Программное заявление Большевистской платформы в КПСС к XX Конференции и чрезвычайному внеочередному XXIX Съезду КПСС

(ПРИНЯТО с учётом высказанных замечаний
на Второй межрегиональной конференции
сторонников Большевистской платформы в КПСС
в Москве 3 октября 1992г.)

СТОРОННИКИ Большевистской платформы исходят из того, что большевизм является вершиной развития мировой коммунистической мысли и революционной практики. Среди всех коммунистических идейных и практически-политических течений большевизм – единственное, которое смогло добиться воплощения поставленных им целей и задач, в их общих очертаниях, в жизнь. Это произошло в СССР в период 30-х – 50-х годов. Наиболее законченное выражение теория и практика большевизма получили в научных трудах и в непосредственной политической деятельности В.И.Ленина и И.В.Сталина как руководителей Коммунистической партии и Советского государства.

На протяжении 30-х – 50-х годов в Советской стране был в основном, «контурно» построен социализм как первая, низшая фаза коммунистического общества. Социализм есть строй, при котором место человека в обществе, в производственном процессе, в процессах присвоения жизненных благ, в политической сфере определяется соответственно его трудовому вкладу, его способности к добросовестному высокоэффективному труду. Полностью «трудовой» характер социалистического строя означает, что при нём, в принципе, нет места эксплуатации человека человеком, нет места частной собственности на средства производства и иным разновидностям общественного паразитизма. Собственность на крупные средства производства (т.е. такие, для запуска которых в действие требуется наёмный труд) при социализме может быть только общественной.

К середине 50-х годов Советский Союз, одержав Победу над немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне и в кратчайший срок восстановив народное хозяйство после вражеского нашествия, превратился в могучую мировую сверхдержаву, всецело независимую политически и технико-экономически, с прочной индустриальной базой, огромным научно-техническим и культурным потенциалом. Страна нашла свой путь в развитии мировой цивилизации и уверенно ступила на него. СССР имел непререкаемый авторитет на международной арене, выступая политическим средоточием обширного союза дружественных ему государств социалистической ориентации. Быстро повышалось материальное и культурное благосостояние советского человека. Трудящиеся пользовались всей полнотой жизненно важных социально-экономических гарантий. Исключительное значение для государства с крайним многообразием этнического состава населения имело уравновешенное решение национального вопроса на основе выдвижения на первый план всепроникающей классовой солидарности людей труда.

Вне всяких сомнений, в развитии социалистического общественного устройства в СССР наличествовали свои трудности и проблемы. Часть из них, как всегда, зависела от субъективных причин, часть – от внешних факторов, часть определялась объективными внутренними противоречиями самого социализма.

Что и почему с нами произошло?

СРЕДИ внешних осложняющих факторов кардинальную роль продолжало играть объективно обусловленное классовое противоборство двух мировых общественно-производственных систем: социалистической и капиталистической. Это противоречие периодически меняло свои формы.

Противоречие двух мировых
общественно-производственных
систем

Всегда в истории при параллельном сосуществовании более прогрессивной и отживающей, уходящей в прошлое формаций некоторое время наблюдается характерная «подпитка» старой формации достижениями новой. Примером может служить Россия эпохи петровских реформ, в которой на фоне общего ужесточения крепостничества успешно ассимилировался передовой капиталистический опыт, включая и опыт научно-технический, развивались горнодобывающая, металлургическая, обрабатывающая промышленность, причём по выплавке чугуна страна вышла на первое место в мире и удерживала его вплоть до завершения промышленного переворота в Англии, быстро росло число крупных мануфактур, сохранялся стабильно активный внешнеторговый баланс.

Аналогичным образом, в эпоху строительства социализма в СССР капиталистический Запад не просто стремился нам помешать, но впитывал, как губка, новейшие советские достижения в области планового ведения хозяйства, стимулирования научно-технической, производственной, организационно-управленческой активности низовых масс трудящихся (социалистическое соревнование и др.), развития системы социальных гарантий населению и т.д. Можно сделать общий вывод, что заимствование исторических приобретений социалистической формации, интенсивное их использование для своих нужд, при одновременном стремлении дискредитировать, опорочить и по возможности разрушить соответствующие явления в их первоисходном, советском варианте, – это основная стратегическая линия «мирной» (невооружённой) классовой борьбы капитализма против социализма почти на всём протяжении их сосуществования в нынешнем столетии.

Именно эта стратегия обеспечила лагерю капитала временную победу в третьей мировой («холодной», так называемой) войне. Практически полностью покончив у себя с пресловутым «свободным» рыночным ценообразованием, перейдя во внутрифирменных, внутрикорпоративных отношениях на командно-административное управление и жёсткое централизованное планирование, кооперируя и субсидируя сельское хозяйство, на полную мощь используя государственные рычаги для вмешательства в экономику в интересах господствующего класса, создав в ряде стран огромный чисто государственный аппарат прогнозирования и планирования социально-экономического развития, стремясь утвердиться в пост-индустриальной фазе технико-технологического прогресса, – мировой империализм приложил колоссальные усилия для развязывания катастрофической по своим масштабам деиндустриализации промышленности и дезинтеграции аграрного сектора у нас в стране, организации направленно-«стихийного» ценового ограбления масс, уничтожения национального научно-технического и кадрового потенциала, выведения из строя системы нормального государственного планового управления целостностью социально-экономических процессов.

Страна скатилась в «дикий» криминальный протокапитализм, попытки внедрения которого в любом из современных «цивилизованных» буржуазных государств были бы расценены как национальное предательство и пресечены всеми доступными средствами, включая призыв к вооружённой помощи союзников по международным договорам.

Отсюда ясно, насколько важно на будущее уметь воспринимать политику «охаивают и стремятся разрушить у нас – втихомолку заимствуют и укореняют у себя» как единую в двух своих ипостасях и притом опаснейшую форму классовой борьбы на мировой арене, как важно уметь своевременно отслеживать, сопоставлять и разоблачать всегда «парные» её проявления («нас подбивают отбросить то-то и то-то, а сами у себя вводят совершенно то же самое, в незначительной модификации и под другим названием»).

«Мирное» сосуществование
и его последствия

Таким образом, сосуществование двух антагонистических систем на планете, даже если оно протекает без военного конфликта, по своему глубинному содержанию отнюдь не является «мирным». При этом, строго говоря, нельзя даже утверждать, будто классовый противник стремится реставрировать у нас капитализм.

Реставрировать тот капитализм, который имел место в России до 1917 года, невозможно, история не паноптикум, а что касается того капитализма, который имеет место ныне в развитых странах Запада, то они не только не станут «реставрировать» его в СССР, но приложат все силы, чтобы здесь ничего подобного никогда не было. Так что реальная судьба, которая ожидает нашу страну в случае бесповоротного, окончательного проигрыша в этом «мирном соревновании», – это вовсе не полноправное вселение в процветающий «общеевропейский дом», но откат надолго на задворки цивилизации, на положение резервуара дешёвых материальных и людских ресурсов и гигантского мусоросборника чужих отходов.

Такой тип межформационного взаимодействия, когда государство с более прогрессивным общественно-производственным укладом помогает менее продвинутому государству сделать шаг вперёд, а не назад, миновать недостающие ступени, возможен только в рамках уже собственно социалистического (коммунистического) развития.

 

СЛЕДУЮЩИЙ ВОПРОС, – каким способом можно что-либо в другой стране разрушить?

«Пятая колонна» в СССР
в 30-е годы и в наше время

Первое – путём открытого вооружённого нападения, второе – путём создания в стране разветвлённой, хорошо подготовленной и обильно снабжаемой всем необходимым «пятой колонны», которая, маскируясь под носителей законной власти, на самом деле проводила бы политику извращения и подрыва мероприятий этой власти, дискредитации её начинаний. Оба способа могут сочетаться, т.е. «пятая колонна» всесторонне готовит военное поражение.

Именно по такому сценарию развёртывались события в СССР в предвоенные годы. Большевистская платформа выступает решительно против того, чтобы продолжать характеризовать эти события как якобы неоправданные, предпринятые в интересах борьбы за личную власть «сталинские репрессии», как «уничтожение ленинской гвардии» и т.п. Об этом можно было сколь-либо всерьёз говорить лишь до тех пор, покуда перед нашими глазами, наяву не начали разворачиваться те чудовищные, непредставимые, казалось бы, вещи, в подготовке которых и обвинялись, собственно, так называемые «жертвы сталинского террора» 30-х годов: направленное, продуманное, планомерное истребление промышленной, оборонной, интеллектуальной мощи государства, планомерно организуемый геноцид советского народа, развал СССР, отторжение от государственно-национальной целостности жизненно значимых территорий, откровенная и наглая ликвидация Советской власти, закабаление страны по частям зарубежными «доброжелателями», разжигание первобытной этнической розни и т.д. Пора сказать со всей твёрдостью: и тогда, и теперь эти планы вынашивала и осуществляла никакая не «ленинская гвардия», но именно «пятая колонна» транснационального капитала, и разница лишь в том, что в 30-е годы предателям Родины, наймитам чужого денежного мешка партия и Советское государство сумели дать по рукам, а сегодня они торжествуют, покамест, свою гнусную «победу».

В этой борьбе безвинно пострадало и какое-то количество честных людей. Мы скорбим об этом, как о любой человеческой трагедии, и считаем, что по отношению к этим людям справедливость должна быть безусловно восстановлена. Но надо отдавать себе отчёт, что эти ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ жертвы жестоких классовых столкновений были понесены как результат не каких-то сознательных преступлений тогдашнего партийно-государственного руководства как такового, но как результат и заранее запланированный элемент преступной деятельности всё тех же предателей и изменников, за что многие из них в конце концов и поплатились. Недопустимо ставить на одну доску этих палачей, выявленных Советской властью и получивших от неё возмездие по заслугам, – и погибших от их руки честных коммунистов, загубленных предателями с таким расчётом, чтобы преступления были взвалены на партию и советскую систему в целом.

 

ОДНАКО, новый общественный строй не мог бы так крупно «споткнуться» на своём историческом пути, если бы объективно неизбежное внешнее противоборство не налагалось на развитие собственных внутренних противоречий начального этапа коммунистической формации.

Внутренние противоречия
социализма. Социализм
как переходный период
от капитализма к полному
коммунизму

Часто употреблявшийся у нас в прежние времена термин «переходный период» затемнял то фундаментальное обстоятельство, что социализм весь В ЦЕЛОМ, по самой своей природе является «переходным периодом» от капитализма к полному коммунизму. Видимая политическая и экономическая стабильность социалистического государства, которой оно может достичь, не должна заслонять того факта, что на более глубоком уровне общественно-исторической диалектики социализм есть существенно НЕРАВНОВЕСНАЯ фаза развития, которая совмещает в себе активно противостоящие друг другу элементы уходящего, капиталистического, и наступающего, полностью неэксплуататорского, коммунистического способа производства. Это своеобразный исторический «велосипед», который жизнеспособен лишь в движении, в динамике, в процессе непрерывного интенсивного «перемалывания» элементов прошлого и параллельного наращивания элементов будущего.

Социализм утверждает господство труда, первенство трудового вклада и трудовой заслуги во всех сферах общественной жизнедеятельности. Но сам труд здесь берётся ещё в исторически устарелой, унаследованной от предшествовавших веков эксплуататорства и частной собственности форме рабочей силы. «Рабочая сила» есть такое отношение, когда человек рассматривает свою способность к труду как некий принадлежащий ему объект, отчуждаемый в обмен на потребительские жизненные блага. Этому соответствует распределение по труду, – привычно называемое у нас так, хотя в действительности оно есть распределение не «по труду», а по стоимости воспроизводства затраченной рабочей силы.

При коммунизме способность к труду должна реализоваться в форме творческой способности – неотчуждаемого и ни на что не обмениваемого ЖИЗНЕННОГО ПРИЗВАНИЯ индивида, естественного самоосуществления всех созидательных возможностей человеческой личности. «Распределение по труду» вытесняется свободным удовлетворением разумных жизненных потребностей человека («распределением по потребностям»).

Социализм движется между двумя этими диалектическими пунктами, и остановка в любой точке движения означает быстро нарастающий регресс и развал системы, – подобно тому, как остановившийся велосипед не может просто стоять, он тут же валится.

Товарно-денежные отношения,
закон стоимости, рынок
при социализме

Поскольку существует «рабочая сила», продолжают существовать и товарно-денежные отношения, как орудие общественного контроля за мерой труда и мерой потребления. Учёные-«антитоварники», категорически отрицающие существование товарно-денежных, стоимостных отношений в социалистической экономике чуть ли не с первых шагов её становления, не учитывают именно того, что продолжение функционирования закона стоимости при социализме коренится не в чём ином, как в характере труда. И пока общественный труд не превратился в массовую беспрепятственную реализацию творческой способности людей, рассуждать об исчезновении и т.п. товарно-денежных отношений – значит плодить вредные утопии, маскируя разной псевдокоммунистической демагогией фактические стоимостные связи, мешая тем самым их ДЕЙСТВИТЕЛЬНОМУ, а не мнимому удалению из жизни общества.

Суть проблемы заключается в другом, – в отыскании той конкретно-исторической формы (модификации), в которой товарно-денежные отношения имеют место и действуют в социалистическом общественном устройстве.

Но что такое, вообще говоря, стоимость?

Стоимость – это сумма затрат на производство и чистого дохода от производственной деятельности. При любом способе производства общественная функция закона стоимости – выявлять соотношение между затратами и доходами и обеспечивать передачу чистого дохода, через определённые конкретно-исторические механизмы, в руки господствующего в обществе класса.

Стоимость – такое же классовое, исторически изменчивое отношение, как и все другие в классовом обществе. В разные исторические эпохи действие закона стоимости проявляется по-разному. Так, при феодальном строе правящий класс присваивает общественный чистый доход в форме феодальной ренты. При капитализме – в форме прибыли на капитал. Совершенно очевидно, что точно так же, как в капиталистическом обществе невозможно взимать с кого-либо оброк, так и экономика феодализма ничего не знает о законе средней нормы прибыли. Т.е., в этих двух формациях действуют КАЧЕСТВЕННО РАЗЛИЧНЫЕ модификации отношения стоимости.

Но ведь то же самое совершается и при переходе от капитализма к социализму: закон стоимости обретает качественно новый вид. Открытие социалистической модификации закона стоимости, а тем самым и секрета эффективного функционирования плановой экономики, основанной на общественной собственности на средства производства, – одна из ярчайших всемирноисторических заслуг советского большевизма 30-х – 50-х годов.

Социалистическая модификация закона стоимости (хотя и без прямого упоминания этого термина) фактически описана в «политическом завещании» И.В.Сталина – его произведении «Экономические проблемы социализма в СССР», вышедшем в свет в конце 1952г. и подведшем итоги поистине титанической работы, которую проделали советская экономическая мысль и хозяйственная практика на протяжении трёх предшествовавших десятилетий. Поскольку сфера действия стоимостных, товарно-денежных отношений – это и есть не что иное, как рынок, то сталинский труд, по существу, содержит и классический ответ на вопрос о судьбе рынка в социалистических условиях.

Итак, рынком (сферой действия закона стоимости) в собственном смысле слова был признан при социализме лишь рынок предметов народного потребления. На рынки капитала (основных средств производства) и труда был наложен категорический запрет. Было установлено, что формой передачи общественного чистого дохода трудящимся, как господствующему классу, должны служить регулярное снижение розничных цен на базовые потребительские товары, а также наращивание общественных фондов бесплатного потребления.

Не могла не измениться, – причём резко, качественно, – и форма АККУМУЛЯЦИИ общественного чистого дохода по сравнению с капиталистическим хозяйственным механизмом. Ведь чистый доход, по самому его определению, может содержаться лишь в цене того, что является ТОВАРОМ. Если средства производства при социалистическом хозяйствовании товарами не являются, то в их цене (хотя она и калькулируется) чистый доход присутствовать в сколь-либо значительных размерах не должен.

Двухуровневая («двухмасштабная»)
система цен. Снижение розничных цен
как критерий (регулятор)
народнохозяйственной эффективности

Отсюда возникла специфическая система ценообразования, когда цены на все нетовары (т.е., практически почти на всю продукцию производственно-технического назначения) устанавливались на уровне, близком к себестоимости, с минимальной, причём предельно усреднённой по народному хозяйству прибылеобразующей компонентой в них. Основная же масса общественного чистого дохода «закачивалась» в цены на товары – т.е., на предметы народного потребления, принимая там форму централизованного чистого дохода государства, по старинке именуемого (неправильно) «налогом с оборота». Часть ЦЧДГ тут же передавалась рядовому потребителю в виде снижения цен, часть уходила на расширение фондов общественного потребления.

Эта ценовая конструкция получила название двухуровневой («двухмасштабной») системы цен. В сущности, она выражает тот ныне общепринятый в «цивилизованном мире» принцип, что чистый доход должен взиматься с цены только КОНЕЧНОГО, но никоим образом не ПРОМЕЖУТОЧНОГО продукта. Такие «двухмасштабные системы» действуют сегодня в рамках любой капиталистической корпорации. У нас эта схематика впервые в экономической истории человечества была применена на государственном «этаже», в границах всего народнохозяйственного комплекса. Это явилось огромным шагом вперёд в развитии экономической цивилизованности.

Мерилом эффективности всякой экономики служит величина извлекаемого в ней чистого дохода. Поскольку, – как уже было сказано, – при социализме общественный чистый доход присваивается трудящимися в форме снижения розничных цен, то величина («лаг») периодического снижения потребительского ценового уровня и выступает критерием (регулятором) народнохозяйственной эффективности в социалистическом экономическом механизме, или, что то же самое, критерием (регулятором) эффективности социалистической общественной собственности на средства производства.

С открытием этой закономерности экономика социализма приобрела ЦЕЛОСТНЫЙ вид. Благодаря возникновению этой качественно новой хозяйственной целостности советский народ экономически выиграв войну с фашизмом и совершил старательно замалчиваемое нынче послевоенное «русское чудо», вызвавшее серьёзнейшую озабоченность классового противника за рубежом. Страна могла уверенно двигаться дальше, к полному, причём естественному (по мере снижения цен и наращивания объёма неоплачиваемого потребления) отмиранию товарно-денежных отношений, достижению изобилия материальных благ, превращению труда в первую жизненную потребность.

Экономическое значение
системы МТС

На первый взгляд может показаться парадоксальным, почему при перемещении существеннейшей доли доходообразующей нагрузки в цены на товары народного потребления эти цены не росли астрономически, а могли планомерно снижаться. Это происходит при «двухмасштабном» ценообразовании за счёт опережающего снижения себестоимости (и цены) средств производства, участвующих в изготовлении конечного потребительского продукта.

Потребительские товары, в первую очередь продукты питания, изготовляются в огромной своей части из сельскохозяйственного сырья. И здесь, на этой «финишной прямой» общественно-технологической цепочки, предпринимался ещё один «хитрый» экономический ход: благодаря отнесению сельскохозяйственной техники на баланс МТС (а не колхозов), стоимость средств производства как бы вовсе изымалась из себестоимости сырья, идущего непосредственно на изготовление потребительской продукции.

Существование МТС имело, таким образом, чрезвычайно важное экономическое, а не только технико-технологическое значение.

Разрушение советской
социалистической
экономической модели.
Первая волна «реформ»
(1953-1965 гг.) и её уроки.
Неприемлемость идеи
«советизации экономики»

Из сказанного ясно и то, как была разрушена социалистическая планово управляемая экономика в СССР, и – одновременно – то, как надлежит её восстанавливать.

Чтобы её разрушить, нужно было демонтировать её именно как конкретно-историческую экономическую ЦЕЛОСТНОСТЬ, а для этого перерубить, «перепилить» ту главную, системообразующую структурную связку, на которой эта целостность держалась и благодаря которой она вообще и возникла: сочленение ФОРМА СОБСТВЕННОСТИ (общественная) – КРИТЕРИЙ ЭФФЕКТИВНОСТИ (снижение затрат и цен).

Мы далеки от мысли, что классовый враг так уж хорошо понимал сущность советской экономической системы в научном плане. Скорее, ему просто обострённый классовый инстинкт в отчаянной борьбе за выживание безошибочно подсказывал: у русских там-то и там-то «работает», и именно туда, в эти пункты, надо направлять удар. А главный такой пункт – это исторически достигнутая взаимоадекватность общественной формы собственности и политики снижения затрат и цен как механизма её эффективности. Вот сюда и надо бить.

И вот сюда-то и били, начиная чуть не с первых же месяцев после смерти И.В.Сталина.

Следует сказать, что если подходить с крупной исторической меркой, то ведь новая экономическая система едва-едва успела образоваться. Она не могла ещё получить глубокого и всестороннего научного осмысления, поскольку формировалась в основном не в кабинетах, а «в буднях великих строек», в живой созидательной практике. Её всемирноисторическая новизна, её прорывной характер, нацеленность в будущее, концептуальная смелость, с которой она была создана, многими, – как всякое подлинное новаторство, – попросту ещё не воспринимались. Развёрнутого, детального научного изложения её не существовало. Не было и необходимого в данном случае единомыслия среди учёных. Достаточно напомнить, какого размаха и сколь накалённая дискуссия предшествовала появлению сталинских «Экономических проблем социализма в СССР».

С 1953г. эти дискуссии, – ещё не успев остыть, – разгорелись с новой силой. Но теперь уже не было сталинского интеллекта, чтобы направить их ход в разумное русло и интегрировать их итоги в мощный непререкаемый «позитив». Почувствовала долгожданную неподконтрольность «пятая колонна», которая на идеологическом и научном фронте выступала в облике антимарксистского, антиленинского (и, естественно, антисталинского) ревизионизма. «Пятиколонники» из научной среда принялись на разные лады доказывать, будто двухмасштабная ценовая система – это некая чуть ли не «химера», что от снижения цен выигрывают-де «более обеспеченные», что перенос доходообразующей нагрузки в цены на потребительские товары – это «нарушение закона стоимости» и т.д., и т.п. Ревизионистская вакханалия нарастала, как снежный ком. В потоках квазинаучного словоблудия тонули голоса честных, марксистски грамотных учёных. Вполне поправимые, объясняемые элементарными трудностями роста недостатки существующей системы раздувались до апокалипсических размеров.

Во второй половине 50-х годов был предпринят ряд пока ещё относительно разрозненных ударов по «сталинской» (назовём её условно так) экономической модели. Среди них – попытка перехода от отраслевого принципа хозяйственного управления к территориальному («совнархозовщина») и ликвидация МТС, продажа техники колхозам.

В результате первого мероприятия оказался существенно раздроблен народнохозяйственный комплекс, нарушено единство и управляемость общественно-технологической цепочки «от угля и руды – до готового потребительского продукта». Эффективность цепочки зиждется на том, что продукция движется от звена к звену, – безразлично, где они находятся территориально, – по низким трансфертным, т.е. почти «себестоимостным» ценам, а чистый доход «выдавливается» в цену конечного потребительского товара, где тут же отдаётся потребителю в виде снижения розничной цены. Очевидно, что это возможно только при отраслевом управлении, когда цепочка свободно пересекает границы территорий. Если же в управлении главную роль начнут играть территории, то они будут стремиться не «придержать», а вздуть цены на изготовляемую у них продукцию, чтобы извлечь из этого узко эгоистическую, местническую выгоду. Общехозяйственной же, общенародной выгоды уже не получится, а вместе с тем и узко понятая местная выгода обратится в иллюзию, в дым. Именно поэтому неприемлема приобретшая последнее время большую популярность в наших социалистических кругах идея «советизации экономики» – т.е. передачи всей полноты экономического управления территориальным Советам. Это явное возрождение «совнархозовщины», – с которой, собственно, и начинался развал экономического организма страны.

Истоки нынешней
«либерализации»

В результате продажи колхозам техники стоимость средств производства (овеществлённого труда) «влезла» в себестоимость сельскохозяйственной продукции (тогда как раньше её себестоимость определяли затраты живого труда колхозников). Это сделало фактически невозможным проведение политики снижения цен на продукты питания и основные товары ширпотреба. Ряд колхозов тут же попал в положение безнадёжных должников, требующих для продолжения своей деятельности постоянного безвозвратного кредитования или дотирования. Возник дотационный «волдырь». В дальнейшем, когда сама по себе техника начала систематически дорожать, себестоимость сельскохозяйственной продукции резко поползла вверх, закупочные цены по ряду позиций превысили розничные, и образовался второй дотационный «волдырь» – по поддержанию стабильного уровня базовых розничных цен. Наступило дотационное «опрокидывание» экономики, – подобно тому, как слишком низко надетый спасательный круг опрокидывает утопающего, вместо того чтобы держать на плаву.

Ещё через один виток вредительских «реформ», – забегая несколько вперёд, – положение стало вовсе нетерпимым. Поправить его можно было только через решительное прекращение роста цен на технику, возврат к политике снижения затрат и освобождения колхозов, за исключением отдельных экономически мощных гигантов, от бремени содержания крупных и дорогостоящих технических средств. Но «пятиколонники» в экономической науке и правительстве подняли вой о необходимости, якобы, «отпустить» цены на продукты питания и ширпотреб, чтобы «сравнять» их с безбожно завышенными ценами на средства производства. Так родилась пресловутая «либерализация». Одновременно усердно выли и о том, что-де все эти беды постигли нас из-за «проклятых колхозов» и вообще представляют собой «наследие сталинизма». Между тем, – как исчерпывающе явствует даже и из нашего краткого анализа, – все вышеочерченные порочные явления (ненормальный рост себестоимости в аграрном секторе, перехлёстывание закупочных цен через розничные, дотационные «волдыри» и пр.) к сталинской модели, в том числе и в аграрном её аспекте, никакого отношения не имеют. Они возникли как результат не её функционирования, а её разбалтывания и сознательного разрушения.

Брежневско-косыгинская
реформа 1965-1967 гг.,
горбачёвская «радикальная
экономическая реформа»,
ельцинский «переход к рынку»

В ходе «хозяйственной реформы» 1965-1967гг. доныне относительно разрозненные атаки схлестнулись в один узел, и предательская цель была достигнута. «Пятиколонникам» удалось изменить ПРИНЦИП ДОХОДООБРАЗОВАНИЯ в экономике, т.е. перерубить связку «форма собственности – критерий эффективности». Критерий снижения издержек и цен (вернее, то, что от него к этому времени ещё оставалось) был заменён «рентабельностью к фондам», т.е. формированием прибыли в цене пропорционально стоимости производственных основных фондов и материальных оборотных средств, – по аналогии с буржуазной, частноэксплуататорской «прибылью на капитал».

Целостность, системность экономики социализма оказалась развалена: форма собственности по видимости осталась социалистической, но к ней, – вместо объективно присущего ей критерия снижения цен, – пристряпали чуждый ей, взятый напрокат из другой экономической системы критерий «фондовой прибыли», «прибыли на капитал». Эта подмена критерия эффективности и явилась глубинной социодиалектической причиной всех наших экономических злоключений конца 60-х – середины 80-х годов, которые многократно и многоаспектно описывались в экономической литературе и публицистике, так что мы не будем здесь повторяться.

Искусственно созданный дисконтакт, разлад между формой собственности и критерием эффективности мог иметь два исхода. Первый – нормальный, подлинно конструктивный: убрать не соответствующий социалистической государственной собственности принцип прибылеобразования, вернуть на прежнее его место принцип снижения издержек и цен. По этому пути не поздно двинуться и сейчас, о чём далее у нас пойдёт речь. Второй путь – в угоду и под давлением фактически буржуазного принципа прибылеобразования ломать социалистическую государственную собственность, покуда она не будет докорёжена до собственности частнокапиталистической. Этим путём пошла «радикальная экономическая реформа» Горбачёва.

Сегодня только слепому не ясно, что идёт никакая не «реформа», а под словоблудие о реформе – беспардонная ломка социалистического общественного строя, погром всех экономических, демографических, инженерно-технических, культурных, организационно-управленческих завоеваний социализма. Подлинные хозяева и кукловоды «пятой колонны» – администрация США, штабные структуры транснационального империалистического капитала, как Международный валютный фонд и др., – бросив притворяться и маскироваться, с разнузданной наглостью вмешиваются в дела страны, тычут в спину «суверенных» марионеток так называемого СНГ, всё развязней и нетерпеливей диктуя им свою волю. Подгоняемые и подстёгиваемые властными хозяйскими окриками из чужих столиц, марионетки во главе с Ельциным истерически вопят о «безальтернативности», якобы, затеянного ими «перехода к рынку». И надо сказать, в какой-то мере они в этих своих «доказательствах» преуспели, т.е. определённой части народа удалось внушить убеждённость в том, что-де в «рынке» – всё наше спасение и наша надежда на лучшее будущее.

Действительно ли
«рынку» нет альтернативы?

В действительности всё это скорее смахивает на то, как если бы шайка разбойников, напав ночью на прохожего, уверяла его, что у него «нет иной альтернативы», кроме как быть ограбленным. В принципе «альтернатива» любому творящемуся преступлению – это сохранение самообладания, энергичное и бесстрашное сопротивление преступникам.

Собственно о «рынке», – если говорить более конкретно, – то мы разобрали уже, что при социализме рынок должен существовать в форме однокомпонентного рынка товаров народного потребления. На социалистическом рынке категорически не могут являться товарами (предметами купли-продажи) ни средства производства, ни – тем паче – земля, ни рабочая сила. Вот к ТАКОМУ рынку нам и впрямь нужно перейти, или, точнее, вернуться, – поскольку он у нас, в общих его очертаниях, был создан на рубеже 40-х – 50-х годов и вполне доказал свою экономическую плодотворность и своё соответствие коренным жизненным интересам широчайших масс трудового населения.

Что же касается рынка, на котором продаются и покупаются средства производства, земля и живой труд, то такой рынок свойствен исключительно и только одной определённой общественно-экономической формации – капитализму, и разглагольствования о переходе к ТАКОМУ рынку – это дешёвый камуфляж совершающегося под прикрытием подобной болтовни «перехода» от исторически более развитого, социалистического общественного устройства к исторически менее развитому, частнособственническому, капиталистическому. А поскольку движение вспять – это процесс ненормальный, противоестественный, означающий уничтожение уже достигнутого, то ожидать, что творимое варварство приведёт ко всеобщему благоденствию, есть сущий идиотизм. Ничего, кроме повального одичания, погружения страны во тьму и гражданскую смуту, из таких «переходов» воспоследовать не может. И расценивать всё это вместе взятое нужно не как какие-то «реформы», а как беспрецедентное по своей катастрофичности и наглости преступление против советского народа, созданной им уникальной мировой державности, накопленных им богатств материальной и духовной культуры, сделанного им великого и бесповоротного исторического выбора.

 

ИЗВЕСТНО, что политика есть концентрированное выражение экономики, и поэтому посмотрим, как вышеразобранные экономические, базисные процессы преломлялись в политической сфере.

Советская государственность
как «буржуазное государство
без буржуазии»
.
«Бюрократическое извращение»
рабоче-крестьянского государства

Так же, как социализм наследует от капитализма «рабочую силу» и неизбежно ей сопутствующие товарно-денежные отношения, – хотя и в модифицированном виде, – так наследуется от капитализма и политический эквивалент товарной экономики – представительная демократия. Вспомним, что В.И.Ленин характеризовал Советское государство как «буржуазное государство без буржуазии». И ещё одна проницательная характеристика дана им Советскому государству – «рабоче-крестьян-ское с бюрократическим извращением». Если сопоставить обе эти характеристики, то нетрудно убедиться, что здесь фактически уже указано на бюрократию как на источник и носителя возможного БУРЖУАЗНОГО перерождения и разложения рабоче-крестьянской государственности.

Стало быть, в Советской власти самой по себе, как системе выборных, представительных органов, ничего эпохально нового, в сущности, нет. Именно «буржуазное государство без буржуазии» подразумевали классики, когда утверждали, что государство в будущем должно отмереть. Поэтому неправы те наши товарищи, которые упорно ищут в системе Советов каких-то необыкновенных демократических глубин и убеждены, что если от территориального принципа выборов вернуться к производственному, от этого что-то существенно изменится в лучшую сторону. Изменится, но далеко не столь значительно, как того ожидают.

А в чём же заключается действительная историческая новизна советской, социалистической демократии?

Коммунистическая партия –
встроенный «мотор»
власти Советов

Вернёмся на экономический «этаж». Тут у нас господствует отношение «труд – рабочая сила», причём рабочая сила уже не может являться товаром.

Поднимемся на этаж политический.

В буржуазном обществе гражданин ценится ПО КАПИТАЛУ, и вся избирательная система представляет собой не что иное, как рынок власти, где продаются и покупаются политические позиции, концепции, «имиджи» и т.п. Конечно, рынок власти предоставляет определённую степень свободы и покупателям, и продавцам; но не в большей мере, чем любой другой рынок, и здесь не надо обольщаться,

Социализм должен был этот рынок ликвидировать, и он это сделал. Но представительно-демократические структуры, хотя и полностью декоммерциализированные, продолжали существовать, как продолжал существовать их базисный корень – труд в форме рабочей силы.

Выборные органы требовалось укомплектовать людьми, отличившимися не в стяжании капитала и не в подаче каких-то своих личных достоинств как капитала, но именно в труде. Однако, «рабочая сила» – отношение, по самой своей природе ОБЪЕКТНОЕ, в известном смысле пассивное. Человек может быть прекрасным производственником, подлинным героем труда, но таким людям несвойственно активно «подавать» себя на политической арене, им нужно, чтобы КТО-ТО заметил их, выделил, выдвинул. Это не столько недостаток, сколько просто объективная особенность политической конституции, если можно так выразиться, таких людей.

Вследствие этого при формировании представительных органов власти стало неудержимо развиваться специфическое (подчеркнём ещё раз, – объективно обусловленное) разделение функций: с одной стороны, те люди, которых КТО-ТО должен был найти, высветить, выдвинуть, провести в состав властных структур, – и, с другой стороны, вот этот КТО-ТО, от кого требовалось найти, выдвинуть и т.д. всех предыдущих, самому при этом оставаясь до определённой степени в тени. Этим «таинственным» КЕМ-ТО, кто по существу, – как постепенно всё более выяснялось, – должен был обеспечивать бесперебойное функционирование всей государственной машины диктатуры пролетариата, и оказалась, как уже нетрудно догадаться, Коммунистическая партия, партия большевиков. То, что Советская система – система участия во власти «НЕ ПО КАПИТАЛУ, А ПО ТРУДУ», – без встроенного в неё «мотора» Коммунистической партии практически неработоспособна, в реальной политической жизни обнаружилось довольно быстро. Вторая всемирноисторическая заслуга большевиков-сталинцев той эпохи в Советском Союзе – чёткое и оперативное осмысление этой качественно новой ситуации не как какой-то аномалии, но именно как новой объективной закономерности, и приложение энергичных и последовательных усилий к тому, чтобы эта новая закономерность могла политически, институционально закрепиться и плодотворно реализоваться.

Итак, уже после XVII съезда ВКП(б) внутреннее строение партии вплотную, открыто и сознательно продублировало государственные управленческие структуры, а в Конституции 1936г. появилась 126-ая статья, где Коммунистическая партия характеризовалась как «руководящее ядро всех организаций трудящихся, как общественных, так и государственных». Развитием этой ПРАВИЛЬНОЙ линии явилась и 6-ая статья Конституции СССР 1977г. Недаром на ней сосредоточились наиболее оголтелые наскоки классового врага.

«Огосударствление»
Коммунистической партии
и псевдолевая (троцкистская)
оппозиция

Непонимание изменившейся роли партии в социалистической политической системе отбросило на обочину истории и псевдолевую (преимущественно троцкистскую) оппозицию. Необходимо было осознать, что «огосударствление» Коммунистической партии при социализме – это никоим образом не создание некоего супербюрократического монстра, но строго закономерный этап в общем политико-правовом, политико-институциональном развитии человечества. Партия вовсе не «узурпировала» функции классических трёх властей представительно-демократического государства (законодательной, исполнительной и судебной), как об этом кричали и кричат троцкисты и их нынешние последователи. Что-то весьма существенное из этих функций перешло к ней по праву, в силу неотвратимой поступательности исторического развития. Так, например, когда-то и парламент – опорный институт буржуазной демократии – представлял собою собиравшийся от случая к случаю совещательный орган при короле, решения которого, в общем-то, никого ни к чему особо не обязывали. Следуя логике новоявленных «судей» КПСС с отчётливо троцкистским оттенком, теперь надо было бы судить парламенты современных западноевропейских государств за то, что они, в ходе их исторических метаморфоз, «узурпировали» функции королевской власти. В своё время и само отправление правосудия было частным делом крупных феодальных сеньоров. Многовековая тенденция в истории такова, что различные общественные функции вначале являются чьим-то партикулярным, сугубо внегосударственным делом, затем институционализируются, огосударствляются. И.В.Сталин как политический руководитель сумел понять, что в данных конкретно-исторических условиях должна быть «огосударствлена» функция идеологического, открыто классового (а это и значит партийного) контроля за развитием событий в обществе. Клеймить его за это – всё равно что предавать анафеме, скажем, Генриха II или Людовика IX за то, что они стремились заменить частнофеодальное судопроизводство централизованным королевским или запрещали крупным феодалам «в частном порядке» объявлять войну друг другу.

Неизбежность перехода
от участия во власти «по труду»
к «поголовному»
участию в управлении

Сущность и причина возникших здесь сложностей состояла не в том, что-де партию напрасно сделали государственной структурой. Опасность бюрократического извращения всей процедуры и формирования, и функционирования властных органов исходила, собственно, не отсюда, а из отмеченной выше (объективно обусловленной) внутренней пассивности отношения «труд – рабочая сила».

Совершенно очевидно, что такое положение вещей, когда номинально власть осуществляют те, кого «кто-то» должен для осуществления власти где-то найти и заботливо подготовить, сколь-либо длительное время продолжаться не могло. Этот, теперь уже политический «велосипед» также при малейшей пробуксовке должен был повалиться: т.е., реальная власть должна была сосредоточиться в руках «тех, кто ищет», а не «тех, кого ищут», с неизбежным превращением этих последних в простой декоративный фасад властного здания и с образованием в этом увеличивающемся разрыве огромного поля для всевозможной политической недобросовестности и прямых злоупотреблений. Но отсюда вовсе не вытекает, что на «велосипед» не нужно было садиться. Отсюда вытекает только то, что при движении на нём нельзя было останавливаться: т.е., следовало настойчиво искать пути перехода, – как и в экономической сфере, – от внутренне пассивного отношения «труд – рабочая сила» к более высокому, внутренне активному отношению «труд – творческая способность».

Человек, выступающий в трудовом процессе как носитель не просто рабочей силы, но творческой способности, творческой активности, уже не нуждается, чтобы его кто-то замечал и выдвигал. Он внутренне инициативен и постольку делает всё это сам. Вопрос в том, в какие политико-правовые формы должно отлиться это массовое «самовыдвижение» к власти рядовых тружеников, реализующих в процессе труда уже не узко «рабочую силу», а полностью свой личностныё творческий потенциал (поголовное участие в управлении, по В.И.Ленину).

Концепция развёртывания
самокритики и массовой
критики снизу

И надо сказать, что принцип перехода или, точнее, подступа к «поголовному участию в правлении» был найден. Это была сформулированная ещё в конце 20-х годов идея развёртывания САМОКРИТИКИ И МАССОВОЙ КРИТИКИ СНИЗУ. Действительно, конструктивная критика, с обязательным внесением конкретных деловых предложений, – это простейшая, общедоступная, подлинно массовая форма проявления творческой инициативы. Одновременно критика и по своему социально-философскому существу есть первоисходная форма творчества, поскольку всякое творчество – это борьба нового со старым, т.е., прежде всего, критика того, что устарело, отжило и мешает. Стало быть, это и первоисходная, первоначальная форма массовой причастности к делам управления.

«А что требуется, – говорил И.В.Сталин, – для того, чтобы развязать силы и способности рабочего класса и вообще трудящихся и дать им возможность приобрести навыки к управлению страной? Для этого требуется, прежде всего, честное и большевистское проведение лозунга самокритики, честное и большевистское проведение лозунга критики снизу недостатков и ошибок нашей работы. Если рабочие используют возможность открыто и прямо критиковать недостатки в работе, улучшать нашу работу и двигать её вперёд, то что это значит? Это значит, что рабочие становятся активными участниками в деле руководства страной, хозяйством, промышленностью».[1]

Но, конечно, требовалось дать не просто «лозунг самокритики и критики снизу», – надо было всё это, как мы неоднократно уже говорили, ИНСТИТУЦИОНАЛИЗИРОВАТЬ, развернуть в стройную систему политических институтов.

Итоговое определение
Советской власти
(диктатуры пролетариата).
Система развёртывания
массовой критики снизу –
политическое

концентрированное выражение
экономики снижения
затрат и цен

Суммируем пока, – на данном этапе нашего рассмотрения, – что Советская власть, или диктатура пролетариата, на начальных стадиях своего развития есть система участия граждан в управлении «по труду», соответственно трудовым заслугам, при общественной собственности на средства производства и имея в виду, что труд фигурирует в форме «рабочей силы». Эта система, как непреложное условие своей жизнеспособности, подразумевает, что за государственно-управленческими структурами как таковыми вырастает, своеобразно дублируя их и являясь их становым хребтом, структура партийно-управленческая, структура Коммунистической партии как «руководящего ядра» государственно-национальной, державной целостности.

Выше мы видели, что обобществлённая экономика, построенная на критерии снижения затрат и цен, на двухуровневом ценообразовании (что возможно, – не будем уже об этом упоминать, – только в условиях централизованного планового управления единым народнохозяйственным комплексом), – такая экономика представляет собою инструмент закономерного эволюционного перехода от частично ещё товарного к полностью бестоварному, нестоимостному производству, от распределения благ «по труду» к распределению по законам полного материального изобилия, от реализации в производственном процессе труда как рабочей силы – к реализации его как первой жизненной потребности, как жизненного призвания и творческой способности людей, причём ВСЕХ БЕЗ ИЗЪЯТИЯ, а не каких-то «избранных».

Теперь мы можем видеть и политическое «концентрированное выражение» этого движения – систему развёртывания массовой критики снизу (или массовой критически-творческой инициативы). Концепция массовой критики снизу – это и была искомая политическая, надстроечная параллель «двухмасштабной» экономике, социалистической «самоуничтожающейся» модификации закона стоимости.

Однако, в отличие от двухмасштабной системы цен (механизма снижения затрат и цен), которая практически почти откристаллизовалась, была задействована и успела принести ощутимые и бесспорные положительные плоды, программа развития массовой критически-творческой инициативы во многом оставалась лишь провозглашённой и должной конкретно-практической проработки не получила. Таково было положение дел на момент ухода с политической сцены И.В.Сталина. Излишне уточнять, что после его смерти активизировавшиеся «пятиколонники» и вовсе блокировали возможные здесь сдвиги в верном направлении.

Необходимость демократизации
советского общества
и её извращённая трактовка
ренегатствующими реакционерами
(Хрущёв и его преемники)

Народ интуитивно чувствовал отставание хода событий на политическом этаже от успехов в экономике, необходимость дальнейшей демократизации советского общества. Но если мы объективно не успели обобщить и представить в систематизированном виде куда более убедительную картину наших экономических достижений, то тем паче отсутствовала достаточно разработанная научная теория правильного, надлежащего развития нашей демократии именно как СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ, пролетарской. На нетерпеливом народном ожидании демократических перемен сразу же начала мощно спекулировать хрущёвская оппортунистическая, правотроцкистская реакция. Но хрущёвский дешёвый популизм, – с энтузиазмом, причём вполне понятным, встреченный значительной частью нашей общественности, – в действительности вовсе не демократизировал, а деморализовал, разбалтывал и разрушал советский политический строй. Люди старшего поколения хорошо помнят, какое скудоумное головотяпство выдавалось сплошь и рядом за «демократизирующие» шаги. Огромным выигрышем пятиколонников явилось то, что хрущёвскую лжедемократизацию удалось с самого начала повернуть против фигуры И.В.Сталина и тем самым – против неразрывно связанных с его именем и его государственной деятельностью реальных завоеваний советского периода нашей истории.

Правильность линии
на возрастание роли партии
в коммунистическом строительстве
.
Принцип управления
посредством собственного примера

При преемниках Хрущёва этот порочный процесс, не меняя в целом своего ложного направления, продолжался, – то затухая, то вспыхивая с разрушительной силой, как в горбачёвской «перестройке». И точно так же, как правотроцкистское ренегатское реформаторство в народном хозяйстве вело не к бестоварной коммунистической экономике высочайшей производительности труда и всеобщего материального достатка, а напротив, сталкивало экономический организм на низшую ступень развития, к частнособственническому укладу в его самых примитивных, антикультурных, первобытных формах, – точно так же и ренегатская псевдодемократизация привела, в конце концов, к скатыванию и здесь на низшую ступень, в столь же примитивный и бескультурный, воистину блудодейственный парламентаризм, в «буржуазное государство с буржуазией», в царство оголтелого денежного мешка, где народ лишился всех социальных и политических гарантий и оказался под пятой фактически оккупационного режима, открыто взявшего курс на изживание, физическое истребление примерно половины имеющегося населения страны.

Согласно всем канонам марксизма, следует различать два типа надстроечных процессов. Один тип – это процессы в уже стабильно существующем, утвердившемся политическом устройстве. Они, как правило, отстают от перемен в экономическом базисе. Когда мы говорим о «запаздывании» демократизации в СССР, обнаружившемся уже к началу 50-х годов, мы имеем в виду как раз этот тип надстроечных изменений. Другой тип связан с деятельностью прогрессивных, революционных (впрочем, равно и контрреволюционных) политических сил. Именно эти силы организуют базисные сдвиги. Форма собственности, характер распределения и присвоения материальных благ не изменятся сами собой, помимо действий мощного политико-организационного начала. И это организующее, революционизирующее политическое начало, будь оно в данный момент легализовано, легитимировано или нет, действует ведь тоже в области надстройки. Поэтому на уровне надстройки развёртываются всегда и такие процессы, которые отражают назревшие базисные перемены (хотя и в самом общем плане) с опережением, готовят их, прокладывают им дорогу.

Стало быть, наряду с констатацией того факта, что конкретная законодательно-юридическая проработка требовавшейся демократизации запаздывала, буксовала, важно ответить и на вопрос, а какой же элемент надстройки всё-таки уходил вперёд, – коль скоро на экономическом уровне имелось налицо наредкость впечатляющее экономическое развитие? Ведь оно тоже не могло совершаться стихийно, у него непременно должен был быть мощнейший организующий политический стержень, из которого впоследствии должны были вычлениться, сформироваться и все прочие детализованные компоненты окончательного, интегрального демократического преобразования.

Этим организующим политическим стержнем и уже совершившегося экономического рывка, и предстоявшей ПОДЛИННО СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ демократизации явилась линия на усиление и укрепление авангардной роли пролетарской партии в социалистическом и коммунистическом строительстве, неуклонно осуществлявшаяся сталинским руководством. Суть дела здесь в том, что партия пролетариата объективно является носительницей всемирноисторически нового организационно-управленческого принципа – принципа управления посредством собственного примера. Но легко убедиться, что это и есть тот самый принцип, на котором должна быть построена система всеобщей свободной реализации критически-творческой инициативы граждан, – или система поголовного участия в управлении, коммунистического самоуправления. Поэтому и несущей конструкцией, опорой формирования свободного самоуправления народа должна выступить именно партия, а не представительно-демократические органы – Советы. Советам же, как «буржуазному государству без буржуазии», надлежит в дальнейшем отмереть. А Коммунистическая партия послужит структурным плацдармом для развёртывания великой «сверхдемократии» коммунистического будущего – общества, где высшей ценностью станет беспрепятственное развитие всех творческих, созидательных задатков любой человеческой личности, где материальные и духовно-культурные богатства польются полным потоком, и неизбежное возникновение которого обратит благодарную память потомков к тем, кто выстоял и не утратил веры и решимости в нашей сегодняшней борьбе.

Извращение линии
на усиление роли партии
пятой колонной
.
Бюрократизация
и элитаризация
партийных структур,
их отрыв от масс
и предательство
интересов народа

И здесь также приходится констатировать, что классовый противник инстинктивно разобрался в сущности нашей политической системы гораздо лучше нас самих, – подобно тому, как лучше нас он разобрался в существе нашего хозяйственного механизма. В мозговых центрах мирового антисоветизма не дебатировали, – как в нашей Академии наук, – соответствует или не соответствует двухмасштабное ценообразование закону стоимости. Там разрабатывали конкретные меры, как его у нас похоронить. А отправной такой мерой как раз и были частью «лопоухие», частью уже контролируемые пятой колонной академические дебаты.

В точности то же самое имело место и с политической проблематикой.

Но если социалистическую экономику пятая колонна начала громить уже в 50-х годах, практически уже тогда выведя из строя главный её регулятор – закон снижения затрат и цен, то с руководящей ролью партии дело обстояло несколько иначе. Потерпев поражение во второй мировой войне, международный антикоммунизм понял, что он не справится с властью Советов в СССР, а тем самым и со всем социалистическим содружеством, если не сумеет оккупировать изнутри систему жизнеобеспечения этой власти – партию – и не заставит её исподволь служить своим целям. На это и были направлены тайные и явные усилия идеологических и политических диверсантов на протяжении нескольких десятилетий.

Именно поэтому подрывать прежде времени партийную «гегемонию» в обществе вовсе не входило в их задачи. Ведь как раз руками партии – руками прямых диверсантов и различных перерожденцев в ней – они и рассчитывали осуществить свои далеко идущие замыслы. Постольку пятиколонники дружно проповедовали возрастание роли партии на словах и на свой лад стремились осуществить это на деле.

Но, конечно, они не видели в партии – и никому не позволили бы увидеть – живой, развивающийся структурный прототип такой управленческой системы, при которой каждый сможет подать согражданам пример трудового, творческого служения Родине и, в свою очередь, беспрепятственно последовать такому же примеру других. Пятиколонникам партия была нужна не как инициатор и гарант движения во всех сферах к подлинному коммунизму, а как непревзойдённый инструмент всеохватывающего контроля над жизнью общества. И партия, действительно, усиливала, утверждала повсюду своё присутствие и свой всеохватный контроль, – но не в том своём облике, который открывал пути в будущее, а в том, который всецело принадлежал прошлому. Т.е., в облике малопонятного, на поверхностный взгляд, вездесущего и всесильного дублёра «нормальной», привычной совокупности органов государственного управления.

Это вело, – как выше уже отмечалось, – к чрезмерной концентрации реальной (оперативной) власти на стороне партии в противовес Советам, а внутри тех и других структур (и партийных, и советских) эта пагубная тенденция ещё раз воспроизводилась в виде перетекания власти от выборных, представительных органов к аппаратно-исполнительным. Представительные органы там и тут превращались в красиво разрисованную ширму, за которой практически бесконтрольно вершили «настоящую государственную работу» те, у кого в руках были реальные рычаги оперативного управления.

Оперативные структуры бюрократизировались и элитаризовались, отгораживались стеной от рядовых членов партии, не говоря уже о массах беспартийного населения. Атмосфера кастовости, неподотчётности и вседозволенности создавала идеальные условия для наполнения их всевозможными проходимцами. Так и получилось, что к середине 80-х годов руководство партией и тем самым страной захватила фактическая резидентура транснационального капитала.

Демагогически обвиняя И.В.Сталина в развязывании репрессий, внутрипартийная перерожденческая элита, – между тем, – сформировала для собственного употребления бдительный и беспощадный репрессивный аппарат, который лишением работы, сфальсифицированным судебным преследованием, помещением в «психушки», инсценировками «несчастных случаев», т.е. прямой физической расправой, и тому подобными методами буквально выжигал любое опасное для неё, грозившее ей разоблачением «инакомыслие» в партии и в обществе. Достаточно вспомнить, как боялись люди возвысить голос против явных беззаконий в «благословенные» застойно-застольные времена. Всю правду об этой ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЙ, а не выдуманной репрессивной машине, о том, во сколько миллионов иезуитски загубленных человеческих жизней обошлась она советскому народу, десятилетиями выборочно, прицельно выстригая из него наиболее честных, совестливых и бесстрашных, нам ещё предстоит узнать. В существовании этой карательной машины – ответ на часто раздающийся запальчивый вопрос, «почему все молчали». Не молчали. Смешно полагать, будто протест против оккупации партии антикоммунистическими мутантами начался со статьи Нины Андреевой в «Советской России». Мы не молчали, просто всё было устроено так, что вы нас не слышали.

Неизбежность
победы социализма

В годы «перестройки» мутанты открыли своё истинное лицо, и катастрофа разразилась. Не следует преуменьшать её масштабы, но и преувеличивать их тоже не следует. Социализм и коммунизм – не тупик истории, не выдумка «жидомасонов», это безусловная и неотвратимая, объективно предопределённая ВЫСШАЯ по сравнению с капитализмом ступень развитая человеческой цивилизации. «Цивилизованный мир» сегодня – это не обжираловка за бугром, искусно умалчивающая о том, где и сколько несчастных должны голодать, чтобы там в три горла жрали. Цивилизованный мир – это мы с вами, советские люди, кто твёрдо намерен остаться советским и сохранить, отстоять всё подлинно советское на Советской земле. Даже то, чем кичится перед нами Запад и чем он, действительно, может гордиться, – всё это открыто нами в XX столетии, взято у нас. История никогда не поворачивает вспять, она лишь сравнивает и испытывает на прочность. Вновь, как в Великую Отечественную, у социализма нет иного выхода, кроме как победить.

Как выйти из создавшегося положения?

СТОЯЩАЯ перед нами задача условно делится на три части.

 

ПЕРВАЯ – это УСТРАНЕНИЕ АНТИНАРОДНОГО, ПРЕСТУПНОГО РЕЖИМА ПЯТИКОЛОННИКОВ-КОЛЛАБОРАЦИОНИСТОВ.

Метод

Сделать это нужно по возможности ненасильственными средствами. Большевистская платформа в КПСС считает перспективным, в сложившейся у нас конкретно-исторической ситуации, метод организации массового ненасильственного гражданского непризнания ельцинского и любого другого коллаборационистского режима. Параллельно должно идти восстановление органов и структур ЗАКОННОЙ – т.е. Советской – Союзной социалистической государственности.

Следует приложить все силы, чтобы переломить внедряемый коллаборационистами массовый социально-психологический стереотип «законности», «легитимности» их правления и добиться укоренения в массовом сознании другого, единственно верного стереотипа, – что режим Ельцина (и любого возможного его преемника из той же команды) в принципе НЕЛЕГИТИМЕН, антизаконен, ибо представляет собой изменение общественного и государственного строя, существовавшего в стране на момент их прихода к власти, произведённое обманным, предательским путём, без выраженного в правовой форме согласия на то народа.

Организующее ядро

Большевистская платформа видит в качестве организующего ядра этого массового гражданского сопротивления марионеткам транснационального капитала возрождённую и обновлённую КПСС.

Самый процесс возрождения КПСС ведётся, – что важно отметить, – именно этим методом.

Большевистская платформа 20 ноября 1991г. выступила с открытым призывом (заявление было передано в РИА) игнорировать указы Ельцина в адрес КПСС и КП РСФСР как «акты внутренней агрессии против народа», сохранить первичные парторганизации КПСС, перерегистрировать оставшихся членов партии, продолжать уплату членских взносов, стараться наладить нормальную партийную работу.[2] Видимо, имели место и другие выступления того же содержания. К сожалению, широкая общественность о них ничего не узнала. Что касается обращения Большевистской платформы, то его отказались опубликовать или хотя бы упомянуть о нём «Правда», «Советская Россия», «Гласность», «Контраргументы и факты», «Что делать?», «Воля», «Борьба», владикавказское «Единство» и т.д. Возможно, в этой информационной блокаде утонули и другие, оставшиеся неизвестными нам подходы к перспективной и уже показавшей свою работоспособность практически-политической идее. Позицию игнорирования ельцинских указов занял также возрождённый ВЛКСМ.

Как бы там ни было, но в начале января 1992г. образовалась инициативная группа по созыву Пленума ЦК КПСС, а сегодня Пленум уже проведён, и мы на пороге XX конференции КПСС и её XXIX съезда.

Коллаборационистский режим должен быть окружён атмосферой всеобщего гражданского неприятия, бойкота, решительного отказа в общественной поддержке любых его акций, отказа выполнять его постановления, распоряжения и т.п., как издаваемые преступными, изменническими элементами и направленные всецело против интересов трудящихся.

Социальная база

В качестве социальной базы этого движения, по нашему мнению, должен быть выделен СОВЕТСКИЙ ЧЕЛОВЕК – т.е. человек, сохранивший характерно советский образ мышления и по-прежнему воспринимающий основные ценности социализма (отсутствие частной собственности, добросовестный труд на благо Родины, широкий спектр социально-экономических конституционных гарантий, коллективизм, интернационализм, дух братства и товарищества в отношениях между людьми и т.д.) как свои жизненные ориентиры. Не надо слишком жёстко замыкаться на традиционном делении «рабочий класс», «крестьянство», «интеллигенция». Среди тех, других и третьих есть и подлинно советские люди, и непримиримые враги Советской власти. Нельзя сбрасывать со счетов тот факт, что советский народ как новая историческая, гражданская общность всё-таки сформировался у нас в стране, и сформировался он на мировоззренческих основах революционного рабочего класса как передового класса нашей эпохи. Неудивительно, что подчас интеллигент или колхозник демонстрируют куда более пролетарское понимание происходящих событий, чем развращённый и одураченный «бешеной» зарплатой шахтёр или рабочий от станка. Эта ситуация объективна, и не считаться с ней – значит раскалывать реальное КЛАССОВОЕ единообразие интересов, исходя из различий, по существу, лишь профессиональных.

Союзники по борьбе
и вопросы объединения
левых сил

Большевистская платформа неоднократно высказывала своё убеждение в том, что наиболее естественной и эффективной формой объединения партий и движений социалистической и коммунистической ориентации является возвращение их в КПСС (Единую Коммунистическую партию страны), откуда все они, по большей части, в своё время и вышли. Социалистические и коммунистические партии, движения и группы возвращаются в единую Компартию на правах платформ. Мы продолжаем твёрдо придерживаться той точки зрения, что запрет на платформы в возрождаемой КПСС будет стимулировать и усугублять нынешнюю деструктивную многопартийность, тогда как терпимое, спокойное отношение к определённой «вилке» идейно-теоретического разномыслия (естественно, в рамках марксистско-ленинской, коммунистической идеологии) только поднимет интеллектуальный престиж партии и обеспечит успех её практических шагов.

Мы убеждены, что не нужно идти на поводу у снедаемых вождистскими амбициями лидеров вновь образованных партий, плодить бесконечные пустопорожние «блоки», «конгрессы», консультативные и координационные советы и т.п. Нормально развёртывающееся восстановление КПСС, с достаточными гарантиями разумной идейно-теоретической независимости в её пределах, само собой подведёт черту под этими комитетами и конгрессами, оставив любителей мероприятий этого рода без рядовых членов. Однако, – нельзя не подчеркнуть, – это произойдёт только в том случае, если КПСС возродится в облике полноценного интеллектуального центра коммунистического движения в стране и в мире, а не как символ одномерного, жёстко клишированного мышления, в который она постепенно превратилась к концу истекшего этапа своего жизненного пути.

В вопросе о блокировании с национально-патриотическими течениями мы не можем разделить теорию смешения, фальшивого примирения «красных» и «белых», позицию фактического антисоветизма и антибольшевизма, присущую, к сожалению, слишком многим представителям этих групп. Патриотическая нота должна мощно звучать в нашем идейном оснащении, но при этом необходимо добиваться чёткого осознания внутренней неразрывности правильно понятого российского патриотизма – и социалистического выбора, сделанного и подтверждённого народами России в 1917-м и затем в 1941-1945 годах.

 

ВТОРАЯ часть задачи носит по преимуществу экономический характер. Это – ВОЗВРАЩЕНИЕ СТРАНЫ НА СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ ПУТЬ РАЗВИТИЯ, СТАБИЛИЗАЦИЯ И ДАЛЬНЕЙШИЙ ПОСТЕПЕННЫЙ ПОДЪЁМ ЖИЗНЕННОГО УРОВНЯ ОСНОВНОЙ МАССЫ ТРУДОВОГО НАСЕЛЕНИЯ.

Закон об ответственности
за преступления в период
контрреволюционного мятежа
.
Восстановление действия
Конституции СССР

Считаем, что необходимо подготовить, широко обсудить и при первой возможности принять Закон (с обратной силой действия) об ответственности за преступления против Советского государства и народа, совершённые в период контрреволюционного мятежа 1985-1992 годов. В Законе должны быть подытожены и постатейно квалифицированы как тягчайшие уголовные преступления все деяния, нацеленные на подрыв и разрушение существовавшего в СССР до 1985г. государственного и общественного строя, территориальной целостности СССР, общенародной собственности, системы управления, хозяйственных структур и связей, морально-политического и интернационального единства советского народа, совокупности социалистических духовных, культурных, идеологических ценностей, внешнеполитических союзов страны и её Вооружённых Сил, на ликвидацию социально-экономических и политических прав и свобод советских граждан, закреплённых Конституцией СССР 1977г.

Временно (до издания более развёрнутого и фундаментального, учитывающего весь приобретённый опыт Основного Закона) восстановить действие Конституции 1977г., с некоторыми усовершенствованиями и коррективами. Аннулировать все противоречащие ей законодательно-распорядительные акты, в том числе по введению антиконституционных управленческих постов и структур (президенты, наместники, мэры, префекты и пр.). Провести выборы по производственно-территориальному принципу в Верховный Совет и нижестоящие Советы депутатов трудящихся, возобновить нормальное функционирование органов Советской власти.

Ренационализация собственности

Ренационализировать всю «приватизированную» (т.е. разграбленную) народную собственность без всякого «возмещения потерь». Своевременно (т.е. уже сейчас) предупредить иностранных инвесторов, что они не только потеряют при ренационализации народного достояния все свои вложения, но и будут привлечены к уголовной ответственности за соучастие в грабеже, наряду с отечественными уголовниками, если окажется, что инвестиции делались с заведомым причинением ущерба национальным интересам СССР, охраняемым законом интересам его граждан и т.п. Предупредить иностранных кредиторов о необходимости без промедления отозвать свои займы коллаборационистскому режиму, ибо по официальном признании этого режима преступным восстановленная Советская власть никаких его долгов никому выплачивать не будет. Обратиться к Объединённым нациям, к мировому сообществу с призывом и требованием организовать Международный трибунал по типу Нюрнбергского над теми главами государств и правительств на Западе (Рейган, Буш, Тэтчер и др.), которые, прекрасно видя и отдавая себе отчёт, что в лице горбачёвско-ельцинского руководства они имеют дело с кликой изменников, предателей своего Отечества, тем не менее усердно пособничали им наносить неслыханный, не укладывающийся в сознании урон преданной стране и её населению. И действительно, почему гнусный и циничный вызов всякой человечности – умышленное пособничество заведомо преступным действиям – должно оправдываться или расцениваться чуть ли не как какая-то политическая заслуга, только потому, что преступники орудовали в чужом государстве? В кодекс международной чести должна быть вписана норма, что пособничество нелегитимным режимам, наносящим явный вред национальным интересам своего государства (а это легко видит любой опытный политик), равнозначно межгосударственному мародёрству и должно караться всеобщим презрением, остракизмом.

Восстановление единого
народнохозяйственного комплекса

Вслед за ренационализацией и реколлективизацией промышленной и сельскохозяйственной социалистической собственности должны быть восстановлены В ПОЛНОМ ОБЪЁМЕ единый народнохозяйственный комплекс, система централизованного государственного планирования, финансирования, материально-технического снабжения и сбыта готовой продукции, особенно производственно-технического назначения. Должны быть восстановлены территориально-отраслевое управление, единая банковская система, монополия внешней торговли.

Не следует опасаться якобы имеющего вновь возникнуть при этом «сверхцентрализма», «государственного тоталитаризма» и т.п. мифов. Нашу экономику разъел изнутри не единый народнохозяйственный комплекс («тоталитаризм»), а то, что он, – как мы постоянно повторяем, – более трёх десятилетий был вынужден работать с инородным, неорганичным ему механизмом аккумуляции и распределения чистого дохода (или, что то же, с чужеродным и неорганичным, дезориентирующим критерием эффективности).

Суть экономических предложений Большевистской платформы заключается в установке не на «разгосударствление» (т.е. ослабление государственной собственности) в каком бы то ни было варианте, а на её укрепление и дальнейшее мощное развитие, через возвращение ей исторически адекватного доходообразующего и распределительного механизма (адекватного регулятора эффективности).

Восстановление
двухмасштабной системы
ценообразования

Поэтому мы выступаем за восстановление «двухмасштабной» конструкции ценообразования, с прочной перегородкой между средствами наличного и безналичного оборота, с перенесением основной части доходообразующей нагрузки в цены на товары народного потребления (в форме централизованного чистого дохода государства). ЦЧДГ в ценах на потребительские товары взимается в казну только после реальной продажи товара розничному покупателю. Чистый доход в ценах на продукцию производственно-технического назначения должен аккумулироваться в небольшой и относительно усреднённой по всему народному хозяйству доле, порядка нескольких процентов от себестоимости. Сверхплановая прибыль на предприятиях, являющаяся источником дополнительного (к общему регулярному снижению потребительских цен) стимулирования трудового коллектива, может быть получена только за счёт сверхпланового снижения себестоимости продукции.

Себестоимость продукции должна снижаться никоим образом не в ущерб её потребительским качествам, экологичности, инженерно-техническому уровню и т.п., поэтому учёт затрат следует вести не только и не столько даже «у себя», сколько у потребителя («у соседа справа»). В зависимости от экономического самочувствия «соседа справа» – конкретного получателя продукции, – от его издержек и должен поощряться коллектив-поставщик.

За счёт собственных средств предприятий должно осуществляться только простое воспроизводство, а также развитие культурно-бытовой сферы. Техническая политика на перспективу (расширенное воспроизводство) планируется отраслевыми министерствами и финансируется централизованно из госбюджета.

Следует решительно отбросить вредительский тезис о жёсткой привязке структуры внутренних цен социалистической экономики к структуре цен мирового рынка. У нас с капиталистическим миром разные модификации закона стоимости, и подобной привязки объективно не может и не должно быть. На обозримое будущее не может и не должно быть никакой конвертируемости рубля. Необходимо запретить свободное обращение на внутреннем рынке иностранной валюты.

Недопустимость спекуляции
и частнокапиталистической
собственности
.
Производительный характер
кооперативов при социализме

Спекуляция в любых её разновидностях, включая так называемую посредническую деятельность (также любых видов), должна однозначно расцениваться как уголовное преступление, и все «коммерческие» заведения этого рода должны быть ликвидированы. Вместе с тем должны быть созданы условия для цивилизованной, под надлежащим санитарным и прочим контролем, торговли граждан продуктами их индивидуальной трудовой деятельности, приусадебных, садовых, дачных хозяйств и т.п.

Частнокапиталистическая собственность с применением чужого наёмного труда, с экономически чётко выраженным делением на «хозяев» и «работников», исключается в любых её формах, в том числе и в форме «собственности трудовых коллективов», «кооперативов» и т.д. Социалистическое государство поощряет кооперативный, артельный труд, групповую предприимчивость и инициативу, но при одном условии – что этот труд носит производительный характер, что кооператив устроен по принципу «все члены кооператива – производительные работники, и все производительные работники – члены кооператива».

Допускается мелкая индивидуальная собственность на средства производства и индивидуальная (семейная) экономическая деятельность, не применяющая чужого труда, в том числе единоличное (фермерское) хозяйствование на земле в тех регионах, где это оправдано природно-климатическими особенностями и исторически сложившейся спецификой национального экономического развития. Но это не означает введения частной собственности на землю. Земля лишь передаётся государством единоличнику в пожизненное и наследственное пользование. Государство не стимулирует процесса возникновения фермерских хозяйств и никаких затрат по их обустройству на себя не берёт, за исключением тех случаев, когда они действительно в каком-либо отношении целесообразны.

Восстановление
социально-экономических
прав граждан

Восстанавливаются в полном объёме все социально-экономические права граждан, гарантированные Конституцией СССР 1977г.: право на труд, на полноценный отдых, на бесплатное здравоохранение и образование, на государственное обеспечение в старости и при потере трудоспособности, на жилище и т.д. Устраняются те недоработки в жилищном законодательстве, на которых спекулировали «приватизаторы»; в частности, обеспечивается право передачи жилья по наследству, подобно всякому другому имуществу.

Восстанавливается безусловный централизованный контроль над ценами на продукцию, изготовляемую в государственном секторе экономики.

Нормализация
жизненного уровня
населения

Нормализация жизненного уровня населения проводится, начиная с наименее обеспеченных слоёв. Из цен на предметы первой необходимости, включая основные продукты питания, лекарства и пр., убираются всевозможные паразитические надбавки типа пресловутого НДС. Производится жёсткое разделение экспортных и внутренних цен. Упорядочиваются цены на энергоносители и базовые сырьевые ресурсы, причём с трудовыми коллективами этих отраслей придётся проделать требуемую разъяснительную работу по вопросу об объективной необходимости удерживать внутренние цены на их продукцию на возможно более низком уровне. При этом интересы работников, естественно, не должны быть ущемлены.

Проводится реформа оптовых цен в промышленности, направленная на максимальное снижение цен на технику, оборудование, материалы, поставляемые базовым отраслям и селу.

Должно быть в целом покончено с практикой увеличения доходов работников через повышение отпускных цен. Доходы могут увеличиваться только от снижения потребительских цен в общегосударственном масштабе и только от снижения себестоимости продукции при неизменной или снижающейся отпускной цене – в масштабе предприятия. Упорядочение общей политики доходов (денежная реформа) может быть произведено посредством выпуска новых денежных знаков, с выплатой новыми денежными знаками только тех доходов, которые являются трудовыми, и обменом только тех сумм, относительно которых может быть подтверждено их трудовое происхождение, с одновременным дифференцированным пересмотром розничных цен и тарифов на услуги. Новые дензнаки имеют хождение в номинале, необмененные старые – в регрессии, скажем, 1:100 или 1:50. Нынешние нувориши разбогатели благодаря тому, что заставили пенсионеров покупать хлеб и молоко вместо 10 коп. и 36 коп. за 10 и 18 руб. Пусть теперь сами покупают продукты и ширпотреб в 50 и 100 раз дороже, чем их будут покупать пенсионеры. И вещи встанут на свои места.

Разработка и принятие
пятилетнего Плана
восстановления и развития
народного хозяйства страны

Разрабатывается, утверждается в законодательном порядке и вводится в действие очередной пятилетний План восстановления и развития народного хозяйства страны. Мы убеждены, что пресечение гнусной антинациональной авантюры под названием «переход к рынку» и возобновление нормальной, вот именно цивилизованной экономической жизнедеятельности в России послужит побудительным стимулом для других «суверенизировавшихся» союзных республик восстановить разумные экономические связи и начать неизбежное постепенное возвращение в великий евроазиатский экономический организм, имя которому – единый народнохозяйственный комплекс СССР. Субсидирование за счёт русского народа буржуазно-националистических, фашиствующих режимов в бывших союзных республиках (поставки по льготным ценам сырья, топлива и т.п.) необходимо решительно прекратить.

 

ТРЕТЬЯ часть задачи – не просто стабилизировать и затем ощутимо поправить положение, но РАЗВЕРНУТЬ УВЕРЕННОЕ ДВИЖЕНИЕ ОБЩЕСТВА ВПЕРЁД. Здесь мы вновь столкнёмся с проблемой ПОДЛИННОГО, А НЕ ФАЛЬСИФИЦИРОВАННОГО УДОВЛЕТВОРЕНИЯ ТЕХ ДЕМОКРАТИЧЕСКИХ ЧАЯНИЙ НАРОДА, НА СПЕКУЛЯЦИИ КОТОРЫМИ УДАЛОСЬ ОБМАНУТЬ СОВЕТСКИХ ЛЮДЕЙ ЛЖЕДЕМОКРАТАМ-«ПЕРЕСТРОЙЩИКАМ».

Реализация программы
развития массовой низовой
критически-творческой
инициативы

И здесь также надо будет временно утвердиться на рубежах Конституции 1977г., а затем провести ряд скоординированных изменений, которые в целом означали бы реализацию давнишней социалистической идеи развития и всестороннего законодательного закрепления массовой низовой критически-творческой инициативы.

Свобода и беспрепятственность проявления разумной инициативы личности – к этому люди будут стремиться всегда. На этом спекулировали лжедемократы, но за короткий срок они нам исчерпывающе продемонстрировали «свободу личности» на буржуазный манер, когда свободен только тот, кто богат, причём об источниках обогащения не спрашивают, и когда «свобода» беситься с жиру для всевозможных деляг и ловкачей оборачивается оковами беспросветной материальной нужды для огромного большинства честных тружеников, плюс постоянно нависающая над ними угроза безработицы, обнищания и полной потери нормального гражданского статуса.

Существовала ли необходимость платить ценовым грабежом, разгулом преступности и коррупции, утратой права на труд и на гарантированное государством пользование важнейшими жизненными благами ради «свободы» публично лить грязь на историю собственной страны, читать, слушать и смотреть порнографическую макулатуру и предлагать прохожим на людном месте пачку фактически краденых сигарет?

Такой необходимости не существовало. Всё, чем завлекала (и чего, в сущности, не дала никому из рядовых граждан) лжедемократия, может быть без всяких жертв и потерь, без введения частной собственности достигнуто при грамотном, продуманно осуществляемом развитии так называемого «тоталитарного» социалистического общества.

Свобода слова, собраний,
уличных манифестаций

Свобода печатного слова для рядового гражданина достигается вовсе не путём всеобщей коммерциализации средств массовой информации и превращения их в манипулируемую денежным мешком «империю лжи». Для достижения требуемого результата нужно не разрушать, а наоборот, восстановить государственный контроль над СМИ, но при этом в законодательном порядке закрепить право гражданина, на обнародование его мнения или, по крайней мере, самого факта, что такое мнение имеет место. Не противоречит социализму и существование, возможно даже при государственной поддержке, малотиражного «самоиздата», каковым практически является нынешняя «неформальная» пресса. При такой системе любая разумная точка зрения будет доведена до сведения общественности, но СМИ не смогут превратиться в рупор антигосударственной, антинациональной пропаганды и в орудие растления общественной нравственности, как это произошло на сегодняшний день.

Нет проблем при правильно развивающемся социализме и с узаконением уличных манифестаций, митингов, шествий, пикетов и пр. Это давно надо было сделать ещё при Брежневе. Почему для этого нужно вводить частную собственность и в сто раз повышать цену на хлеб – опять совершенно непонятно. Демонстрировать на улицах можно сколько угодно и при цене 10 коп. за буханку.

Все эти свободы записаны в ст.50 Конституции СССР 1977г. Там обусловлены «предоставление трудящимся и их организациям общественных зданий, улиц и площадей, широкое распространение информации, возможность использования печати, радио и телевидения». Как говорится, чего ещё надо-то? Почему для того, чтобы этим воспользоваться, потребовалось свергать Советскую власть? Ведь она ничего этого не запрещала! Следовало только поставить необходимую точку в развёртывании конституционного процесса; т.е., к правильной статье Конституции присовокупить ЧИСТО АДМИНИСТРАТИВНЫЙ механизм осуществления этих гарантий (порядок подачи и получения разрешений на митинги и шествия, удовлетворения заявок на помещения для собраний и пр.). Это вопросы не политического уровня, а должностной инструкции для соответствующих органов и лиц.

Реформа
избирательной системы

Альтернативные выборы – ещё одна лжедемократическая обманка.

И тут, чтобы ввести реальную состязательность кандидатур, вовсе не было нужды крушить всю избирательную систему. В самой практике «подбора» кандидатов в депутаты, – как уже выяснялось ранее, – ничего порочного нет. Почему на выборах не могут соперничать, скажем, двое «подобранных» кандидатов, плюс самовыдвиженец, плюс выдвинутый независимо ещё каким-то трудовым коллективом? Просто придётся значительно больше поработать избирательным комиссиям, вот и всё. Социализму как таковому это ни в коей мере не противопоказано. Среди «подобранных» элемент реальной состязательности отпугнёт (и это, в общем, неплохо) людей с вовсе «марионеточным», несамостоятельным складом ума, без чёткой нравственно-политической позиции, а также карьеристов. Самовыдвиженцы же должны будут показать себя на фоне «эталонного» кандидата с прекрасной трудовой биографией, и это их, в свою очередь, основательно дисциплинирует. Свободы будет вполне достаточно и для тех, кто выбирает, и для тех, кто хочет, чтобы его выбрали, но сохранится контроль социалистического, пролетарского государства над формированием властных органов, и мы не получим таких «съездов» и «Верховных Советов», которые от имени якобы «народа» в считанные месяцы оставили этот самый народ на объятых пламенем гражданской войны руинах ещё совсем недавно процветавшей великой державы.

Нетрудно уловить и принцип предлагаемого реформирования избирательного процесса: всю работу «системы подбора» надо сделать открытой обозрению, гласной и дополнить её, в каждом пункте, возможностью параллельного свободного проявления индивидуальной гражданской инициативы. Т.е., как неоднократно излагала свой подход Большевистская платформа, все права, реализуемые в избирательной процедуре, должны быть правами, в первую голову, ЛИЧНОСТИ, а не только лишь организации или группы (право выдвижения кандидатуры, право отвода любой кандидатуре, право отзыва депутата и, в дальнейшем, право законодательной инициативы).

Свобода критического
волеизъявления

Одна из самых болезненных язв нашей общественной жизни, в продолжение десятилетий, – это невозможность безнаказанно выступить с выражением несогласия или с обоснованной критикой.

Ну и что же, изменилось здесь что-нибудь к лучшему с пришествием лжедемократии? Ничего подобного. Не соглашающийся или критикующий человек по-прежнему, и даже в ещё большей мере, рискует оказаться изгоем общества. Это происходит оттого, что действительная свобода критического волеизъявления – это не «свобода» торчать с задиристым транспарантом на пикете, а реальная юридическая защищённость от преследования за критику во всех наиболее типичных жизненных ситуациях, начиная с главного – с рабочего места. Включение в КЗоТ статьи о праве каждого поступающего на работу участвовать в управлении производственным потенциалом данного предприятия, учреждения через внесение, критических замечаний и деловых конструктивных предложений и об ответственности, вплоть до уголовной, за нарушение этого права – без всякой акционерной, коллективной и прочей собственности, без всякой приватизации сделает любого добросовестного работника подлинным хозяином общественных средств производства, причём именно в той степени, в какой он сам на это способен.

В науке, изобретательстве и других областях творческого труда постоянно возникает ситуация, когда истина оказывается не на стороне формального большинства, а на стороне новаторски мыслящего «одиночки». Эта ситуация, опять-таки, объективна, и от её институциональной непроработанности общество терпит колоссальный урон. Но помогла ли её разрешить коммерциализация интеллектуально-творческой сферы, протаскивание «интеллектуальной собственности» и пр.? Всерьёз говорить об этом не приходится. Выведение этих сфер из-под государственного покровительства не «освободило» их, а поставило на грань полнейшей катастрофы. Между тем, проблемный узел без всяких терзаний развязывается в рамках «государственного социализма». Для этого нужно законодательно изменить порядок принятия решений, закрепив вместо обычной двухчленной схемы («слушали – постановили») трёхчленную, с обязательной фиксацией мнения несогласного меньшинства. Третий член формулы, – как нетрудно убедиться, – служит альтернативным прогнозом на будущее и зримым предупреждением об ответственности за неправильно, недобросовестно принятое решение, показывая, что правильный вариант в момент принятия имелся налицо, но был игнорирован. Мы сразу увидим, как изменится отношение к упорствующим в своём мнении «одиночкам». Ведь всякий бюрократ про себя прекрасно знает, что правы-то сплошь и рядом оказываются именно они. Надо лишь дать им возможность институционально обозначить, «застолбить» эту свою правоту. А «интеллектуальная собственность» и всё остальное, опять же, здесь ни при чём.

Заключительные замечания.
Лжедемократия «перестройки» –
обман народа

Соответствующий анализ может быть проведён по всем статьям Конституции, гласящим о правах и свободах граждан, и каждый раз он покажет одно и то же: лжедемократия «перестройки» ничего общего с подлинной, настоящей демократизацией не имела, это был грандиозный, циничный обман народа, спекуляция на ожидании естественных в жизни всякой страны, закономерных демократических преобразований. Причём вполне приемлемую отправную базу для этих преобразований могла составить уже Конституция 1977г., и не кто иной, как те же лжедемократы, находившиеся и тогда у власти, препятствовали развитию этого процесса, чтобы потом, пользуясь элементарной неосведомлённостью людей, преподносить им как какую-то невидаль те правовые нормы, которые они могли при желании прочитать в Конституции своего собственного «тоталитарного» государства.

По возвращении (временном) к Конституции 1977г. необходимо будет по каждому из гражданских прав развернуть подробный статут (кодекс) его применения. Нарушение ЛЮБОГО из конституционных прав и любой из конституционных свобод должно подлежать обжалованию в суд, здесь не должно быть никаких исключений.

Следует восстановить фундаментальный для советской системы принцип единства законодательной и исполнительной властей, наделив депутата широкими оперативными полномочиями, в свете указания В.И.Ленина, что депутаты должны сами проводить в жизнь принимаемые ими законы, сами проверять, как эти законы выглядят на практике.

Большевистская платформа выступает за восстановление органов народного контроля и придание им не чиновничье-аппаратного, но подлинно общественного, самодеятельного характера.

Коммунистическая партия
при социализме –
институциональная модель
разрешения объективных
противоречий
общественного развития

Коммунистическая партия в социалистическом обществе не может приходить к власти и уходить в результате победы или поражения на выборах. При её уходе от власти сразу изменится общественный строй. А это значит, что партия должна представлять собой прочный, но внутренне подвижный блок основных имеющихся в обществе идейных течений социалистической и коммунистической направленности, и власть должна «перетекать», не нарушая охватывающего единства, к тому компоненту блока, который в данный момент наилучшим образом улавливает и выражает назревшие потребности общественного развития. Время партий «одномыслия», выдаваемого за обладание истиной в последней инстанции, прошло. Всякое действительно жизненное целое должно уметь разрешать объективные противоречия развития внутри себя, не выпихивая их наружу и не превращаясь тем самым из целостности в одну лишь её сторону, не способную найти контакт с другой стороной.

В Программе КПСС 1961г. была записана правильная норма, гласившая: «Как передовой отряд народа, строящего коммунистическое общество, партия должна идти впереди и в организации своей внутрипартийной жизни, показывая пример и образец выработки наиболее совершенных форм коммунистического общественного самоуправления».

Но наиглавнейшей формой и залогом именно САМОУПРАВЛЯЕМОСТИ высокоорганизованного общества как раз и является его способность проходить точки неизбежного периодического вызревания и обострения объективно-исторических противоречий так, чтобы в эти моменты не разрывалась общественная целостность и чтобы в образующиеся бреши не мог устремиться внешний враг. В таком обществе руководящая сила – не та, которая пытается свести естественно существующие различия и крайности к искусственному единообразию, а та, которая видит, что крайности растут из одного корня, и не позволяет им, расходясь, «продырявить» объемлющую их общую оболочку.

Если возрождённая Компартия сможет на самой себе отработать такой механизм упреждающего общественного осознания зреющих противоречий и контроля над наиболее «разрывоопасными» фазами их протекания, – мы будем гарантированы от повторения того, что стряслось с нами в новое Смутное время конца 80-х – начала 90-х годов.


[1] И.Сталин. Соч., т.11. Госполитиздат, М., 1949, стр.37.

[2] См. «Информационный бюллетень» МЦ БП в КПСС, №1, март 1992г.

 

Опубл.: информбюллетень МЦ БП в КПСС №13 /спецвыпуск/, сентябрь 1992г.


Короткая ссылка на этот материал: http://cccp-kpss.su/181
Этот материал на cccp-kpss.narod.ru

ArabicChinese (Simplified)DutchEnglishFrenchGermanItalianPortugueseRussianSpanish