Кандидат философских наук
Т.Хабарова
В 1979г. я обратилась в Госплан СССР с теоретическим материалом Способы «очистки» действующих планово-оценочных показателей: краткий базисный анализ, а также с развёрнутым теоретическим письмом на имя тогдашнего начальника отдела по внедрению новых методов планирования и экономического стимулирования тов. Н.Е.Дрогичинского. По указанным материалам между работниками Госплана СССР и мной состоялась беседа, в которой приняли участие Н.С.Большаков и Р.А.Отсасон. К сожалению, никаких конструктивных результатов встреча эта не принесла; подытожена она была таким образом, что товарищам из Госплана «есть о чём говорить» со мной, однако на очереди у них стоит выполнение известных решений по совершенствованию хозяйственного механизма от 12 июля 1979г.
С тех пор ход событий полностью подтвердил содержавшуюся, – в частности, – и в моих разработках всецело отрицательную оценку показателя чистой продукции (в любых его вариантах) как манипулятивной величины, не имеющей под собой прочной политэкономической платформы и способной лишь усугубить те нежелательные явления в народном хозяйстве, которые с её помощью надеялись устранить. Тем паче приходится выразить сожаление, что не отыскалось за истекшее время возможности продолжить хотя бы минимальный деловой контакт между нами; ведь какие же ещё могут быть более убедительные доказательства серьёзности и «неигнорируемости» предлагавшейся аргументации, как не то, что она позволила с точностью предугадать развитие реальной экономической обстановки?
И ещё большее сожаление вызывает тот факт, что вышеупомянутая аргументация нимало не утратила своей актуальности и по сей день (хотя мне как учёному, наверное, полагалось бы отчасти радоваться данному обстоятельству, ибо оно свидетельствует о проницательности и неконъюнктурности избранного подхода). И сегодня у нас повторяется, причём даже в расширившихся масштабах, коренной порок практически всех «новейших» экономико-управленческих преобразований, начиная чуть ли не от истории с совнархозами: предпринимаются самые радикальные, далеко идущие по своим последствиям «вмешательства» в функционирование экономического организма, а между тем должное их политэкономическое обоснование, как правило, целиком отсутствует, неясна их концепция, объединяющая идея, не показано место планируемого переустройства в общей логике развития социалистического производства, непонятно, насколько оно, переустройство это, необходимо и отвечает ли задачам текущего момента, равно как стратегической перспективе. Среди работников, выступающих от имени центральных экономических ведомств, считается, – по всей видимости, – ненужной «лирикой» прослеживать конкретную, содержательную связь принимаемых решений с определяющими, сущностными законами функционирования и развития нашей общественно-экономической формации – такими, в первую очередь, как принцип соответствия (базисных отношений производительным силам).[1] Со времён дискуссии конца 50-х годов остался висящим в воздухе фундаментальнейший вопрос о социалистической модификации стоимости; но много ли определённого и разумного можно сказать о той же прибыли (значит, и о цене), если нет внятного научного объяснения, по какой же, всё-таки, конкретно-исторической модификации стоимостных отношений она формируется? Пропорционально живому труду? Но тогда при чём тут отраслевые нормативы рентабельности в процентах к стоимости производственных фондов? Пропорционально фондам? Но тогда при чём тут Маркс?
Так, в своём опубликованном на-днях обширном интервью заместитель председателя Комиссии по совершенствованию управления, планирования и хозяйственного механизма тов. С.А.Ситарян[2] говорит о предприятиях, переходящих с 1 января 1987г. на «полный хозрасчёт»: «В основу хозрасчётной деятельности этих трудовых коллективов положена прибыль, нормативный метод её распределения между государством, отраслью и предприятием».[3] Но ведь прибыль может совершенно по-разному формироваться, «налипать» на разнящиеся в корне между собой факторы производства, на живой труд или на овеществлённый, – и в зависимости от этого объективные общественно-экономические результаты её извлечения и дележа окажутся также совершенно противоположными! Что толку составлять подробные методики распределения прибыли, если неправильный способ её формирования в дальнейшем с лёгкостью «пустит под откос» все возлагаемые на неё упования и надежды? Между тем, не только С.А.Ситарян, но даже и бравший интервью Д.В.Валовой, – ранее неустанно повторявший, что новая стоимость создаётся только живым трудом, – странным образом, начисто как будто бы «забыли» о болезненно продолжающейся у нас нерешённости именно этой кардинальнейшей проблемы.
Со всей откровенностью хочу заметить в данной связи, что на фоне многословных разговоров о преодолении «старых подходов» и «прежних стереотипов» экономического мышления во всей своей унылой «красе» сохраняется и процветает наиболее одиозный среди этих негативных стереотипов: а именно, конъюнктурно-«кампанейское» отношение к больным, длительно не поддающимся решению вопросам, стремление (и прискорбное «умение») «вовремя» от них отвернуться, загнать их внутрь нераспутанными, да ещё и «припечатать» молчаливо-безапелляционными запретами всякое упоминание о них. Но о каких «революционных» преобразованиях в экономике на столь порочной концептуальной основе может идти речь? Положа руку на сердце: разве на сегодняшний день все в государстве, в планирующих органах, в научном «корпусе» согласны с идеями «самофинансирования», «полного хозрасчета», с принципами так называемого «широкомасштабного эксперимента»? Почему же столь подозрительно и настораживающе «вдруг», «враз» умолкли в печати критические голоса? Принято на различных высокоавторитетных форумах? Но ведь и «высоты» эти, – увы, – при нынешнем уровне развития демократизма в стране далеко ещё не гарантированы от ошибок. Достаточно напомнить совсем недавнюю затею с переброской стока северных рек, – о чём первоначальное решение, как известно, тоже отнюдь не на низших этажах управленческой иерархии принималось. Между тем, намечаемые нынче «переброски» в экономической структуре нашего общества, в слишком значительной их части, по степени своей реальной марксистски-научной обоснованности вполне могут «соперничать» с вышеназванным проектом.
Сегодня, чтобы добиться каких-то действительно революционизирующих, действительно обновляющих сдвигов в нашем общественном развитии, и прежде всего в развитии экономическом, нужно, – по моему твёрдому и неизменному убеждению, – дать, наконец, однозначный и честный ответ на вопрос: почему, если аксиомой марксистской политэкономии является формирование стоимости прибавочного продукта при социализме в открытой, «эксплицитной» пропорции к затратам живого труда, – почему мы двадцать лет в теории и на практике упорно держимся предпосылки, будто и в социалистической экономике, аналогично буржуазной, главным продуцентом дохода служат производственные фонды? Почему игнорируются или приписываются разным вымышленным, надуманным причинам всецело разрушительные двадцатилетние последствия ориентации в нашем народном хозяйстве на эту антинаучную догму, по существу прямо бросающую вызов устоям марксизма в экономическом познании? Почему укореняется, канонизируется антиисторический взгляд на вещи, фактически предана забвению та азбучная истина, что имеющее место в капиталистических условиях стоимостное «плодоношение» фондов представляет собой вовсе не какое-то «имманентное» свойство овеществлённого труда, присущее ему, якобы, во всех без различия способах производства, но это есть атрибут, кажимостный эффект только лишь капиталистической модификации стоимости – эффект, которого практически не было в добуржуазных укладах и тем паче не должно быть в условиях социализма, где объективно господствует своя, исторически более высокая структурность (модификация) товарно-денежных отношений, не связанная с отношением эксплуатации рабочей силы через элитарное, частнособственническое присвоение средств производства? Почему покинута на полпути, недобросовестно «размазана» наиважнейшая задача выяснения и детального, доказательного формулирования социалистической модификации стоимости, почему в качестве таковой нам (уже как нечто «само собой разумеющееся») двадцать лет подсовывают то тот, то другой из бесчисленных возможных вариантов «цены производства»? Почему отвергается с порога единственно, – казалось бы, – здравая и разумная в данном контексте мысль, что социалистической модификацией стоимости был вовсе не нэповский хозрасчёт, – приведший к «ценовым ножницам» и к общей кризисной ситуации в народном хозяйстве, – а ею была (и не могла не быть) именно и только та «конструкция» товарно-денежных отношений («двухмасштабная система цен»), которая сложилась в эпоху полного и окончательного утверждения социализма в нашей стране и от которой неотделимы самые яркие, этапные наши победы на главнейших фронтах социалистического строительства? Разве не об этом свидетельствует непререкаемая экономическая «фактография» – статистические ряды цифр, неопровержимо демонстрирующие, что никогда более не было у нас столь благоприятной, жизнеспособной и мощной динамики народнохозяйственного развития, никогда мы не были столь близки к полностью интенсивному типу воспроизводства и к выходу на рубежи второй фазы коммунистической общественно-экономической формации, как в период развёрнутого действия «двухмасштабной системы цен», – которая впоследствии оказалась предвзято и огульно, с труднообъяснимым озлоблением «втоптана в грязь»?
Считаю, – овладевшее ныне рядом экономистов и хозяйственных руководителей стремление концептуально и организационно «вернуться в нэп» нельзя признать сколь-либо конструктивной теоретико-практической «позицией», всё это нуждается в самом серьёзном, причём вот именно гласном обсуждении, без размахивания «директивными документами» и без прочих заушательских «приёмов» отражения научной критики. То, что не выдерживает «света разума» и критериев опыта, доводов и требований науки, вошло в директивные документы по ошибке. Иного взгляда на сей предмет для марксистов нет и быть не может. А ошибку, – коль скоро она исчерпывающе выявляется уже на теоретико-«прогнозном», предварительном уровне, – совсем не зазорно на этом же уровне и поправить. Не обязательно каждый теоретически предсказуемый конфуз «моделировать» в натуре, на необъятных пространствах непосредственной народнохозяйственной действительности.
Странноватая «нэповская» ностальгия по существу противопоставляет переходный период в истории Советского государства – реально построенному социализму, исподволь создаёт двусмысленное и грубо нарушающее всю историческую перспективу впечатление, будто эпоха 30-х – 50-х годов, т.е. этап собственно возникновения в Советском Союзе социалистического общества как такового, – будто этап этот явился неким сплошным «отступлением от ленинских идей» (уродливо и едва ли не карикатурно обедняя при этом всю сокровищницу ленинского политэкономического поиска до «идеи продналога»). На самом же деле социализм в СССР был построен, – естественно, – не «вопреки» ленинским, а также и Марксовым предначертаниям, но в полном и победоносном соответствии с ними, как мощнейшее творческое развитие и зримо явленный апофеоз завещанных классиками принципов. Абсурдно представление, якобы переходный период и нэп были по своей производственно-отношенческой структуре «выше», нежели окончательно обрисовавшийся и утвердившийся на рубеже 40-х – 50-х годов социалистический строй. Социализм не мог укрепиться и развиться без надлежащего базисного, производственно-отношенческого фундамента, который бы органически включал в себя и нужную, объективно свойственную новому общественному устройству модификацию стоимостных закономерностей. Выявление этой объективно присущей социализму модификации стоимости и точный, почти завершённый к началу 50-х годов «перевод» её на язык конкретных народнохозяйственных связей составили огромное, всемирноисторическое по своей значимости достижение коммунистической партийной мысли и революционной практики. «Демонтаж» этого ценнейшего наследия и проповедь всевозможных, да будет напрямик сказано, нелепостей, вроде «возвращения в нэп» (почему тогда не в военный коммунизм, чем он хуже? или почему не сразу уж в 1913 год?), – всё это с широкой экономико-философской точки зрения, столь характерной во все времена для марксизма, есть абсолютно тупиковый путь. Мы этим тридцать лет занимаемся, и тридцать лет у нас экономические показатели, как количественные, так и структурно-качественные, катятся вниз.
Следует категорически отвергнуть уверения, будто беспрецедентная по своей длительности и, так сказать, злостности полоса «негативных явлений» в общественном производстве проистекла, мол, оттого, что мы во время совнархозовщины, а затем «реформы» 1965 года «возвратились в нэп» в недостаточной степени. Если бы и впрямь таким образом обстояло дело, то фактографическая картина у нас должна бы быть такова, что имелась (до совнархозов и «реформы») некая неблагоприятная динамика народнохозяйственных показателей, мы пытались её улучшить, но это нам не особенно удалось. Однако, в действительности-то было вовсе не то, что мы «плохую» динамику старались улучшить, да не смогли, – а то, что мы отличную, вполне «здоровую», благоприятную динамику экономического роста грубо сломали на качественно противоположную.
Был интенсивный по основным, специфицирующим признакам тип воспроизводства – стал экстенсивный. Фондоотдача стабильно росла – примерно с 1958 года она неудержимо падает. Материалоёмкость продукции уменьшалась – теперь растёт. Рост производительности труда опережал темп роста заработной платы – стало всё наоборот. Вместо обещанного «экономного и рачительного» отношения к производственным фондам в народном хозяйстве образовались чудовищные залежи неиспользуемого добра общим счётом на полтораста миллиардов рублей![4] Потребительские цены систематически снижались – теперь лезут вверх. Дамке статистика рождаемости и смертности населения, и та с середины 60-х годов в некотором смысле изменила знак на обратный.[5] Закономерен вопрос к наиболее ревностным воздыхателям по нэпу и по «незаконченной» –де, «недостаточно радикальной» реформе 1965–1967гг.: если некий показатель до определённого вмешательства возрастал, а после начал падать, не логичней ли всё-таки заключить, что перемена эта с ним как раз из-за этого вмешательства и произошла? Почему, в силу какой непостижимой «логики» мы должны думать, что для исправления положения надо не устранять, а напротив, всячески «культивировать» фактор, который именно и превратил ситуацию из благополучной в неблагополучную?
Сопровождаемая настоящим письмом работа имела импульсом к своему появлению дискуссию по экономическим противоречиям социализма, идущую уже почти год в журнале «Вопросы экономики». Не хотелось бы, чтобы материалы эти показались в Госплане СССР излишне «теоретичными» для данного экономического органа: они представляют собой прямое развитие и уточнение тех наших «разговоров», которые, к сожалению, так и не были продолжены. Проблемы взаимосоотношения, в каждый рассматриваемый конкретно-исторический момент, базиса и производительных сил, уяснение того, что и от чего именно тут «отстаёт», что «ушло вперёд», что и с чем нужно структурно «согласовывать» и в чём такое «согласование» должно выражаться, – это вопросы не «слишком абстрактные» для планирующих инстанций в социалистической стране, а как раз те самые общие, без предварительного решения которых, по знаменитому указанию В.И.Ленина, нельзя браться и за решение «частных», непосредственно-практических. Снова и снова должна также подчеркнуть, что буквально не нахожу слов выразить недоумение по поводу того, как можно рассуждать о прибылях и ценах, устанавливать и перекраивать их в подобном беспредельном, всеобъемлющем «отвлечении» от вопроса о модификации стоимости, какое распространилось и возобладало в наших экономических ведомствах на сегодняшний день. К чему, например, плодить ещё одного заранее нежизнеспособного экономического уродца – «фактическую чистую продукцию», по-смешному заверять, якобы она отличается от «нормативной чистой», как «конь от ёжика»/!/,[6] тратить время на её «опробование», когда априори известно, что входящая в состав любой «чистой продукции» фондовая прибыль, противопоказанная социализму по своей базисной структуре, с неизбежностью сделает результаты её применения столь же экономически бессвязными и бессмысленными, как это и обнаружилось уже в истории с НЧП?
Но, опять-таки, и о функционировании такого фундаментальнейшего базисного узла, как принцип формирования стоимости прибавочного продукта, о его последовательных исторических видоизменениях нельзя ничего узнать, не обращаясь к закону соответствия и к общей взаимной «диспозиции», в данный момент, базисных отношений и производительных сил как определяющих, ограничивающих сторон, «противочленов» способа производства.
Выражаю надежду, что сказанное будет услышано и разумно, по-деловому воспринято, что не повторится ставшая, – к великому прискорбию, – «привычной», прочно закалившаяся против всяких «перестроек» картина, когда взывают об острой нехватке «подлинно проблемных», «подлинно концептуальных» разработок – и в то же время именно такие разработки летят с порога их авторам назад, когда требуют от науки предвидящего, прогнозирующего бесстрашия – и в то же время остаются «гласом вопиющего в пустыне» именно те предостережения о возможных промахах, именно тот анализ, который предлагается не после совершения очередной ошибки, но до того, как её только ещё намереваются совершить.
7 января 1987г.
Приложение: рукопись Сдвинуть с «мёртвой» отметки обсуждение проблемы объективных общественно-экономических противоречий при социализме (47 стр.).
[1] Ср. В.Черковец. Производительные силы, производственные отношения, хозяйственный механизм. «Коммунист», 1986, №16, стр.54:
«…идея необходимости целенаправленного совершенствования производственных отношений по мере развития производительных сил, которая, надо сказать, выдвигалась и даже обосновывалась рядом научных учреждений, кафедр и отдельных учёных, проходила мимо других представителей науки и, что наиболее существенно, – мимо плановых органов. Хотя разработки в этой области систематически, начиная с 1973 года, включались в Комплексную программу научно-технического прогресса и его социально-экономических последствий – самый крупный прогнозный документ, подготовлявшийся в каждой из трёх последних пятилеток, они фактически не принимались в расчёт».
[2] Сразу же уточню, что труды С.А.Ситаряна как учёного-экономиста мне достаточно хорошо знакомы и я высоко их ценю.
[3] См. Перестройка механизма хозяйствования. «Правда» от 22 декабря 1986г., стр.2.
[4] См. О.Лацис. «По-новому взглянуть…» «Коммунист», 1986, №13, стр.39.
[5] См. об этом А.Вишневский. Человеческий фактор в демографическом измерении. «Коммунист», 1986, №17.
[6] См. В.Парфёнов. Через ступень. «Правда» от 27 ноября 1986г., стр.2.
Короткая ссылка на этот материал: http://cccp-kpss.su/105
Этот материал на cccp-kpss.narod.ru
