Секретарь-координатор
Большевистской платформы в КПСС,
член Исполкома Съезда граждан СССР
Т.Хабарова
Выступление
на Молодёжном семинаре
по национальной безопасности
при Госдуме ФС РФ
Москва, 21 мая 1997г.
СКАЖУ НЕСКОЛЬКО СЛОВ о себе, чтобы те в этой аудитории, кто меня не знает, представляли, с кем имеют дело.
Кандидат философских наук, по Базовому образованию – инженер-теплоэнергетик. В советское время – с большим стажем (с начала 70-х годов) «красный диссидент», т.е. диссидент не традиционного для тех времён сахаровско-солженицинского толка, а наоборот, антисахаровского и антисолженицынского. Вы скажете, – но ведь быть в 70-е годы против Сахарова и Солженицына, это значило, наверное, попросту стоять на тогдашней официальной точке зрения? Нет, ничего подобного. На основании собственного более чем достаточного опыта я утверждаю, что в период, когда Ю.В.Андропов возглавлял Комитет госбезопасности СССР, никакой действительной борьбы с антисоветской и антикоммунистической заразой в стране не велось, а происходило искусно отрежиссированное расползание этой заразы, фактически поощряемое по крайней мере частью высшего партийно-государственного руководства.
Борьба – и очень жёсткая, без дураков, – велась как раз с теми, кто всё зловещее значение этого процесса видел и понимал, и пытался на свой страх и риск этому противостоять.
Летом 1989г. Н.А.Андреева пригласила меня вступить в созданное ею Всесоюзное общество «Единство», я это приглашение приняла и вскоре стала председателем идеологической комиссии этого неформального объединения, в своё время весьма активного и влиятельного.
В июле 1991г. на базе «Единства» была образована Большевистская платформа в КПСС – последняя из успевших возникнуть в рамках КПСС крупных внутрипартийных платформ, наряду с Демплатформой, Марксистской платформой и Движением коммунистической инициативы (ДКИ). Идея Большевистской платформы – это моя идея, и мне же принадлежит авторство документа «Большевистская платформа в КПСС», принятого в 1991г. на Всесоюзной конференции в Минске, в которой участвовало, вместе с приглашёнными, свыше восьмисот человек. Из ДКИ впоследствии образовались КП РСФСР, затем КПРФ, и в качестве побочного продукта – РКРП. Из Марксистской платформы вышли группа А.В. Бузгалина, РКП и партия «Союз коммунистов», ныне это пригаринская РКП-КПСС. На основе Большевистской платформы Н.А.Андреева создала свою ВКПБ, но часть Большевистской платформы в КПСС, куда я и вхожу, доныне продолжает существовать и действовать под этим названием. Так что по своей партийной принадлежности я член КПСС.
Участник Пленума ЦК КПСС 13 июня 1992г., в 1993-93 гг. член Оргкомитета ЦК КПСС по созыву XX Всесоюзной партконференции и XXIX съезда КПСС. Делегат обоих этих форумов; с февраля 1992г. – участник процесса воссоздания Московской городской парторганизации и делегат первого после распада КПСС и КП РСФСР Московского городского партактива 4 октября 1992г. После XXIX съезда КПСС, который состоялся в марте 1993г., – член Политисполкома и Совета партий СКП–КПСС.
В 1994-95 гг. из руководящих органов СКП–КПСС вышла, из-за разногласий с О.С.Шениным и его группировкой. Я всегда считала и считаю идею «союза компартий» для нашей страны в её нынешнем положении в корне неверной, и твёрдо стою на позициях воссоздания унитарной Коммунистической партии Советского Союза, на большевистской идейно-теоретической основе.
В 1995г. наша группа – Большевистская платформа в КПСС, – мы воплотили в жизнь ещё одну идею; это созыв Съезда граждан СССР, который и поимел место в октябре 1995г. Съезд принял Декларацию о единстве Советского народа, его праве на воссоединение и на осуществление всей полноты власти и государственного суверенитета на территории СССР. В этом документе, впервые после Мартовского референдума 1991г., ребром поставлен вопрос о факте существования Советского народа и о принадлежащих ему правах, прежде всего о праве на воссоединение, поскольку юридически он является в настоящий момент народом насильственно разделённым.
Съезд граждан СССР второго созыва планируется собрать, предположительно, в конце лета – начале осени нынешнего года. Съезду будет представлен проект новой редакции Конституции СССР, а Съезд, – по нашим намёткам, – вынесет проект на обсуждение советских людей. И вот здесь мы выходим на тему нашего с вами сегодняшнего собеседования, ибо в упомянутый проект новой редакции Советской Конституции будет заложена, – и уже, собственно, заложена, – сталинская экономическая схематика, о которой меня просили вам рассказать.
Несколько самых общих оценок
нынешнего состояния дел
ПРЕЖДЕ ВСЕГО, никому из мыслящих людей не следует сомневаться, что единственный реалистический вариант будущего нашей страны – это социализм. Почему, – да просто потому, что это наиболее совершенная в истории экономическая и политическая модель общественного устройства. Мы её исторически уже «ухватили», уже начали претворять её в жизнь, и она непременно вернётся, ибо ход истории необратим, и он направлен в сторону прогресса, а не регресса.
Почему же, – меня спросят, – если социалистическая модель была столь хороша, почему же мы оказались на таком пепелище? По довольно простой, в общем и целом, причине – по причине поражения в войне. Страна под названием СССР потерпела временное поражение в Третьей мировой войне, или в войне информационно-психологической, психополитической и т.д. Внутренних причин, достаточных для катастрофы подобного масштаба, у социализма в Советском Союзе не было. У него были определенные трудности и кризисные явления в развитии, но они не являлись фатальными, они поддавались упорядоченному преодолению и сами по себе не могли вызвать тот обвал, который реально произошёл. Сами по себе – не могли, а вот вкупе с информационно-психологической агрессией геополитического противника, которая продолжалась десятилетиями, – вот это уже другое дело.
Поэтому, чтобы адекватно понимать происходящее, нужно к словосочетанию «Третья мировая война» относиться не как к какой-то метафоре, а как к абсолютно точному и единственно правильному отражению реального положения вещей. И в этой системе координат действовать, если не хотим окончательно сгинуть с лица Земли, – поскольку война далеко ещё не окончена, и её последующие этапы сулят нам хорошего не больше, чем те, которые на нас уже обрушились.
Это второй важнейший момент.
Кстати, Исполком Съезда граждан СССР недавно официально обратился в ООН с требованием признать так называемую «информационно-психологическую», или «холодную» войну тем, чем она в действительности с самого начала и являлась, – т.е., вот именно, Третьей мировой войной, неспровоцированной агрессией США против Советского Союза, в ходе которой были попраны все основополагающие документы, цели и принципы Организации Объединённых Наций. А стало быть, ООН обязана против этой агрессии принять, наконец, те меры, которые с непреложностью вытекают из её собственного Устава.
Третье. На Съезде граждан СССР в октябре 1995г. было сформулировано, что «сверхоружием» Третьей мировой войны выступила ИНСПИРИРОВАННАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ ИЗМЕНА; т.е., под влиянием длительных подрывных действий «пятой колонны» внутри СССР правящая партийно-государственная верхушка выродилась, в конечном итоге, в типичный коллаборационистский, квислинговский режим, выражающий и выполняющий интересы и волю не народа, а геополитического противника страны – транснационального капитала, средоточием которого и являются Соединённые Штаты.
Отсюда следует невозможность и непозволительность для мыслящего человека относиться к нынешним властям где бы то ни было не территории СССР, хотя бы в той же России, как к «правительству», и к действиям, совершаемым этими властями, – как к некоей национальной политике. Это не правительство и это не политика, а это шайка опаснейших государственных преступников, которая под диктовку фактического агрессора методично разрушает в стране её промышленный, сельскохозяйственный, научно-технический, оборонный культурный, институциональный и самое главное – человеческий потенциал.
Что это за «правительство», которое ведёт геноцид собственного народа, – в полном, так сказать, соответствии с Международной конвенцией о предупреждении преступления геноцида и наказании за него? Необходимо всем хорошо открыть глаза на тот факт, что в стране, где население стабильно прирастало темпами около процента в год, добиться регулярной ежегодной УБЫЛИ населения практически теми же темпами – это крайне сложная задача! Это не может произойти «просто так», само собой, для этого нужно предпринять массу тщательно продуманных и целенаправленных усилий. Т.е., речь здесь должна идти только и единственно о ПРЕСТУПЛЕНИИ; точно так же, как если бы мы вчера оставили семью наших знакомых в прекрасном настроении и добром здравии, а сегодня приезжаем и видим в квартире трупы, то всякого, кто примется рассуждать, будто это получилось как-то само по себе, сочтут или круглым дураком, или сообщником бандитов. Вот и нам пора уже перестать строить из себя дураков перед зрелищем геноцида, который творится в государстве. И в виду этого фундаментальнейшего факта, – что мы беспричинно теряем почти по миллиону соотечественников в год, – должна умолкнуть всякая болтовня о «реформах», «демократии», стабилизации, инфляции, каких-то там десятых долях процента якобы наметившегося «экономического роста» и т.д. Преднамеренное, заранее спланированное уничтожение людей нельзя оправдать ничем, это есть преступление против человечности, не подлежащее амнистии и не имеющее сроков давности, лица, его совершающие, суть военные преступники и должны нести ответственность за свои деяния по нормам Международного военного трибунала.
Ясно, что подобное состояние государства абсолютно ненормально и что его можно объяснить только в терминах фактической оккупации страны внешним врагом при посредстве откровенных, отпетых коллаборантов изнутри.
На этом мы пока обсуждение ненормального состояния государства закончим, и давайте теперь внимательней рассмотрим, как должно выглядеть для него – для нашего государства – состояние нормальное, т.е. социалистическое.
Социализм – естественное состояние
людского сообщества.
Структурный «напарник» формы собственности –
ФОРМА КОНСОЛИДАЦИИ И РАСПРЕДЕЛЕНИЯ
ЧИСТОГО ДОХОДА, или МОДИФИКАЦИЯ
ОТНОШЕНИЯ СТОИМОСТИ
ОБЩЕЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ социализма – это строй, при котором ЧЕЛОВЕК ДОСТИГАЕТ ВСЕЙ ВОЗМОЖНОЙ ПОЛНОТЫ МАТЕРИАЛЬНОГО И КУЛЬТУРНОГО БЛАГОПОЛУЧИЯ ПРИ ПОМОЩИ ТОЛЬКО СВОЕГО СОБСТВЕННОГО ДОБРОСОВЕСТНОГО ТРУДА, НО НЕ ПРИ ПОМОЩИ ПАРАЗИТИЧЕСКОГО ПРИСВОЕНИЯ РЕЗУЛЬТАТОВ ТРУДА СВОИХ СОГРАЖДАН.
Стоит только вот так спокойно и здраво сформулировать, о чём вообще идёт речь, как делается очевидно, что не может мало-мальски думающий человек, обладающий элементарной врождённой культурой, быть всерьёз противником социализма. Ведь это просто естественное состояние людского сообщества – естественное не в смысле некоей первобытности, а в смысле закономерного и желаемого результата исторического развития.
Паразитическое присвоение чужого труда, или его ЭКСПЛУАТАЦИЯ, осуществляется через присвоение материальных условий процесса труда, т.е. через частную собственность на средства производства.
То, что частная собственность на материальные условия производительной деятельности – это есть зло, которое порождает неравенство, бесправие, нищету, жизненную беспросветность для огромного большинства нации, это человечеству было известно за много столетий до появления в России РСДРП и Маркса с Энгельсом в Западной Европе. Идея уничтожения частной собственности – это мощная социально-философская традиция, идущая ещё от древнейших времён, и изображать её как «тупик мировой цивилизации», выдуманный, – якобы, – российскими большевиками, это по меньшей мере невежественно.
Мало-помалу пришли к удовлетворительной степени согласия и относительно того, что коль скоро собственность должна стать общей, а ближайшим олицетворением и выразителем общих интересов является государство, то для начала она, по-видимому, должна сделаться государственной.
Что же оказалось, при осуществлении всех этих замыслов, главным подводным камнем; что образовало всю ту многоактную драму или эпопею экономического становления социализма в XX веке, незаконченность которой и послужила одной из причин происшедшего срыва?
Дело тут вот в чём.
Сказать об общественном устройстве, что ему присуща такая-то форма собственности, – это значит сказать не более половины того, что должно быть сказано. У формы собственности есть неотторжимый от неё структурный «напарник», единственно в сочетании с которым она и обретает работоспособность. Этот «напарник», – это ФОРМА КОНСОЛИДАЦИИ И РАСПРЕДЕЛЕНИЯ ЧИСТОГО ДОХОДА от производственной деятельности, т.е. той самой прибавочной стоимости, новой стоимости, из-за которой и горит обычно весь социально-экономический сыр-бор: откуда она берётся и кому должна принадлежать.
Откуда она берётся, об этом со времён создания трудовой теории стоимости тоже, вроде бы, в основном договорились, – что она вырабатывается, производится живым трудом. Но реально она проявляется в экономическом процессе – или (как это чаще всего называют) аккумулируется, консолидируется – весьма прихотливым образом, и её обусловленность живым трудом, её происхождение всецело из затрат живого труда не только не очевидны, а даже совсем наоборот.
В реальном экономическом процессе новая стоимость, или чистый ход, обладает свойством как бы «налипать» на тот производственный фактор, который выступает главным объектом частнособственнического присвоения. Если при феодальном строе главным объектом присвоения является земля, то и прибавочный продукт «налипает на землю», принимает форму ФЕОДАЛЬНОЙ РЕНТЫ, в двух её основных ипостасях – барщины и оброка, и только в этом виде он может «выпасть в осадок» из производственного процесса, только в этом виде он может быть из производственного процесса извлечён. «Налипание» чистого дохода на исторически доминирующий фактор производства, в данном случае на землю, и обеспечивает то, что чистый доход попадает в руки господствующему в обществе классу собственников, т.е. в данном случае землевладельцам-феодалам.
При капитализме главным объектом частнособственнического присвоения и в этом смысле доминирующим фактором становятся материально-технические средства производства, и чистый доход, соответственно, принимает форму ПРИБЫЛИ, которая складывается, как известно, пропорционально авансированному капиталу, стоимости средств производства, но опять-таки не живому труду. Т.е., как бы «налипает» на капитал.
С этим явлением, естественно, необходимо было разобраться, и классики дали ему такое объяснение, что стоимость – это отношение не какое-то абстрактно вневременное, неподвижное, а оно, как и все прочие, исторически видоизменяется, или модифицируется. И таким образом, каждому способу производства, кроме специфической для него формы собственности, присуща и своя специфическая МОДИФИКАЦИЯ ОТНОШЕШЯ СТОИМОСТИ. Производится новая стоимость всякий раз живым трудом, а вот проявляться на поверхности экономической действительности она может так, что её первичную зависимость от живого труда уловить очень непросто. Такова каждый раз её конкретно-историческая модификация.
Вот это фундаментально важный пункт.
Всякий новый способ производства достигает надлежащей исторической завершённости и приобретает черты целостного экономического организма лишь тогда, когда развились навстречу друг другу и вошли в определённое системное зацепление между собой не только доминирующая форма собственности, и не только то, что принято называть материально- -технической базой, но и соответствующая данному экономическому строю модификация стоимости. Или, что то же самое, форма проявления, на данной ступени развития общества, ТОВАРНО-ДЕНЕЖНЫХ ОТНОШЕНИЙ.
Задача задач социалистического
экономического строительства –
отыскать «парную»
к социалистической собственности
модификацию отношения стоимости,
или выстроить социалистическую
экономику как СИСТЕМУ
В ПРЕДДВЕРИИ социалистической революции и на первоначальных стадиях становления нового строя у нас в стране бытовало убеждение, что с товарно-денежными отношениями будет покончено если не сразу после революции, то во всяком случае довольно скоро. Политика так называемого военного коммунизма, она и явилась в значительной мере отражением этих настроений; а переход к нэпу – это было политическое признание того непреложного и быстро обнаружившегося факта, что дело тут обстоит не так просто и что без товарно-денежных отношений пока не обойтись, причём это «пока» может вылиться в весьма длительный исторический период.
В.И.Ленин писал в работе «К четырёхлетней годовщине Октябрьской революции»:
«Мы рассчитывали, поднятые волной энтузиазма, разбудившие народный энтузиазм сначала общеполитический, потом военный, мы рассчитывали осуществить непосредственно на этом энтузиазме столь же великие… экономические задачи. Мы рассчитывали – или, может быть, вернее будет сказать: мы предполагали без достаточного расчёта – непосредственными велениями пролетарского государства наладить государственное производство и государственное распределение продуктов по-коммунистически в мелкокрестьянской стране. Жизнь показала нашу ошибку».
В другой ленинской работе тех же дней читаем:
«…новая экономическая политика, по сути её, в том и состоит, что мы в этом пункте потерпели сильное поражение и стали производить стратегическое отступление…» «Новая экономическая политика означает… переход к восстановлению капитализма…»
Вся история с нэпом, если смотреть с высоты сегодняшнего понимания проблемы, заключалась в том, что большевики в России столкнулись с необходимостью, – кроме установления общественной (а ближайшим образом это значит – государственной) социалистической формы собственности, – найти, нащупать в реальной экономической действительности такую объективную закономерность, которая обслуживала бы общественную социалистическую собственность так же, как закон средней нормы прибыли обслуживает собственность частнокапиталистическую. Т.е., преемнику В.И.Ленина на посту руководителя Советского государства предстояло не только решить задачи индустриализации страны, коллективизации села и т.д., но ему предстояло ещё решить кардинальнейшую задачу, задачу задач – это отыскать «парную» к социалистической собственности модификацию отношения стоимости; иначе говоря, выстроить всю социалистическую экономику как СИСТЕМУ, как исторически конкурентоспособную целостность.
В период нэпа отступили к капитализму, но пользоваться сколь-либо длительное время капиталистической модификацией закона стоимости было нельзя: эффект тут мог получиться только самый скоротечный, а затем наступил бы кризис и произошла бы полнометражная капиталистическая реставрация в стране.
Надо прямо сказать, что в то время грандиозность этой задачи, да и самый факт её возникновения, – что это именно она встала в повестку дня, – не были адекватно осмыслены. На глубинном, концептуальном уровне развитие советской экономики на протяжении трёх послеленинских десятилетий определялось логикой решения именно этой проблемы – превратить социалистическую экономику в исторически самостоятельную, исторически суверенную целостность. И интуитивно работа велась в верном направлении, неутомимо и очень энергично. Однако, в официальных документах того периода, в выступлениях руководителей партии и государства и даже, к сожалению, в научной литературе – нигде вот такой чёткой формулировки проблемы и чётко выраженного понимания, что решается именно она, вы не встретите. Только когда задача выстраивания социалистического народного хозяйства как целостной системы уже была практически решена, на закате своей титанической деятельности по строительству Советской Державы И.В.Сталин а своём политическом завещании – в работе «Экономические проблемы социализма в СССР» – попытался дать обобщающую экономико-философскую картину этого поистине эпохального свершения, этого коллективного творения, можно сказать, всего Советского народа. И увы, лишь спустя несколько лет после смерти И.В.Сталина, в одной из забурливших тогда экономических дискуссий оказались, наконец, произнесены слова, что сталинская так называемая двухмасштабная система цен, это и есть не что иное, как социалистическая модификация стоимости. Но было уже поздно, уже подули другие ветры, набирала силу Третья мировая война, а наипервейшей головной болью для геополитического противника в этой войне являлся как раз сталинский экономический механизм.
И в результате, когда мы давно уже сидели на руинах этого механизма, то при попытках всерьёз и основательно заговорить обо всём этом, т.е. о социалистической модификации стоимости, на тебя смотрели так, как будто ты им рассказываешь об обратной стороне Луны, – а не об экономической системе, которая тут, у нас, на нашей земле существовала и действовала в полную мощь. И добро бы, если бы только Аганбегяны, Абалкины, Белкины, Райзберги, Отсасоны и иже с ними не желали этого слышать, воспринимать и печатать. Но ведь что самое удивительное, – и на страницы наших так называемых оппозиционных изданий, мало-мальски читаемых из них, ни одна, например, моя статья на эту тему с 1989г. так и не смогла пробиться; начиная с известного сборника 1990г. «Альтернатива», куда на всех деятелей левого движения, писавших и выступавших тогда по экономическим вопросам, только меня, кажется, и не пригласили, а вместо этого по товарно-денежным отношениям и закону стоимости при социализме опубликовали какую-то чушь.
Итак; а всё же, – вот эта задача нахождения адекватной социалистическому строю формы консолидации и распределения чистого дохода, была она действительно решена? Да, она была действительно и безусловно решена. Но решали и решили её методом проб и ошибок, скорее эмпирически чем исходя из чётких теоретических предпосылок. Поэтому реконструировать здесь этот процесс, как он шёл в натуре, нет смысла, а давайте сразу встанем минимум на ту точку зрения, с которой И.В.Сталин, как бы полуобернувшись назад, смотрел в 1952 году.
Социалистическая экономика,
приведённая в систему,
как гигантский «всенародный синдикат».
Средства производства как
ОБЩЕСТВЕННО-ПРОМЕЖУТОЧНАЯ ПРОДУКЦИЯ
и потребительские товары как
ОБЩЕСТВЕННО-КОНЕЧНАЯ ПРОДУКЦИЯ
«всенародного синдиката»
В «ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРОБЛЕМАХ СОЦИАЛИЗМА В СССР», прежде всего, расставлены точки над i по вопросу о сфере действия закона стоимости при социализме, или, что то же самое, о сфере действия при социализме товарно-денежных отношений, товарного производства, или, что то же самое это вопрос о СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМ РЫНКЕ.
Социалистическим рынком является только рынок товаров народного потребления. Рынка рабочей силы в социалистическом обществе нет, средства производства тоже перестали быть товарами, о земле и заикаться не приходится. По Сталину, если кто-либо полагает, будто мы должны восстановить у себя все экономические категории буржуазного строя, раз уж нами признано существование товарного производства при социализме, – эти люди глубоко заблуждаются. Наше товарное производство коренным образом отличается от капиталистического. Стоимость – категория историческая, форма её проявления в наших условиях совсем иная, чем в условиях частнособственнического присвоения средств производства. Закон стоимости, – пишет Сталин, – у нас «ограничен и поставлен в рамки». Правда, И.В.Сталин не употребляет самого этого термина – «социалистическая модификация стоимости», но по существу, однозначно и бесспорно, им излагается именно этот подход.
А что такое есть, вообще говоря, товары народного потребления?
Потребительские товары, это есть средства воспроизводства рабочей силы; это непосредственные и ближайшие заместители или представители живого труда в системе стоимостных отношений. Ведь сам труд, как известно, ни стоимости, ни цены не имеет.
Из разграничения продукции народного хозяйства на товары и нетовары вытекает ряд важных следствий.
Первое, это то, что стоимость прибавочного продукта, или чистый доход может теперь консолидироваться вообще, – строго говоря, – только в ценах на товары народного потребления. Это получается просто потому, что только они экономически являются товарами и только у них имеется цена в собственном смысле слова, т.е. цена не как некая условно- рас-чётная, а как экономически значимая, критериальная, если можно так выразиться, величина. А ведь чистый доход и есть не что иное, как разница между ценой и себестоимостью. Где нет экономически значимой цены, там и дохода экономически обоснованного не будет.
Кстати, здесь хотелось бы предостеречь от расхожего предрассудка, будто на социалистическом рынке потребительских товаров никто никогда не руководствовался законом спроса и предложения, цены брались с потолка, и это, вроде бы, так и надо. Закон равновесия спроса и предложения на социалистическом товарном рынке действует неукоснительно, цены этого рынка носят объективный характер, и когда с этим считались, то имели полные прилавки при снижающихся ценах; а когда не считались, то и получался дисбаланс товарно- -денежного оборота, отложенный спрос на сберкнижках, сверхнормативные запасы товарно—материальных ценностей на складах и прочие неприятности. Но виноват в этом был не социализм, а люди, которые упорно пёрли против его объективных закономерностей.
Второе следствие, это то, что между товарами и нетоварами в этом случае естественно возникает ещё одно различение, и они начинают различаться между собой как продукция общественно-конечная и общественно-промежуточная. Но иначе и быть не может; потому что, если в целостном экономическом организме общества ещё имеется рынок, в какой угодно форме, если общество без рынка ещё не в состоянии обойтись, то ЭКОНОМИЧЕСКИ нет никаких других вариантов, кроме как считать конечным общественным продуктом только и именно то, что реализуется посредством рынка, а то, что до рынка не доходит, реализуется по каким-то иным правилам, – это всё попадает в общественно-промежуточный продукт.
Итак, в принципе у нас вся продукция производственно-технического назначения, – за исключением небольшой её части, которая продаётся населению наравне с другими потребительскими товарами, – в остальном вся она ЭКОНОМИЧЕСКИ попадает в разряд общественно-промежуточной продукции, и критериальной величиной для неё становится себестоимость, а не цена.
И третье следствие. Хотя стоимость прибавочного продукта создаётся всеми работниками материального производства, но окончательно она «созревает» для общества и выпадает в осадок из экономического процесса, аккумулируется только на потребительском рынке; или, как раньше часто говорили, «не в сфере производства, а в сфере обращения». В производственных же ячейках по ходу, так сказать, следования созревающей новой стоимости через различные звенья общественно-технологической цепочки на рынок, – в производственных ячейках как таковых стоимость прибавочного продукта не формируется.
Конечно, это модель идеальная, и в действительности всё обстоит далеко не так прямолинейно. А теперь самое время вспомнить, что В.И.Ленин, поясняя сущность социализма, неоднократно обращался в своих трудах к аналогии между целостностью социалистического народного хозяйства и различными формами крупнокапиталистических промышленных объединений. Так, в «Государстве и революции» он говорит о социалистической обобществлённой экономике как о едином «всенародном государственном синдикате». Широко известно и ленинское уподобление обобществлённого хозяйства «государственно-капиталистической монополии, обращённой на пользу всего народа».
И вот, если мы теперь посмотрим, к чему мы пришли в поисках социалистической экономической системности, то мы увидим, что у нас, действительно, всё народное хозяйство «завязалось» в некое подобие гигантского многоотраслевого концерна, или «всенародного синдиката». Синдикат выходит на рынок с определённой конечной продукцией, и только в цене этой продукции содержится вся та прибыль, которую ему суждено из своей совокупной деятельности извлечь. Потом суммарная прибыль делится на всех участников технологической цепочки. Но никому там в голову не придёт формировать прибыль в цене промежуточного продукта, хотя бы полуфабрикат двадцать раз переходил внутри объединения от предприятия к предприятию и хотя бы предприятия были друг от друга отделены, как говорится, морями-океанами. Всё равно промежуточный продукт будет передаваться от звена к звену по «бесприбыльным» трансфертным ценам, приблизительно равным себестоимости.
Вот такой «всенародный синдикат» фактически и образовался у нас в экономике на протяжения 30-х – 40-х годов. В этом «синдикате», или едином народнохозяйственном комплексе, как промежуточную продукцию нужно было рассматривать продукцию производственно-технического назначения, а в роли конечной продукции фигурировали товары народного потребления.
Продукция производственно-технического назначения не продавалась, она фондировалась, т.е. распределялась по каналам материально-технического снабжения. Цены на неё устанавливались единообразно, чуть выше себестоимости, – себестоимость плюс так называемая минимальная прибыль, в пределах нескольких процентов от себестоимости. Снижение себестоимости выступало одним из главных планово-оценочных показателей, на основе снижения себестоимости снижались оптовые цены, и таким образом создаваемый в материальном производстве чистый доход как бы продавливался по общественно-технологической цепочке вплоть до рынка потребительских товаров, где он принимал форму налога с оборота в цене этих товаров и поступал в бюджет. Надо сказать, что государство проводило активную политику снижения оптовых цен, и именно эта перспектива неминуемо предстоящего снижения оптовой цены на продукцию побуждала любого хозяйственного руководителя энергично искать резервы снижения её себестоимости.
Далеко не весь общественный чистый доход реально аккумулировался на потребительском рынке. Часть его продолжала, как мы только что видели, формироваться в производственных ячейках по весьма уязвимой схеме – в процентах к себестоимости, т.е., в основном, к затратам овеществлённого труда. Это служило, в числе прочего, причиной разных неблагоприятных явлений. Но всё же к концу сталинского правления, в 1952г., доля налога с оборота в доходах госбюджета достигла 69%.
Следует подчеркнуть, что термин «налог с оборота» применительно к этому платежу в условиях социалистического хозяйствования абсолютно не отражает его действительной природы. Это не налог, а это именно консолидированный в ценах на общественно-конечную продукцию чистый доход общества. Видный советский экономист А.В.Бачурин предлагал называть его «общегосударственным доходом». Налог с оборота составлял основную часть платежа, который назывался «централизованный чистый доход государства».
Кстати, книгу А.В.Бачурина «Прибыль и налог с оборота в СССР», изданную в 1955г., я рекомендую почитать тем, кто хотел бы более детально ознакомиться с принципами функционирования советской экономики сталинского периода. Из того, что лично мне известно, это едва ли не лучшая работа на эту тему.
Консолидация общественного
чистого дохода «по труду»
(в форме налога с оборота
на социалистическом потребительском рынке).
Распределение общественного
чистого дохода «по труду»
(через регулярное снижение розничных цен
и наращивание фондов бесплатного
общественного потребления).
Советское народное хозяйство,
сталинского периода –
не «мобилизационная экономика»,
а СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИКА
КАК ТАКОВАЯ
СЕЙЧАС давайте сделаем небольшое обобщающее отступление, а потом закончим анализ модели.
Среди наших экономистов в предперестроечное время был весьма популярен такой мотив, что, – мол, – и с Запада надо брать всё лучшее, надо ассимилировать их достижения.
Так вот, никогда наша экономика не поднималась до столь блистательного, столь органичного, столь продуктивного и столь исторически оправданного освоения экономических достижений западной цивилизации, как в сталинскую эпоху. Причём, это была не просто ассимиляция, а это было подлинное диалектическое «снятие», т.е. творческая переработка, с экстрагированием всего наиболее значимого, и восхождение на качественно новую историческую ступень.
И особую ценность этой творческой переработке придаёт то, что она совершилась объективно, без явно выраженного сознательного намерения. Конечно, большевики- сталинцы помнили ленинский завет о необходимости усвоения всех накопленных человечеством интеллектуальных и организационно-практических богатств. Но наверняка никто из них, начиная с самого И.В.Сталина, не задавался сознательно целью – диалектически обобщать то полезное, чего сумела достичь буржуазия. Тем паче, что существенная часть этих достижений исторически вообще была ещё впереди, а наша первая пятилетка развёртывалась на фоне мирового кризиса 1929-33 гг.
И тем не менее, плодотворнейший принцип, который в капиталистическом хозяйстве смогли задействовать только в рамках промышленного объединения, – а это принцип НЕИЗВЛЕЧЕНИЯ ПРИБЫЛИ ИЗ ЦЕНЫ ПРОМЕЖУТОЧНОГО ПРОДУКТА, – он у нас оказался вот именно объективно обобщён, распространён на уровень экономического организма в целом.
Вернёмся теперь к анализу модели и закончим его.
Выше уже говорилось, что стоимость прибавочного продукта, или чистый доход, обладает свойством «налипать» на тот фактор производства, который на данном историческом этапе является доминирующим, т.е. с ним связана, в нём коренится экономическая мощь господствующего класса.
Смотрим, на что же у нас в сталинской модели «налипает» общественный чистый доход, – учитывая, что линия на перенос доходообразующей функции в цены потребительского рынка хотя и не выдерживалась до конца, но всё же её стремились провести со всей возможной полнотой.
И мы видим, что, – поскольку потребительские товары суть прямые рыночные заместители и представители живого труда, то и общественный чистый доход здесь «липнет» не на что иное, как на живой труд; иначе говоря, объективно формируется ПРОПОРЦИОНАЛЬНО ЖИВОМУ ТРУДУ, его затратам. Т.е., тот производственный фактор, которому при нашем строе должна принадлежать экономическая и политическая гегемония, – он и в самой структуре, в материальном теле экономического организма поставлен на место, объективно обеспечивающее эту гегемонию: на нём «оседает» конечный результат общественно- производственного процесса, стоимость прибавочного продукта.
Здесь кончается аналогия с капиталистической корпорацией; и здесь совершается базисный, социоструктурный сдвиг формационного масштаба, разрешается то противоречие между общественным характером труда и частным присвоением его результатов, которое и призван, собственно, разрешить социализм. От частного присвоения мы переходим к общественному, от формирования и распределения новой стоимости через капитал, по капиталу – — к её формированию и распределению по труду, от распределения в денежной форме на уровне производственных единиц – к распределению в натуральной форме на государственном уровне.
Всегда у нас много было, да и сейчас хватает, разговоров о «распределении по труду», но упорно люди не хотят понять двух простых вещей: первое, что распределить по труду можно только то, что и формируется в пропорции к труду, к его затратам; и второе, что распределение по труду может быть только ОБЩЕСТВЕННЫМ (в противоположность частному) и может осуществляться только по общенародным, общегосударственным каналам. И ещё: оно принципиально неосуществимо в денежной форме.
А в какой же форме оно осуществляется в сталинской «двухмасштабной» модели? (Кстати, само это название – «двухмасштабная система цен» – проистекло из разделения на фактически трансфертные цены средств производства и цены потребительского рынка с развитой доходообразующей компонентой.) В сталинской «двухмасштабной» модели распределение по труду осуществляется а/ в форме регулярно производимого государством, за счёт налога с оборота, массового снижения базовых розничных цен и б/ в форме непрерывного наращивания, расширения, качественного совершенствования фондов бесплатного общественного потребления. Никаких иных вариантов «распределения по труду» в природе не существует.
Советские граждане в массе своей совершенно не понимали, да никто и не старался довести до их понимания, что снижающиеся (или хотя бы длительно стабильные) розничные цены плюс развитые фонды бесплатного потребления – это реализация их ПРАВА НА ДОХОД, это та единственно возможная форма, в которой трудящийся при социализме получает, дополнительно к зарплате и различным премиальным выплатам по месту работы, свою долю дохода как совладелец обобществлённых (или, что то же, огосударствлённых) средств производства. Поэтому люди не оказали должного сопротивления пресловутому «разгосударствлению» и приватизации. Они думали, что им теперь, в дополнение к стабильным ценам и бесплатному здравоохранению с образованием и жильём, будут ещё выдавать некие «дивиденды». Но дивиденды достались другим, а своё кровное право на доход – в той форме, в какой единственно он мог им поступить, – рядовые труженики потеряли. Причём, потеряли «с мясом», т.е. с огромной частью зарплаты; а пенсии, так те вообще урезали в несколько раз.
В проект новой редакции Конституции СССР, – о чём упоминалось вначале, – право граждан на долю в чистом доходе общества вводится отдельной статьёй, со ссылкой на всю систему отношений социалистической государственной собственности и социалистического хозяйствования как на материальную гарантию этого права. Народ должен хорошо зарубить себе на носу, откуда берутся бесплатная операция в лучшей клинике страны, бесплатная квартира и во-время выдаваемая зарплата. И если кто-либо впредь запиликает, что, мол, государственная собственность – она «ничья», всякий должен уметь ответить: врёшь, она самая что ни на есть моя, потому что она меня бесплатно учит, лечит, даёт работу, селит в прекрасную квартиру, за гроши возит по всей стране, хоть к Чёрному морю, хоть к Ледовитому океану, и кто на неё покушается, тот враг народа. Вот тогда никакая «пятая колонна» будет нам не страшна.
Критерием народнохозяйственной эффективности в сталинской модели выступает «лаг» ежегодного суммарного снижения розничных цен. Кстати, опять-таки просматривается явная системная аналогия между понижательным движением уровня базовых розничных цен при социализме и тенденцией нормы прибыли к понижению в условиях капиталистического хозяйства. Непрерывное снижение цен, увеличение объёма благ, предоставляемых трудящимся бесплатно, в меру развития у них культуры потребностей, – всё это выливается в своеобразное прогрессирующее «самоизживание» товарно-денежных, стоимостных отношений. Открывается перспектива закономерного эволюционного перехода к высшей фазе коммунизма, к полностью нетоварному производству, в котором трудящийся реализует себя уже не как обладатель «рабочей силы», а как творческая личность, и к коммунистическому распределению по законам разумного и культурного изобилия.
Вывод из всего сказанного такой, что сталинская конструкция социалистического народнохозяйственного процесса на базе механизма непрерывного снижения затрат и цен, это была не какая-то «мобилизационная экономика», – как написано в программных документах практически всех наших нынешних компартий, – а это была СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИКА КАК ТАКОВАЯ, в её аутентичном виде, впервые в истории «схваченная» в своих принципиальных очертаниях и в объективно присущей ей системности. В этой модели форма консолидации и распределения чистого дохода (т.е., модификация отношений стоимости) полностью соответствовала форме собственности и объективному существу нового общественного строя. Разговоры о возвращении к социализму вне постановки вопроса о возвращении к этой экономической схематике всецело беспредметны.
Причём, надо всячески подчеркнуть, что это будет возвращение не назад, а вперёд; ибо, оказываясь в зоне действия сталинской экономической модели, мы оказываемся, если быть вполне точными, уже не в социализме, а на стадии развёрнутого строительства коммунизма, – как у нас в своё время совершенно правильно это формулировали. Т.е., мы оказываемся в таком социализме, который интенсивно и непрерывно, ежеминутно и ежечасно сам себя перерабатывает в коммунизм.
Как была разрушена советская экономика
во время «реформы» 1965-67 гг.
(путём разрушения системного соответствия
между отношениями собственности
и модификацией стоимости).
Как нужно было выйти из кризиса,
порождённого «реформой»
(восстановить в экономике
системообразующее соответствие
принципа консолидации дохода
социалистическим отношениям собственности)
ВООБЩЕ мне хотелось бы ещё кое-что сказать о «даухмасштабной» модели самой по себе, но невозможно не коснуться, хотя бы совсем коротко, вопроса о том, как она была разрушена.
А разрушена она была, – как говорится, – с толком и с умом, и удар был нанесён в самую её сердцевину: в сочленение между формой собственности и принципом доходообразования.
Тот, кто интересовался историей и предысторией косыгинской реформы 1965-67 гг., наверняка помнит, как излагалась суть этой реформы наиболее рьяными её адептами. А излагалась она так, что налог с оборота при формировании бюджета должен был быть вытеснен отчислениями от прибылей и платой предприятий за производственные фонды.
А с чего бы это наши реформаторы так возненавидели налог с оборота? Да по очень нехитрой причине, – потому что он представляет собой чистый доход общества, консолидируемый по-социалистически, пропорционально живому труду. Что касается прибыли предприятий, – в той мере, в какой она еще формируется при социализме, – и тем паче платы за фонды, то это есть разновидности чистого дохода, консолидируемые пропорционально труду овеществлённому; т.е., по аналогии с тем, как это имеет место в капиталистическом обществе.
Соответственно была поставлена главная цель реформы: покончить с так называемой двухканальной системой платежей в бюджет – в виде отчислений от прибылей и в виде налога с оборота – и перейти, в перспективе, к аккумуляции чистого дохода в народном хозяйстве полностью по типу «прибыли на капитал», т.е. пропорционально стоимости производственных основных фондов и материальных оборотных средств. Иначе говоря, целью реформы являлась замена социалистического принципа консолидации и распределения общественного чистого дохода «по труду» – неким суррогатом буржуазного принципа прибылеобразования и присвоения прибыли «по капиталу». Т.е., это с самого начала была не «реформа», а крупномасштабная экономическая диверсия, прямая предшественница гайдаро-чубайсовского погрома. Ибо невозможно представить себе такую степень человеческой дурости, чтобы тот же, например, А.Н.Косыгин на самом деле не понимал, что – реально – он в советской экономике творит. Во всяком случае, тот взрыв ликования, которым «реформа» была встречена на Западе, и тот радостный вой, который раздался оттуда по сему поводу, и те оценки, которые ей давались западными экономистами, – всё это самого беспробудного дурня должно было бы насторожить и заставить задуматься, то ли он делает, что надо. Так что дураков тут никаких, скорее всего, не было, как нет их и сейчас.
Как итог «реформы», социалистическая экономика лишилась адекватного ей принципа доходообразования, и в неё оказался насильственно, противоестественно инплантирован чуждый, не соответствующий общественной собственности, псевдокапиталистический механизм аккумуляции и присвоения общественного прибавочного продукта. Процесс доходообразования, – но вместе с тем и распределения дохода, – «сдёрнули» с народнохозяйственного уровня на уровень отдельных предприятий, т.е. общественное присвоение результатов общественного труда фактически заменили присвоением частногрупповым. Была сломана важнейшая в экономическом отношении «перегородка» между общественно-конечной и общественно-промежуточной продукцией, началось активное наращивание «дохода» повсюду в хозяйствующих ячейках, но теперь уже слово «доход» требуется взять в кавычки, поскольку обозначилась пагубная прямая зависимость этих новых реформаторских «доходов» от величины сделанных в процессе производства материальных затрат (а не от их экономии). Расцвёл весь букет негативных последствий «реформы», многократно описанных в нашей печати: падение темпов роста, резкое замедление научно-технического прогресса, удручающая динамика показателей эффективности, групповой эгоизм, несправедливость в распределении, а отсюда потеря стимулов к добросовестному труду, и т.д.
Двадцать лет мы от всего этого мучились, и в целом к середине 80-х годов в экономике, действительно, сложилась глубоко кризисная ситуация. Но вот вы теперь, после всего, что здесь сказано, ответьте мне: был ли этот кризис органичен социализму, являлся ли он внутренним, имманентным кризисом самой социалистической системы? Нет и ещё раз нет; это был результат, – повторяю, – мощнейшей экономической диверсии, результат того, что социалистическая экономика минимум два с лишним десятилетия работала в искусственно созданном для неё аварийном режиме, с разрушенными важнейшими жизненными узлами. И я вас уверяю, что с такими разрушениями любая другая экономика, начиная с американской, загнулась бы даже не в годы, а в считанные месяцы, а наш народнохозяйственный комплекс, именно КАК СИСТЕМА, показал живучесть совершенно феноменальную: с такой ужасающей травмой, истекая, можно сказать, кровью, причём эту рану всё время ковыряли, не давая ей затянуться, и он нас кормил-поил, одевал-обувал, держал паритет с геополитическим противником, запускал уникальную технику в космос, устраивал олимпиады и конкурсы имени Чайковского… и ещё до сих пор жив. Это, знаете, не экономика, а это восьмое чудо света, вот уж поистине русское чудо, советское чудо не только XX века, а всего, наверное, второго тысячелетия нашей эры. И если мы это наше чудо не спасём, не отстоим, наконец, от врага, – то просто потеряем право называться на исторической арене Народом.
Ну, а что касается того, как нужно было выйти из кризиса порождённого хрущёвско-косыгинским «реформаторством», или, – что то же самое, – вредительством, то ответ на этот вопрос, я думаю, из вышеизложенного также достаточно ясен: надо было, вот именно, вредительство это прекратить и восстановить в экономике системообразующее соответствие между формой собственности и модификацией стоимости, блистательно найденное в сталинскую эпоху.
В ЗАКЛЮЧЕНИЕ мне несколько беглых замечаний хотелось бы сделать, как говорится, по пункту «разное», в том числе и по поводу некоторых мифов, до сих пор связываемых со сталинской экономической системой.
Была ли «двухмасштабная» модель «затратной», экстенсивной, малоэффективной, дотационной и т.п.?
Всё это принадлежит к области досужего сочинительства. С самого зарождения социалистической экономики в ней был взят курс на извлечение чистого дохода (или, что то же самое, создание накоплений) не путём денежных накруток на цену продукции, а посредством экономии затрат. Эта линия жёстко проводилась уже с конца 20-х годов. В резолюции февральского (1927г.) пленума ЦК ВКП(б) «О снижении отпускных и розничных цен» говорилось: «В проблеме цен перекрещиваются все основные экономические, а следовательно, и политические проблемы Советского государства». «Абсолютно ошибочным и несостоятельным является положение, что интересы накопления и темпа индустриализации диктуют политику высоких промышленных цен». «В нашей хозяйственной системе политика снижения цен и есть то средство, с помощью коего рабочий класс воздействует на снижение себестоимости… -подталкивает к рационализации производства и тем самым создаёт действительно здоровые источники социалистического накопления…» «…именно высокие цены служат источником чрезмерного обрастания и бюрократических извращений производственных и в особенности торговых аппаратов». «Поэтому прямой обязанностью органов промышленности перед партией, рабочим классом и страной является понижение себестоимости».
Даже после всех хрущёвско-косыгинсклх выкрутас, после того как снижение себестоимости одно время вообще изъяли из числа ведущих планово-оценочных показателей, всё же себестоимость промышленной и сельскохозяйственной продукции в СССР в массе своей была в 5-10 раз ниже, чем в странах Запада.
Так, при доперестроечном курсе американского доллара примерно в 90 коп. (а это был, как мы теперь убедились, его резонный, вполне справедливый курс), себестоимость тонны угля в СССР составляла 6-10 руб. при мировой цене 30-40 долл.; себестоимость тонны нефти – 15-20 руб. при мировой цене 120 долл.; себестоимость метра проходки нефтяной скважины – 500 руб., в США — 1000 долл.; себестоимость 1 квтч электроэнергии – 1 коп., в США потребительская цена электроэнергии 9 центов, но она дотационная; себестоимость тонны зерна в колхозах с 1985 по 1989 год в среднем – 95 руб., в фермерских хозяйствах Финляндии – 482 долл.; цена поездки в метро – 5 коп. при себестоимости 5,1 коп., в США в оба конца – 2 долл. 30 центов; цена билета в кино – не свыше 70 коп., в США – 7 долл.; утюг у нас стоил 5 руб., на Западе – 30 долл.; наши холодильники ценой в 300-320 руб. в Африке продавались по 2-2,5 тыс. долл., и их там не хватало. И т.д.
Откуда такая дешевивна? Известный публицист С.Г.Кара-Мурза пишет, что экономисты на Западе усматривают во всём этом какую-то мистику. Но мистики никакой здесь нет, это – результат блокирования, на государственном уровне, процессов прибылеобразования в ценах на общественно-промежуточную продукцию, а также результат хорошей восприимчивости экономики к научно-техническому прогрессу. Так, за счёт внедрения в производство поточного метода Артиллерийский завод им. Сталина за время войны снизил себестоимость пушек в 6 раз.
Военная экономика СССР вообще представляла собой уникальный во всей мировой истории феномен. Производя электроэнергии почти в два раза меньше, чем гитлеровская Германия с её сателлитами, добывая почти в 5 раз меньше угля и выплавляя в три раза меньше стали, Советский Союз выпустил в два раза больше вооружений. Себестоимость всех видов боевой техники за годы войны снизилась в целом в 2-3 раза, а сумма оптовых цен на неё – на 40 млрд. руб. Снижение оптовых цен на оружие в воюющей стране – это вообще небывалая в истории вещь. Такая экономия затрат общественного труда позволила Советскому государству удержать стабильный уровень цен на средства производства, а также розничных цен на основные предметы народного потребления. К концу войны значительно снизились цены на колхозных рынках.
В послевоенной IV пятилетке (1946-50гг.) годовые темпы роста валовой продукции промышленности превышали 20%, темпы роста производительности труда составляли 12-13%. К концу пятилетки сельское хозяйство вышло на довоенный уровень, а промышленность оставила его далеко позади. Уже в 1947г., несмотря на страшнейшую засуху 1946г., была отменена карточная система, проведена денежная реформа и начались массовые ежегодные снижения розничных цен на основные потребительские товары. За немногие годы проведения этой политики, – которая, к сожалению, фактически была прекращена сразу же после смерти И.В.Сталина, – жизненный уровень населения вырос примерно вдвое.
В общем, тут говорить можно буквально без конца, но когда сегодня в оппозиционной прессе читаешь, что нам надо у Рузвельта поучиться, как организовать хозяйство, или у каких-то испанских кооперативов и т.п., то не устаёшь поражаться вот этой аберрации исторического зрения. Где угодно видят что угодно, только не там, где надо, и не то, что надо. Я надеюсь, что моё сегодняшнее сообщение какую-то лепту всё же внесёт в прояснение всех этих вопросов.
Литература
- Актуальные проблемы планирования. «Плановое хозяйство», 1973, №10.
- Д.А.Аллахвердян. Финансы и социалистическое воспроизводство. «Финансы», М., 1971.
- А.И.Анчишкин. Налог с оборота – конкретная форма прибавочного продукта социалистического производства. «Высшая школа», М., 1962.
- И.Анчишкин. О товарном производстве и законе стоимости при социализме. В кн.: Вопросы политической экономии. Научные труды МГЭИ, вып. 10. М., 1957.
- А.Бачурин. О действии закона стоимости и ценообразовании в СССР. «Вопросы экономики», 1957, № 2.
- А.Бачурин. Прибыль и налог с оборота – формы распределения национального дохода СССР. «Финансы и кредит СССР», 1952, № 1.
- А.В.Бачурин. Прибыль и налог с оборота в СССР. Госфиниздат, М., 1955.
- В.Белкин, В.Ивантер. Товарно-денежная сбалансированность. «Вопросы экономики», 1982, № 6.
- Р.Белоусов. Закон экономии времени при социализме. «Вопросы экономики», 1981, № 4.
- Большевистская платформа в КПСС. «Единство» /газета, г. Орёл/, май 1991г., № 18.
- К.Вальтух. Может ли рентабельность служить решающим критерием эффективности использования фондов? «Вопросы экономики», 1959, № 12.
- И.Васильев. Дефицит общности. «Правда» от 7 декабря 1986г., стр.2.
- Л.Васютина. Буржуазные экономисты о народнохозяйственном оптимуме и эффективности планового производства. «Вопросы экономики», 1968, № 5.
- А.А.Вознесенский. Предмет политической экономии. В кн.: Учёный-коммунист. К 75-летию со дня рождения А.А.Вознесенского. Изд-во Ленинградского ун-та, 1973.
- Н.Глушков. Плановое ценообразование. «Вопросы экономики», 1984, № 1.
- С.Губанов, Ю.Перевощиков, В.Сиськов. От затратности к потребностям. «Плановое хозяйство», 1989, № 1.
- Дискуссия об оптимальном планировании. «Экономика», М., 1968.
- Н.Егиазаров. Цель производства и показатели. «Правда» от 20 сентября 1977г., стр.2.
- А.Ерёмин. Субъективный фактор в политической экономия социализма. «Вопросы экономики», 1981, № 10.
- Закон для каждого. «Правда» от 12 июля 1978г., стр.3.
- Закон стоимости и его использование в народном хозяйстве СССР. Госполитиздат, М., 1959.
- Закон стоимости и его роль при социализме. Госпланиздат, М., 1959.
- В.Затван. За готовый объект. «Правда» от 1 октября 1976г., стр.2.
- П.Игнатовский. О политическом подходе к экономике. «Коммунист», 1983, № 12.
- А.Кац. Запоздалые признания и бесплодные заимствования. «Плановое хозяйство», 1972, № 7; № 9; № 10.
- А.И.Кац. Динамический экономический оптимум. «Экономика», М., 1970.
- Ф.Ковалёв. Стоимостные показатели продукции и производительности труда. «Вопросы экономики», 1977, № 8.
- А.Корягин. О некоторых трактовках оптимизации социалистической экономики. «Вопросы экономики», 1983, № 7.
- Н.Краско. Вернулся в колхоз трудодень. «Правда» от 5 апреля 1986г., стр.2.
- Критика ревизионизма в экономической теории. «Прогресс», М., 1974.
- Г.Д.Кузнецов. Ценообразование в цветной металлургии. «Металлургия», М., 1977.
- В.Куликов. Взаимосвязь производительных сил и производственных отношений социализма. «Вопросы экономики», 1986, № 9.
- Н.Лобачёв. План и договор. «Правда» от 19 сентября 1976г., стр.2.
- Р.Лынёв. Хозрасчёт и госприёмка. «Известия» от 26 ноября 1986г., стр.3.
- Л.Майзенберг. Ценообразование в народном хозяйстве СССР. Госполитиздат, 1953.
- Л.И.Майзенберг. Проблемы ценообразования в развитом социалистическом обществе. «Экономика», М., 1976.
- Л.И.Майзенберг. Теория планового ценообразования и политика цен в развитом социалистическом обществе. В кн.: Теоретические проблемы ценообразования в условиях развитого социализма. Прейскурантиздат, М., 1977.
- А.Матлин. Закон стоимости и плановое ценообразование. «Вопросы экономики», 1985, № 11.
- А.Матлин. К вопросу о развитии теории и практики планового ценообразования. «Коммунист», 1984, № 5.
- М.Махлин. Потерянная прибыль. «Московская правда» от 4 сентября 1987г., стр.2.
- А.Мелков, В.Перламутров. Банк – это не собес. «Правда» от 30 октября 1986г., стр.2.
- Ю.Мунтян. Совершенствование системы показателей продукции. «Вопросы экономики», 1976, № 6.
- Научные основы планового ценообразования. «Наука», М., 1968.
- А.Никитин. Финансы. «Правда» от 8 октября 1985г., стр.2.
- Нищета псевдодемократического парламентаризма. Заявление Всесоюзного общества «Единство – за ленинизм и коммунистические идеалы» по итогам IV Съезда народных депутатов СССР. «Интердвижение Литвы» /газета, г. Вильнюс/, № 4(20), февраль 1991.
- О снижении отпускных и розничных цен. Резолюция февральского (1927г.) пленума ЦК ВКП(б). В кн.: КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК, ч. II. Госполитиздат, М., 1954.
- О хозяйственном положении страны. Резолюция XV конференции ВКП(б). Там же.
- Об оппозиционном блоке в ВКП(б). Резолюция XV конференции ВКП(б). Там же.
- И.Олейник. В кольце двойной экономики. «Московская правда» от 29 сентября 1987г., стр.1-2.
- В.Перламутров. Лишние деньги. «Известия» от 17 июня 1985г., стр.2.
- Политическая экономия. Учебник. Госполитиздат, М., 1955.
- В.Радаев. Конечные результаты деятельности социалистического предприятия. «Вопросы экономики», 1982, № 1.
- Г.Л.Рабинович. Экономическая природа налога с оборота и пути его совершенствования. «Финансы», М., 1965.
- Г.Л.Рабинович, М.А.Иваньков. Налог с оборота и его роль в финансовом механизме. «Финансы и статистика», М., 1982.
- А.Рогов. Дисциплина плана. «Правда» от 31 октября 1980г., стр.2-3.
- Г.Саркисян. Экономическая стратегия и тактика КПСС в условиях развитого социализма. «Вопросы экономики», 1977, № 11.
- А.Сергеев. Из сегодня в завтра или позавчера? «Экономические науки», 1989, № 1.
- А.Сергеев. Хозяйственный механизм ускорения социально-экономического развития. «Вопросы экономики», 1986, № 1.
- С.А.Ситарян. Распределительные отношения и эффективность производства. «Финансы», М., 1980.
- Скажем «нет» рыночной авантюре! Заявление Всесоюзного общества «Единство – за ленинизм и коммунистические идеалы» в связи с программой «перехода к рыночной экономике». «Интердвижение Литвы» /газета, г. Вильнюс/, № 2(11), октябрь 1990; «Единство» /информбюллетень, г. Рига/, № 38(63), 5 ноября – 11 ноября 1990г.; № 39(64), 12 ноября – 18 ноября 1990г.
- А.Смирнов. Экономическое содержание налога с оборота. Соцэкгиз, М., 1963.
- И.Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР. Госполитиздат, 1952.
- С.Струмилин. К определению стоимости и её применений в условиях социализма. «Вопросы экономики», 1959, № 8.
- С.Сусликов. Авария. «Известия» от 9 сентября 1987г., стр.6.
- В.Г.Усенко. Политическая экономия и управление производством. Изд-во Ленинградского ун-та, 1975.
- Финансовые проблемы в свете решений XXIV съезда КПСС. «Финансы», М., 1972,
- Ю.Фокин. Методология построения антиинфляционного механизма. «Плановое хозяйство», 1989, № 7.
- Т.Хабарова. О социалистической модификации стоимости. «Коммунист», 1988, №1.
- Т.Хабарова. Социализм и государственный капитализм. «Интердвижение Литвы» /газета, г. Вильнюс/, № 5(21), февраль 1991.
- Т.М.Хабарова. Рынок!!! Рынок!? Рынок??? «Товарищ» /газета, г. Москва, МВПШ/, № 14(32), 8 октября 1990г.
- Т.М.Хабарова. Хозяйственный механизм. «Борьба» /газета, г. Москва/, № 6, 1992г.
- Цены и ценообразование в СССР, «Финансы», М., 1979.
- И.Шаров. Успеть за ветром… «Правда» от 20 января 1985г., стр.3.
- В.Шаститко. Монополия государства на внешнеэкономическую деятельность. «Правда» от 22 мая 1987г., стр.3.
- Д.Швуим. О порядке уплаты налога с оборота. «Деньги и кредит», 1962, № 3.
- Экономисты и математики за круглым столом. «Экономика», М., 1965.
- Ю.Яковец. Цены и совершенствование планирования и хозяйственного механизма. «Вопросы экономики», 1980, № 6.
- Ю.В.Яковец. Цена в экономике развитого социализма. В кн.: Теоретические проблемы ценообразования в условиях развитого социализма. Прейскурантиздат, М., 1977.
Короткая ссылка на этот материал: http://cccp-kpss.su/362
Этот материал на cccp-kpss.narod.ru
