Секретарь-координатор
Большевистской платформы в КПСС,
канд. филос. наук
Т.Хабарова
Выступление
на XXIII заседании политклуба
Московского центра
Большевистской платформы в КПСС
Москва, 5 мая 1998г.
УВАЖАЕМЫЕ ТОВАРИЩИ,
наше очередное занятие посвящено исполняющейся сегодня 180-летней годовщине со дня рождения К.Маркса.
Наш принцип реагирования вот на такие юбилейные даты, – принцип, на мой взгляд полностью себя оправдавший, – это не заниматься парадными славословиями, которые в нынешней ситуации выглядят как-то двусмысленно, а лучше взять и конкретно разобрать ту или иную проблему, связанную с наследием данного деятеля и актуальную для нашей сегодняшней борьбы.
А наиболее острая и тяжёлая проблема, связанная сегодня с наследием Маркса, – это идущее изнутри нашего движения разнузданное, иначе не скажешь, отрицание всякой значимости для нас этого наследия.
Этой, к сожалению, совершенно неюбилейной проблеме мы и посвящаем сегодняшний политклуб.
Поздравляю вас с датой, которая, несмотря ни на какие и ни на чьи потуги, навсегда останется праздничной для всех коммунистов и всех борцов за социальную справедливость на нашей планете: с днём рождения одного из величайших мыслителей и революционеров в истории человечества, основоположника коммунизма как науки Карла Маркса.
Начинаем нашу работу.
Если бы удалось принудить нас
признать «ненаучность» марксизма,
это было бы равнозначно нашей
безоговорочной капитуляции
в информационно-психологической
войне. Основные обвинения
в адрес марксистской теории
НЕДАВНО у нас прошла очередная конференция общества «Ленин, Отечество, будущее», посвящённая идейно-теоретическим проблемам ленинизма. Для тех, кто на той конференции присутствовал, сегодняшний мой доклад окажется явственным продолжением моего выступления 25 апреля. Оно, в общем, так и есть, и я даже позволю себе кое в чём не повторяться.
Итак, нападки на марксизм идут широким фронтом; каждый из вас наверняка с этими вылазками знаком, в том или ином их варианте, поэтому я не буду занимать время подробным их цитированием.
Для чего это делается, надеюсь, тоже всем понятно. Мы находимся в состоянии далеко ещё не завершившейся информационно-интеллектуальной войны, являемся жертвой психополитической агрессии; противнику надо прочно, – гарантированно, так сказать, – выбить у нас из рук именно наше интеллектуальное оружие. А таковым оружием на протяжении истекшего столетия являлся марксизм-ленинизм. Следовательно, если бы удалось принудить нас признать несостоятельность, ненаучность марксизма, то мы должны были бы попросту безоговорочно капитулировать в информационно-психологической войне: т.е., согласиться, что всё построенное за семьдесят с лишним лет Советской власти было построено на песке, жалеть о развале всего этого глупо, а сражаться дальше заведомо негодным оружием – бессмысленно.
Как видим, планы весьма радикальные, и в случае их осуществления они самым выгодным для врага образом подвели бы черту под Третьей мировой войной, ибо с нашей стороны всякое сколь-либо реальное сопротивление оказалось бы полностью прекращено.
Я говорю именно о РЕАЛЬНОМ сопротивлении, поскольку сопротивление американо-фашистским поработителям с позиций «русской идеи», православия, Святой Соборной Справедливой Руси и т.п. – это сопротивление НЕреальное. Враг воюет не со Святой Соборной Справедливой Русью, а с Союзом Советских Социалистических Республик, не с русским как таковым, а с Советским народом, и не с православной церковью, – которая в нынешней войне держит его сторону, – а с марксистско-ленинско-сталинским большевизмом. Сопротивляться же врагу нужно по той линии и по той причине, по которой он на тебя нападает, а не по той, по которой тебе кажется, что он на тебя напал. У нас в последнее время развелись такие записные знатоки теории управления, что остаётся только удивляться, как это они подобных элементарнейших вещей не понимают.
В конечном счёте обвинения против марксизма сконцентрировались в один тезис: «Марксизм был государственной идеологией СССР, и он не смог противостоять информационной агрессии, в результате которой страна рухнула».[1] И надо сказать, что в глазах человека, который на профессиональном уровне с сутью дела не знаком, довод этот выглядит совершенно неотразимо. Под этим углом зрения любой, самый вздорный поклёп на марксистскую теорию и выдумывается, и заглатывается с лёгкостью необыкновенной. «…можно ли считать законом утверждение, которое в реальной практике не обладает предсказательной силой?»[2] Ну конечно же, нельзя. Значит, никаких законов общественного развития марксизм и его социальное учение – исторический материализм не открыли, да и вообще неизвестно, существуют ли такие законы в природе вещей.
В особенности достаётся закону соответствия производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил. «По закону о “соответствии” весь советский социализм был сплошным нарушением…»[3] «…истмат дал сбой в понимании всего советского общества, что честно признал Андропов…»[4] «…мы пришли к положению, когда генсек вынужден был признать: “Мы не знаем общества, в котором живём”… Не можем же мы предположить, что учёные нарочно искажали знание, а вся верхушка КПСС, включая Андропова, была беспросветно глупа. Нет, убедительнее предположить, что плохи были именно теория, метод познания нашего обшества».[5]
Неподражаемая аргументация. Предположить, что Андропов был глуп, что окружавшие его лизоблюды и конъюнктурщики от марксизма «нарочно искажали знание», – это нельзя, а что глупы были Маркс с В.И.Лениным – это можно, и это очень «убедительно». И потом, если Андропов не знал общества, в котором жил, отсюда ещё не вытекает, что и другие не знали.
Приводятся различные примеры якобы «неработоспособности» законов исторического материализма – опять-таки, в первую очередь закона соответствия. Все эти примеры, если что-то демонстрируют и доказывают, то только полнейшую невежественность их авторов в тех вопросах, о которых они берутся судить.
«…по Марксу сначала научно-технический прогресс (развитие производительных сил) должен затормозиться, вызвать революцию и разрушить государственный аппарат, новый аппарат нового государства должен изменить форму собственности, а это, в свою очередь, должно освободить производительные силы и вновь вызвать рост производства товаров и услуг для жизнеобеспечения народа.
А что мы видим в России? Государственный аппарат, в котором не было ни одного капиталиста, при росте производительных сил (СССР только Япония опережала) меняет форму собственности на капиталистическую, что вызывает резкое торможение производительных сил и двойное падение производства товаров». И общее резюме: «Науки “марксизм” нет, потому, что её никогда и не было».[6]
Естественно, каждый из ниспровергателей Маркса на его место предлагает себя.
Закон соответствия
производственных отношений
характеру и уровню развития
производительных сил – ключевая
объяснительно-предсказательная схема
марксизма как науки
ДАВАЙТЕ теперь разберёмся ближе, была ли такая наука, есть ли она сейчас и что с ней происходило на тех стадиях информационно-психологической войны, которые уже отыграны и завершились.
У всякой подлинной науки есть определённая объяснительно-предсказательная схема, вокруг которой она, собственно, и складывается, и благодаря которой вершит свои триумфы. Так, система ньютонианства увенчалась открытием закона всемирного тяготения. Потом целые поколения учёных, среди них такие крупнейшие умы, как Лаплас, посвящали свою жизнь показу того, как на основе закона тяготения объясняются, осваиваются всё новые и новые сферы явлений.
Есть ли такая схема у марксизма?
Есть. Это закон соответствия производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил.
Весь секрет успешного пользования этим законом состоит в понимании того, что главной составляющей производительных сил, источником и пружиной развития способа производства является не техника и не научно-технический прогресс, а таким источником являются сами люди.
Производительные силы – это люди, трудящиеся массы, плюс техника и всё остальное, что необходимо для производства. Производственные отношения – это отношения людей по производству, прежде всего, материальных благ, это СТРУКТУРА ОБЩЕСТВА, как их Маркс определял, или экономический БАЗИС общества на данном этапе его развития. Базисные отношения – это, по сути, формы производительной жизнедеятельности людей.
Базис, как структурообразующее начало, – это более консервативная сторона способа производства. Структура не меняется каждую минуту; она шлифуется, уточняется, конкретизируется, но в целом служит довольно долго. Не надо представлять себе при слове «базис» один только фундамент. Базис – это и стены, и потолок; это на данном этапе развития как бы некая структурная коробка, очерчивающая пространство для роста производительных сил.
Производительные силы – это подвижная, революционная сторона способа производства, источник его саморазвития. СООТВЕТСТВИЕ базиса производительным силам означает, что структурная коробка данной ступени развития общества достаточно просторная и удобная; экономические отношения, формы собственности стимулируют производительную жизнедеятельность людей. В состоянии «соответствия» базис выступает, по определению И.В.Сталина, главным двигателем развития производительных сил. Можно говорить также и о том, что в состоянии «соответствия» базис ОПЕРЕЖАЕТ производительные силы.
Но вот базисная коробка вся заполнена, производительным силам стало тесно. Падает производительная активность людей, замедляется, а то и совсем хиреет технический прогресс. Базис склоняется от роли главного двигателя к роли тормоза производительных сил. Соответствие между ними нарушено, базисные отношения устарели.
Производительные силы ищут выхода. Но кто, конкретно, ищет выхода, – техника, что ли? Технике самой по себе все эти дела без разницы, выхода ищут люди – представители нового, формирующегося класса, который несёт с собой исторически новый тип производительной активности.
В этой нижней точке всего цикла, – а это процесс именно циклический, – можно сказать, что производительные силы УШЛИ ВПЕРЁД по сравнению с базисом, базис же ОТСТАЕТ от развития производительных сил. Однако, все эти соотношения будут верными только в том случае, если неуклонно иметь в виду, что производительные силы – это в первую очередь ЛЮДИ, ЛЮДИ И ЕЩЁ РАЗ ЛЮДИ.
Но ведь и производственные отношения – это тоже люди. В базисных отношениях коренится надстройка, т.е. система политического господства того класса, которому пора уже уходить со сцены истории. Понятно, что исторически отживший класс по доброй воле уходить не хочет, он цепляется за свои прерогативы, за свою власть и оказывает сопротивление назревшим переменам. В обществе разгорается, обостряется КЛАССОВЫЙ, ИЛИ БАЗИСНЫЙ КОНФЛИКТ, антагонистическое классовое противоречие.
Что же происходит дальше?
Читаем у И.В.Сталина:
«До известного периода развитие производительных сил и изменения в области производственных отношений протекают стихийно, независимо от воли людей. Но это только до известного момента, до момента, пока возникшие и развивающиеся производительные силы успеют, как следует, созреть. После того, как новые производительные силы созрели, существующие производственные отношения и их носители – господствующие классы превращаются в ту “непреодолимую” преграду, которую можно снять с дороги лишь путём сознательной деятельности новых классов, путём насильственных действий этих классов, путём революции. Здесь особенно ярко выступает громадная роль новых общественных идей, новых политических учреждений, новой политической власти, призванных упразднить силой старые производственные отношения. На основе конфликта между новыми производительными силами и старыми производственными отношениями, на основе новых экономических потребностей общества возникают новые общественные идеи, новые идеи организуют и мобилизуют массы, массы сплачиваются в новую политическую армию, создают новую революционную власть и используют её для того, чтобы упразднить силой старые порядки в области производственных отношений и утвердить новые порядки».[7]
Здесь прежде всего надо всячески подчеркнуть и самым твёрдым образом себе усвоить, что новые производительные силы, созревшие для революционного взрыва, силы, которые, собственно, и совершают революцию, – это, опять-таки, никак не техника и не самодовлеющий научно-технический прогресс, а это новый, ИСТОРИЧЕСКИ ВОСХОДЯЩИЙ КЛАСС, СПЛОЧЁННЫЙ И ОРГАНИЗОВАННЫЙ НА БАЗЕ НОВЫХ ИДЕЙ, ВОЗНИКШИХ ПОД ДАВЛЕНИЕМ НОВЫХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПОТРЕБНОСТЕЙ ОБЩЕСТВА.
То, что нам Мухин и другие горе-теоретики того же разряда рассказывают про научно-технический прогресс, который тормозится и этим своим торможением, якобы, «вызывает революцию и разрушает государственный аппарат», – это не марксизм, а это безграмотная каутскиански-троцкистская белиберда, никакого отношения к революционному ленинско-сталинскому марксизму не имеющая.
Именно по этому рубежу пролегает концептуальный водораздел между марксизмом как таковым и каутскианством (в дальнейшем троцкизмом), между революционной и оппортунистической, социал-соглашательской струёй в рабочем и коммунистическом движении последних полутора столетий. Вот он, этот водораздел: считать ли главной, наиболее динамичной производительной силой, первоисточником саморазвития общества ТЕХНИКУ – ИЛИ ЧЕЛОВЕКА, взятого в данном контексте как исторически передовой, революционный класс. Марксизм стоит за человека, за трудящегося; оппортунизм противопоставляет трудящемуся якобы спонтанно развивающиеся орудия производства, а за якобы спонтанным развитием техники скрывается научно-техническая и менеджерская «элита», а эта последняя, в свою очередь, обслуживает класс капиталистических или псевдокапиталистических собственников. Вот, как говорится, и вся поэма.
С позиций каутскианства, действительно, совершенно невозможно объяснить ни революцию, ни вообще межформационный переход (или достаточно крупный внутриформационный), ни послереволюционное строительство. Почему? Да по очень простой причине, – потому, что теория эта в принципе создавалась не для того, чтобы вызывать и идейно обеспечивать революцию, а для того, чтобы её или предотвратить, или – коль скоро она всё-таки свершилась – помешать строительству нового общества и постараться направить ход событий в русло, отвечающее интересам мирового капитала.
Как раз поэтому троцкисты в Советском Союзе после Октября фактически игнорировали происшедшие и происходившие грандиозные базисные и политико-правовые перемены, упорно продолжали долдонить, что-де социализм принципиально невозможно построить в отдельно взятой стране, что никакого социализма у нас нет, что СССР – обыкновенное классово-антагонистическое государство, в котором рабочие подвергаются эксплуатации со стороны пресловутой «номенклатуры» и т.д. А посему СССР должен быть разрушен, и после расчистки исторического места от его обломков нужно совершить «вторую социалистическую революцию» и возводить теперь уж «правильный» социализм – не национально-ограниченный, а всемирный, согласно каутскианским элитаристским рецептам. И опять окажется, что нужно «открыться миру», вписаться в «мировой рынок» и в «мировую цивилизацию», свои ресурсы поставить на службу народам «цивилизованных стран», а собственное население сократить на две трети. Вот вам вся идеология «перестройки» и «постперестройки».
Неудивительно, что троцкистское охвостье как у нас в стране, так и за рубежом, праздновало насильственный развал Советской государственности в ходе Третьей мировой войны, как счастливейшее событие своей жизни.
Удивляет другое: что газета «Советская Россия» на протяжении двух лет, трёхсоттысячным тиражом, из номера в номер, устами цитированного мной выше С.Г.Кара-Мурзы преподносит все эти каутскианские бредни как якобы марксизм и якобы истмат. Видите ли, это – якобы – именно истмат учил, что социалистический строй в СССР не соответствует интересам рабочих и постольку должен быть уничтожен. Значит, – делается отсюда заключение, – «главным троянским конём для ввода ложных идей в среду рабочих был марксизм».[8]
Да при чём тут марксизм? Если вы вместе с Кара-Мурзой не понимаете научной разницы между марксизмом и троцкизмом, зачем берётесь не за своё дело и подобную махровую чушь, вредительскую, внедряете людям в головы? По-вашему, мало того, что им дерьмократия ежечасно и ежеминутно мозги промывает, так давайте ещё мы, «коммунисты», поможем?
А на какие «авторитеты» ссылается Кара-Мурза, ведь это курам на смех. «Возьмите, – он пишет, – труды марксиста, философа и профессора МГУ А.Бутенко».[9] Да Бутенко не марксист и не философ, а проходимец от философии. «В “Правде” советский период с позиций истмата клеймил Б.Славин». Этими же мыслями полон-де издаваемый под редакцией А.Бузгалина журнал «Альтернатива».[10] Бузгалин и Славин – густопсовые, извините за выражение, троцкисты и не скрывают этого. И выступают они ни с каких не «с позиций истмата», а с позиций всё того же международного антисоветизма и антибольшевизма.
Распространение диалектики,
как наиболее всестороннего
и глубокого учения о развитии,
из области философии
на область конкретных наук
о природе и обществе –
исторический подвиг
классиков марксизма
ПРЕЖДЕ ЧЕМ ВЕРНУТЬСЯ непосредственно к производительным силам и производственным отношениям, отмечу ещё одну вреднейшую «кара-мурзилку», по меткому словечку В.С.Маркова.
Это многократно повторяемое Кара-Мурзой утверждение, будто исторический материализм представляет собой теорию стабильных состояний и равновесных процессов, т.е. теорию ГОМЕОСТАЗА.[11] Но это, опять-таки, не какой-то «новый взгляд» и «новый способ мышления», а всего лишь махровая глупость, за которую в советские времена в любом мало-мальски приличном вузе попросту не приняли бы у студента зачёт по марксистско-ленинской философии.
Ведь методом марксизма является диалектика, а диалектика есть логика РАЗВИТИЯ, т.е. не просто равновесного функционирования в рамках одной и той же качественной определенности, а это логика качественного скачка, перехода от одной качественной определённости к другой; логика подъёма развивающегося объекта на новую качественную ступень, борьбы нового качества со старым, преодоления старого, но в то же время и удержания его ценных сторон.
Основным алгоритмом развития выступает ДИАЛЕКТИЧЕСКОЕ ПРОТИВОРЕЧИЕ.
Это такой же алгоритм движения, включающего в себя качественный скачок, качественный переход, как законы Ньютона в их совокупности служат алгоритмом равномерного прямолинейного движения. А равномерное прямолинейное движение – это как раз и есть наиболее общая естественнонаучная абстракция гомеостаза, т.е. движения МЕЖДУ ДВУМЯ КАЧЕСТВЕННЫМИ СКАЧКАМИ, в рамках одного и того же качества.
На одном из наших политклубов мне уже доводилось говорить, что «противоречие» – это крайне неудачное название для общего закона развития. Оно обусловлено тем, что закон этот первоначально был нащупан, выявлен в идеалистической философии, которая все свои принципы формулировала на материале человеческого мышления.
Своей исторически наиболее законченной и совершенной формы диалектика достигла в философской системе Гегеля. Но эта система, опять-таки, идеалистическая. Природа в ней трактуется как одна из трансформаций абсолютного духа.
Пока разговор шёл о духе, хотя бы и абсолютном, термин «противоречие» не вызывал возражений. Но оказалось чрезвычайно трудным делом распространить этот концептуальный аппарат, – а вместе с ним и наиболее разработанные представления о развитии, – на природу в том виде, как её воспринимает уже не философ-идеалист, а естествоиспытатель, стоящий на позициях стихийного материализма. Это относится не только к природе, но и к общественной жизни, если на неё смотреть также глазами не философа-идеалиста, а экономиста, историка, правоведа и т.д.
И вот это дело, – т.е. распространение, словами В.И.Ленина, «гегелевской диалектики, как самого всестороннего, богатого содержанием и глубокого учения о развитии»,[12] – распространение её из области одной лишь философии на область конкретных наук о природе и обществе, это ведь и есть исторический подвиг Маркса и Энгельса именно как учёных и как философов-материалистов. В этом и заключалась грандиозная, эпохальная значимость создания ими философской системы ДИАЛЕКТИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛИЗМА, в том числе и истмата, как его обществоведческой ветви.
Истмат – это распространение материалистически истолкованного диалектического метода на область общественных наук. Раньше у нас это знал любой студент, хоть гуманитарного, хоть технического вуза. Теперь явились «профессора», которые доказывают, что истмат не имеет адекватного языка для описания неравновесных, т.е. не гомеостатических, развитийных состояний. Как быстро наступило у нашей «красной профессуры» разжижение мозгов. Мало того, при помощи едва ли не единственной в настоящее время массовотиражной коммунистической (вроде бы) газеты годами добиваются, чтобы такой же маразм наступил и у всей читающей эту газету публики.
Сегодня много говорят, что у нас нет по-настоящему коммунистической массовой партии. Гораздо хуже и поистине трагично, что у нас нет по-настоящему коммунистической массовотиражной печати.
Здесь надо ещё всячески принять во внимание, что дело Маркса и Энгельса по распространению учения о развитии на всю целокупность человеческого знания – оно до сих пор не завершено. До сих пор не сложился, не выработан естественнонаучный и математический аналог, естественнонаучная версия ДИАЛЕКТИЧЕСКОГО ПРОТИВОРЕЧИЯ, ИЛИ ОБЩЕГО ЗАКОНА РАЗВИТИЯ. Да, физика рожала там что-то на исходном рубеже ныне заканчивающегося XX века, но, – увы, – за сто лет так и не родила. Нового Ньютона, который естественнонаучно и математически алгоритмизировал бы процессы развития, мировую развитийную спираль так же, как Исаак Ньютон алгоритмизировал процессы вселенского гомеостаза, в естествознании пока не появилось, – хотя претендентов тоже было достаточно.
Так что наши коммунистические классики – именно как учёные, по обобщающей силе их философского мышления – всё ещё далеко впереди, а не позади ныне развёртывающейся эпохи. Думается, если бы Энгельс с его «Анти-Дюрингом» или В.И.Ленин с его «Материализмом и эмпириокритицизмом» воскресли сегодня, они поразились бы не тому, как наука далеко ушла вперёд, а тому, как мало она продвинулась в концептуальном плане. «Что же это вы, батеньки мои, – наверняка сказал бы Владимир Ильич естествоиспытателям, – сто лет как будто спали. Где же целостная диалектикоматериалистическая картина мира, которую вы ещё при моей жизни, в мою бытность совсем молодым, должны были родить?»
Закон соответствия – общий закон
развития социальных систем.
Верхняя точка базисного цикла.
«Институционализация революции»
при социализме
ВЕРНЁМСЯ ТЕПЕРЬ к анализу базисного цикла и закончим его. В отличие от естествознания, для общественных наук (прежде всего, для политэкономии) надлежащая форма выражения общего закона развития была найдена, – усилиями всё тех же Маркса и Энгельса. Закон соответствия производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил – это и есть диалектическое (или, как его ещё называют, сущностное) противоречие данной общественно-экономической формации, или данного способа производства.
Закон соответствия – это закон качественных скачков, он предназначен для описания перехода от одной формации к другой или же для описания крупных внутриформационных сдвигов. Применять его, – как это Кара-Мурза делает, – к исследованию поведения бригады жнецов в поле, это попросту элементарная методологическая безграмотность. Совершенно верно, он там ничего не объясняет, – потому что и не должен объяснять.
Во всех остальных упоминаемых Кара-Мурзой случаях он работает безотказно, – но, конечно, если уметь им пользоваться. Если задом наперёд сесть на лошадь, то ведь тоже далеко не уедешь, но виновата в этом не лошадь будет, естественно, а ездок. Вот Кара-Мурза во всех приводимых им примерах и выступает в роли такого ездока, – который сел на лошадь лицом к хвосту и вопит, что ему не того коня подсунули.
Революция Мэйдзи в Японии. Ну, и что тут «не вяжется» с законом соответствия? Базисный конфликт может быть разрешён кроваво-взрывообразно, как во время Великой Французской буржуазной революции, а может быть разрешён и сравнительно мирно. Вот сравнительно мирно и произошла буржуазная революция в Японии в 60-х – 80-х годах XIX в. СРАВНИТЕЛЬНО мирно, – потому что там и фактическая гражданская война была, и крестьянские восстания шли потоком, и иностранное вмешательство имело место.
По контрасту с европейскими странами, в Японии в период буржуазной революции монархический строй не пал, а наоборот, укрепился, – почему эти события японской истории и квалифицируют иногда не как революцию, а как «реставрацию». Но суть их от этого не меняется. Кричать по этому поводу, как Кара-Мурза, что-де марксизм не в состоянии этого объяснить, – ну, это просто какой-то датский сад. Сильная императорская власть в тогдашних условиях Японии наилучшим образом отвечала потребностям буржуазного развития страны, поскольку там существовала опасность, что под флагом буржуазной модернизации окажется нанесён ущерб национальной независимости. А при императоре Муцухито необходимые буржуазные преобразования были проведены под полным контролем мощного национального государства. Никаких загадок для марксистского анализа тут нет.
Итак, мы в нашем предыдущем рассмотрении базисного цикла остановились на той его стадии, где массы, организованные и мобилизованные новыми идеями, сплотились в новую политическую армию, создали новую революционную власть и использовали её для того, чтобы разломать, демонтировать устаревшую базисную коробку и на её месте соорудить новую, дающую больший простор развитию производительных сил.
Это верхняя точка базисного цикла.
Замена устаревшей структурной коробки на новую может быть произведена более или менее мирно даже в классово-антагонистическом обществе, – как мы только что видели. При социализме демонтаж устаревших базисных отношений и их замена новыми, более прогрессивными структурами вообще должны осуществляться только в плановом порядке. Социализм отличается от классово-антагонистического строя не тем, что здесь базисные отношения не могут, якобы, устареть и не должны подвергаться коренным изменениям, а исключительно лишь тем, что общество здесь способно предвидеть объективно необходимый базисный сдвиг и произвести его упорядоченно, без всякого, как говорится, переполоха.
Социализм как бы самоё революцию, – т.е. периодическое качественное обновление опорных структур общества, – делает своего рода плановым, институциональным процессом. Кстати, в этом заключается рациональное зерно концепции Мао Цзэдуна относительно «продолжения революции при диктатуре пролетариата». Революция, как периодически повторяющийся подъём на более высокую качественную ступень, не уходит и не может уйти из жизни общества. Ей надо только придать институциональную форму; в этом состоит историческая задача социализма и коммунизма.
В верхней точке базисного цикла СООТВЕТСТВИЕ между производственными отношениями и производительными силами восстанавливается, обновлённый базис возвращает себе роль главного двигателя производительных сил. Оживляется научно-технический прогресс, производительные силы начинают осваивать новую структурную коробку. Базис снова ОПЕРЕДИЛ производительные силы; но теперь давайте подойдём к этому несколько более дифференцированно.
«Опережать» человека как ядро системы производительных сил, как их СУБЪЕКТНУЮ составляющую, базис не может ни в чём и никогда. Формулировки касательно «опережения» базисом производительных сил относятся только к их материально-технической компоненте. То же и насчёт «главного двигателя». Обновлённый базис служит главным двигателем материально-технического прогресса, но, конечно, не класса-производителя как такового.
Марксистский базисный анализ
послеоктябрьского периода
нашей истории.
Выход СССР на стартовые рубежи
второй фазы коммунистической
общественно-экономической формации.
Незавершённость целостной
марксистской картины
базисных преобразований,
ведущих в коммунизм
ЧТОБЫ с толком и со смыслом применить закон соответствия к нашему послеоктябрьскому развитию, надо от споров на тему построили мы или не построили социализм, перейти к простому вопросу: в каком базисном цикле мы находились? Ведь вне базисного пространства так же невозможно находиться, как вне поля тяготения.
И тут вещи сразу становятся на свои места, ибо мы весь послеоктябрьский период находились в базисном цикле ПЕРВОЙ ФАЗЫ коммунистической общественно-экономической формации на разных стадиях его развёртывания.
А чем первая фаза коммунизма отличается от второй?
На второй фазе господствующим социоструктурным отношением является ТРУД КАК РЕАЛИЗАЦИЯ ТВОРЧЕСКОЙ СПОСОБНОСТИ ЧЕЛОВЕКА.
На первой фазе труд реализуется ещё по принципу «рабочей силы», но рабочая сила перестала быть товаром, она всесторонне гарантирована государством, в том числе и в плане создания ей условий для постепенного перерастания в труд-творчество.
Социалистическая государственная собственность на средства производства, она по сути своей именно вот это самое и означает: что в обществе господствует ТРУД – «РАБОЧАЯ СИЛА», ВСЕСТОРОННЕ ГАРАНТИРОВАННЫЙ ГОСУДАРСТВОМ, ИМЕЮЩИЙ УСЛОВИЯ ДЛЯ АКТИВНОГО САМОПРЕОБРАЗОВАНИЯ В ТРУД-ТВОРЧЕСТВО.
Но на эту высоту базис у нас в принципе был вытолкнут уже в 1917-18 годах. И.В.Сталин отнюдь не обмолвился, когда сказал в «Экономических проблемах социализма в СССР», что мы «заменили старые, капиталистические производственные отношения в октябре 1917 года новыми, социалистическими производственными отношениями».[13]
Далее производственно-отношенческая основа нашего строя мощно конкретизировалась, разрасталась, дополнялась, совершенствовалась, но всё это была уже нисходящая ветвь цикла. В конце 20-х годов в систему социалистической собственности было вписано сельское хозяйство; на протяжении 30-х – 40-х годов – открыта социалистическая модификация закона стоимости, т.е. адекватный социалистической общенародной собственности принцип формирования и распределения чистого дохода.
После этого нам на первой фазе коммунистической формации делать было больше нечего. Надо было искать пути перехода от такой базисной структуры, которая гарантировала труд только как «рабочую силу», к структуре, которая реально гарантировала бы трудящегося как творческую личность. Или, согласно ленинскому определению, пути перехода от формального равенства к фактическому. Т.е., нам предстояло в натуре совершить ту самую «плановую революцию», о которой шла речь выше.
Следует сказать, что партийно-государственное руководство СССР уже с конца 40-х годов очень чётко представляло себе необходимость и в известном смысле безотлагательность прорыва в коммунизм. Этими настроениями пронизаны и сталинские «Экономические проблемы». XXII съезд КПСС официально провозгласил, что мы вступили в период развёрнутого строительства коммунизма.
Однако, целостной марксистски-научной картины требуемых революционных по своему характеру перемен не было дано. Во всякой революции, – как мы уяснили из марксистской схемы, – массы создают новую власть. Нам, – естественно, – создавать новую власть было незачем, но вот фундаментальная ДЕМОКРАТИЗАЦИЯ власти уже сложившейся требовалась во что бы то ни стало.
Самое обидное, что концептуальный набросок или проект такой демократизации у нас, вообще говоря, имелся, – это сталинская программа РАЗВЁРТЫВАНИЯ МАССОВОЙ КРИТИКИ СНИЗУ. И тем не менее, довести эту великолепную концепцию до конкретных институционально-правовых проработок не сумели, и даже сам И.В.Сталин, к сожалению, о ней в «Экономических проблемах» и не вспомнил.
Закон соответствия и сталинская
трактовка закона стоимости–
одни из первых мишеней
информационной войны.
Сбывшийся марксистский прогноз
антагонистического базисного
конфликта в советском обществе
ТАКИМ ОБРАЗОМ, хотя развёрнутое строительство коммунизма и было провозглашено, оно в действительности не опиралось на марксистски-научное определение тех социоструктурных, базисных высот, на которые в результате надлежало подняться. Тем самым весь процесс пошёл мимо цели.
Считалось, что мы строим коммунизм, но на самом деле страна продолжала пребывать в быстро и бесконтрольно устаревающей базисной коробке первой, формально-уравнительной его фазы.
Одним из крупнейших стартовых успехов информационно-интеллектуальной войны выступило так называемое «разоблачение культа личности Сталина» и отказ от использования его теоретического наследия, прежде всего «Экономических проблем социализма в СССР». Но ведь это отнюдь не было поражение творческого марксизма-ленинизма самого по себе, как идейно-теоретического оружия партии и Советского народа. Война, диверсия, предательство в том и заключались, что это оружие последовательно и упорно из рук партии и народа выбивали.
Как и сегодня, особую злобу и ненависть идейного противника вызывал закон соответствия, и все усилия были направлены на то, чтобы блокировать его применение при составлении партийных документов, имеющих стратегическую, концептуальную значимость. Вот у нас привычно поносят Хрущёва за то, что он, дескать, подменил диктатуру пролетариата общенародным государством. Но от этой чисто терминологической подмены государству нашему, – о чём мне приходилось уже говорить, – было, в общем, ни тепло ни холодно. Главная же ревизионистская подлость той поры и по сей день не осознана и не предана анафеме нашим так называемым комдвижением; потому, видимо, что почти вся его идеологическая верхушка стоит ни на каких не на «ленинско-сталинских», а на типичнейших хрущёвских, троцкистских позициях.
Эта подлость – это подмена марксистского понятия БАЗИСА КАК ЭКОНОМИЧЕСКОГО СТРОЯ ОБЩЕСТВА каутскианским понятием «МАТЕРИАЛЬНО-ТЕХНИЧЕСКОЙ БАЗЫ». Именно благодаря этому марксистский базисный анализ по схеме закона соответствия оказался полностью исключён из Программы КПСС, принятой XXII съездом, и произошла та стратегическая дезориентация, которая нас привела вместо коммунизма в «развитой социализм», затем в «застой», и наконец в «перестройку».
Как и нынешние антимарксистские шавки из «Советской (с позволения сказать), России» и прочей «коммунистической» прессы, тогдашние антимарксисты яро облаивали сталинскую трактовку закона стоимости. Результатом стала пресловутая «хозяйственная реформа» 1965-67 годов, разрушившая социалистическую модификацию стоимости и лишившая общенародную собственность адекватного ей принципа доходообразования. Разрушительные процессы, порождаемые «реформой», резонировали с тем негативом, который проистекал из общего устаревания социалистического базиса, и буквально возводили этот негатив в квадрат. Полным ходом шла элитаризация и бюрократизация правящего слоя, отчуждение его от народа, – в чём, собственно, и выражается устаревание производственных отношений; замедлялись темпы экономического роста, угасал научно-технический прогресс.
Когда сделалось очевидно, что никакого коммунизма к 1980 году у нас не возникнет, в оборот была запущена ещё новая антимарксистская утка – это теория «развитого социалистического общества». Она полностью искажала коммунистическую перспективу, относила коммунизм куда-то в туманное будущее, игнорировала важнейшую характеристику основных общественных процессов – их цикличность, которая вытекает из цикличности срабатывания закона соответствия; изображала ситуацию так, как будто общество может в одном и том же состоянии пребывать неопределённо долгое время. С появлением теории «развитого социализма» стало практически невозможно говорить о ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ ПРОТИВОРЕЧИВОСТИ в развитии нашего общества, и уж упаси бог было заикнуться о том, что длительно неразрешаемый базисный конфликт и при социализме может в конце концов принять стихийно-взрывообразную, т.е. антагонистическую форму.
Из-за того, что на передний план выпятили «материально-техническую базу» вместо базиса как совокупности производственных отношений, оказалось утрачено марксистское понимание революции, качественного скачка в развитии общества, именно как целостного сдвига, в основе которого лежат структурные, базисные изменения, а изменения в технике составляют лишь вторичный, сопутствующий элемент. Появилась самодовлеющая «научно-техническая революция», якобы одна и та же для всех стран, народов и формаций, – хотя в действительности научно-технический прогресс так же классово опосредован, как и любой другой общественный феномен.
Если марксистский базисный анализ нацеливал на то, чтобы обновить НАШИ производственные отношения и разблокировать тем самым НАШИ, социалистические производительные силы, то «теория научно-технической революции» прямо толкала на безудержную закупку западной техники как якобы способ решения наших внутренних проблем. Потом Запад ненавязчиво убедил нас, что нам гораздо выгоднее закупать за рубежом не технику, а готовую продукцию, по возможности залежалую и не самого лучшего сорта, и постепенно мы пришли к тому финалу, который сегодня имеем.
В общем и целом, марксистский анализ и прогноз гласили, что у нас идёт на замыкание базисный мегацикл первой фазы коммунистической общественно-экономической формации; что производственные отношения социализма недопустимо устарели, и их нужно реконструировать, поднять на новую высоту, т.е. провести СОЦИАЛИСТИЧЕСКУЮ ДЕМОКРАТИЗАЦИЮ, использовав для этого давно уже выдвинутую партией идею ИНСТИТУЦИОНИРОВАНИЯ МАССОВОЙ НИЗОВОЙ КРИТИЧЕСКИ-ТВОРЧЕСКОЙ ИНИЦИАТИВЫ; кроме того, надо срочно вырезать из социалистического базиса все наслоения и уродства, внедрённые «реформой» 1965г., и вернуться в экономике к сталинской модели снижения затрат и цен. Если всего этого не сделать, цикл может попытаться замкнуться по стихийно-взрывообразному, антагонистическому варианту, а где социальный антагонизм, там всё, что угодно: и гражданский конфликт, и контрреволюционный мятеж, и угроза внешнего вмешательства и т.п.
В итоге так оно и вышло, но в 70-х – начале 80-х годов на того, кто говорил о возможности в нашем обществе антагонистического базисного конфликта, смотрели как на сумасшедшего.
Официальной же доктриной являлась так называемая «Комплексная программа научно-технического прогресса и его социальных последствий до 2000 года», около которой паслись десятки институтов, стада академиков и докторов разных наук. Сегодня все они стыдливо молчат об этом своём детище и о том, какие «последствия прогресса» оно нам сулило на 2000 год. Ясно только одно: что ничего общего с наступившей действительностью эти посулы не имели.
Народное коммунистическое
сопротивление доперестроечной эпохи
и сегодняшние «левые силы»
УВАЖАЕМЫЕ ТОВАРИЩИ, всё вышеизложенное, – а также многое другое на ту же тему, о чём можно было бы сказать, – не пришло мне в голову вот только сегодня, post factum, а взято из моих научных работ доперестроечного периода: 70-х и первой половины 80-х годов.
Не было такой разновидности диверсионного подкопа под марксизм, которая не могла быть с марксистских позиций разгадана, встречена во всеоружии, всесторонне разоблачена и своевременно, как говорится, купирована.
Всё происходившее со страной поддавалось прогнозированию и реально прогнозировалось. Десятки раз прогноз этот, в сопровождении подробнейшей научной аргументации, направлялся во все относящиеся к делу адреса, в том числе упоминавшемуся здесь Андропову, который при желании вполне мог уяснить для себя, и в каком обществе он живёт, и какое будущее готовится этому обществу его врагами.
«Снова и снова повторяю, – Вам, не только как председателю Комитета государственной безопасности, но прежде всего как члену Политбюро ЦК КПСС, – писала я Андропову 5 апреля 1979г. заказным письмом, вот копия этого письма и квитанция к нему, – повторяю всеобщеочевидную истину, которую Вы и без меня должны прекрасно понимать, если не окончательно утратили чувство реальности: взамен марксистско-ленинского учения, образующего непререкаемый идейный фундамент Советской государственности, у нас ныне проповедуется, в итоге, некая буржуазно-реставраторская, бухаринская карикатура на марксизм, а тем самым вершится идеологическая и политическая диверсия такого ранга, такой разрушительной силы, что покуда она не пресечена, на прочее, чем Ваша организация занимается, спокойно можно махнуть рукой, ибо одного этого “теоретического” подкопа (как продемонстрировал и чехословацкий урок) более нежели достаточно для гибели социалистического строя в СССР».
Повторяю, это апрель 1979 года.
На ноябрьском (1978г.) Пленуме ЦК КПСС сообщалось, что письма граждан по идеологическим вопросам рассматривались на Политбюро и была образована специальная комиссия, – о результатах работы которой, впрочем, как и о результатах вышеупомянутого рассмотрения проблемы на Политбюро, мы так никогда ничего и не узнали.
Из всего этого хорошо видно, что КАК ТАКОВОЙ марксизм никаких поражений не потерпел, но он был предан правящей верхушкой партии и государства (в чём и выражалась информационная война), оказался отсечён от всяких каналов сообщения с массами и не мог донести до них свои выводы, которые и в тот период были так же научно непогрешимы и так же подтвердились (к сожалению) на практике, как и всегда.
Однако, мы имеем все основания утверждать, что будучи предано изменнической партийной и интеллигентской «элитой», марксистско-ленинское учение в буквальном смысле слова ушло в народ и стало делом жизни рядовых граждан и непривилегированных учёных. И эти люди задолго до «перестроечной» катастрофы, подчас с огромным риском для своего личного благополучия, заваливали – иначе не скажешь – убедительнейшими сигналами тревоги всех, кто по долгу службы, по своему партийному долгу обязан был такие сигналы слышать и воспринимать, и кто – как выяснилось – в результате преступно этот свой долг не исполнил.
Казалось бы, наши нынешние левые силы – это прямой наследник Народного коммунистического сопротивления 70-х – 80-х годов и более ранних лет. Но тогда почему они об этом знаменательнейшем явлении столь упорно молчат, и даже наоборот – всё делается для того, чтобы этот Неизвестный фронт Третьей мировой войны в целом, именно как явление нашем истории, продолжал оставаться неизвестным? Почему начало отпора антикоммунизму возводится, самым смехотворным образом, к статье Н.А.Андреевой, датированной 1988 годом, – когда, как минимум, уже в 1978-ом Политбюро по этой проблеме заседало?
Почему при огромных средствах, которыми располагает та же КПРФ, не находится пустяковой, в общем, суммы – помочь издать работы, обнародование которых поставило бы жирный красный крест на болтовне о том, что у нас якобы «нет теории»; ибо теория самого высокого класса ЕСТЬ И БЫЛА, она за 10-15 лет предупреждала обо всём, чему суждено было, к великому прискорбию, произойти, и тогда же предлагала научно обоснованные конструктивные решения.
И увы, таких «почему» очень, очень много.
Почему Народное коммунистическое сопротивление до сих пор не стало предметом масштабной научной конференции, где обстоятельно, по пунктам было бы показано, что КАК НАУКА марксизм не уступил противнику ни одного рубежа в информационно-интеллектуальной войне?
Почему?..
Ведь открыты архивы, живы и целы хотя бы некоторые из активных участников Сопротивления, развязаны языки у бывших адресатов уникальных по своему историческому смыслу документов – у членов и работников аппарата ЦК, редакторов и журналистов крупнейших общественно-политических и научных изданий и т.д., и т.п.
И ответ на все эти «почему» вырисовывается, к сожалению, совершенно однозначный: потому, что современное якобы-коммунистическое движение наследником Народного коммунистического сопротивления доперестроечной эпохи НЕ ЯВЛЯЕТСЯ. Не является оно и носителем того интеллектуального потенциала нашего строя, который выстоял в информационной войне и опираясь на который, мы единственно можем рассчитывать в этой войне победить.
Но что же, в таком случае, оно собою представляет?
А представляет оно собою, – если говорить о его руководящей верхушке, – имитационный сброс прежней, горбачёвско-яковлевской КПСС, сброс, призванный в новых условиях инсценировать сопротивление оккупации и служить буфером между массами и коллаборационистским режимом.
Посмотрите, как та же «Советская Россия» из кожи вон лезет, чтобы борьбу трудящихся «удержать в рамках Конституции и закона», как она взывает к разному ворью, к березовским-гусинским: «Свои состояния и собственность на командные высоты экономики вы должны поставить на службу делу спасения России. …Это для вас единственный шанс спасти своё богатство и самим уцелеть».[14]
Ну, и это что, – коммунистическое рассуждение? Зачем нам нужно, чтобы воры уцелели и сохранили награбленное? Спасение России заключается не в спасении воров, а в том, чтобы командные высоты экономики из их лап вернулись в руки народа. И как можно освободиться от оккупации, действуя в рамках «законов», установленных оккупационным режимом?
Имитационный, «невсамделишный» характер нынешнего левого движения – это сегодня главная болевая точка всей народной трагедии. Понятно, что под таким «руководством» освободительная борьба не может по-настоящему развернуться, она даже начаться толком не может. А время уходит, и противник свои задачи методично выполняет одну за другой.
Прикиньте, сколько всего врагу удалось, пока готовили – якобы готовили – неосуществимую и в нашей ситуации абсолютно ненужную «всеобщую политическую стачку». Для чего она нужна? Чтобы в Кремле село правительство так называемого «народного доверия», у которого первоочередная задача будет – спасать от народного гнева березовских с гусинскими?
В движении должна усилиться и постепенно возобладать его неимитационная часть, стоящая на подлинно и последовательно марксистских позициях. А стоять на последовательно марксистских позициях – это значит, что человек стоял на них и тогда, когда марксизм фактически был загнан в подполье. Вот критерий, отделяющий имитатора от коммуниста, от действительного борца за освобождение СССР.
Нужно ясно себе представлять, что если люди десятилетиями сидели в идеологическом отделе ЦК, в академических и прочих институтах, аналитических центрах, в журнале «Коммунист» и в газете «Правда» и т.д., разводили там или помогали разводить идеологический чертополох вроде «развитого социализма» и «теории научно-технической революции», славословили косыгинскую «реформу» и прочее в том же духе, – эти люди УЧАСТВОВАЛИ В ИНФОРМАЦИОННО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ВОЙНЕ ПРОТИВ НАШЕГО НАРОДА НА СТОРОНЕ ВРАГА. Вот и спросите их и себя, что они делают сегодня в коммунистическом движении.
Они не понимали, что происходит? Но ведь были другие, которые прекрасно это понимали. Им своя карьера была дороже? Но ведь были другие, для которых этого довода вообще не существовало. И получается, товарищи, что вы вашей борьбой в этой войне доверяете руководить людям, которые преизрядную часть войны и своей собственной сознательной жизни отвоевали на стороне противника. А может, они и сегодня не очень-то понимают, что вокруг них творится, или опять карьере своей служат, а не стране?
В общем, это серьёзнейшая проблема, и покуда она не будет правильно решена, не решится и ни одна из остальных.
Что касается темы нашего именно интеллектуального противостояния врагу в информационно-психологической войне, то она, конечно, не может быть исчерпана одним заседанием политклуба. Надеюсь, что нам по этой теме удастся провести ряд занятий, потому что это ведь есть тема полной, так сказать, интеллектуальной реабилитации марксистского учения и его безусловного восстановления в правах в качестве идейного оружия партии коммунистов и всего борющегося Советского народа.
[1] См. «Знание – власть!» №3 (42), стр.1.
[2] С.Кара-Мурза. Не размахивать парадигмой. «Советская Россия» от 27 февраля 1997г., стр.4.
[3] С.Кара-Мурза. Час сомнений. «Советская Россия» от 28 ноября 1996г., стр.2.
[4] С.Кара-Мурза. О пользе сомнений. «Советская Россия» от 28 декабря 1996г., стр.2.
[5] «Советская Россия» от 27 февраля 1997г., стр.4.
[6] Является ли марксизм наукой? «Дуэль» №6(28), стр.5.
[7] И.Сталин. Вопросы ленинизма, издание 11-ое. Госполитиздат, 1953, стр.600-601.
[8] С.Кара-Мурза. Глупее муравья. «Советская Россия» от 31 октября 1996г., стр.2.
[9] Там же.
[10] С.Кара-Мурза. Как вернуться к здравому смыслу? «Советская Россия» от 6 марта 1997г., стр.3.
[11] См., напр., С.Кара-Мурза. Логика «греха». «Советская Россия» от 4 января 1997г., стр.3.
[12] См. В.И.Ленин. ПСС, т. 26, стр.53.
[13] И.Сталин. Экономические проблемы социализма в СССР. Госполитиздат, 1952, стр.61.
[14] Ю.Качановский. Кризис власти. «Советская Россия» от 4 января 1998г., стр.2.
Короткая ссылка на этот материал: http://cccp-kpss.su/387
Этот материал на cccp-kpss.narod.ru