр.310–311.

Ср. Л.В.Николаева. Объективные и субъективные факторы социального прогресса и свободы. Изд-во Московского ун-та, 1974, стр.211 (курсив мой. – Т.Х.):

«Основное преимущество социалистических производственных отношений состоит в том, что они является адекватной формой общественных по характеру производительных сил, которая объективно не может превратиться в консервативную. Особый вид соответствия этих двух сторон социалистического производства исключает возникновение несовместимости между ними, которая потребовала бы революционной перестройки типа собственности».

^[14] «Это своеобразие развития производственных отношений от роли тормоза производительных сил к роли главного их двигателя вперёд и от роли главного двигателя к роли тормоза производительных сил, – составляет один из главных элементов марксистской материалистической диалектики». (И.Сталин, Экономические проблемы социализма в СССР. Госполитиздат, 1952, стр.62.)

---

Короткая ссылка на этот материал: http://cccp-kpss.su/91
Этот материал на cccp-kpss.narod.ru